Оценка музыковедческого наследия Гапасакаляна не всегда была однозначной и адекватной. Его расценивали как схоласта, застрявшего в средневековье, пишущего витиеватым и малопонятным языком, совершенно игнорируя роль исторического контекста и той среды, которые формировали его как мыслителя и музыканта. Хотя армянские музыковеды (А. Исарлян, С. Меликян, Комитас, Р. Атаян, Н. Тагмизян) и обращались к его отдельным трудам (в основном в плане невмологии и проблемы дешифровки армянской средневековой нотописи), до сих пор не было создано отдельного исследования о музыковедческом наследии Гапасакаляна, что позволило бы дать целостную и объективную оценку его творчеству и личности. Восполнить этот пробел в истории армянского музыкознания и являлось целью нашего исследования «Музыковедческое наследие Григора Гапасакаляна» (Ереван, изд-во «Гитутюн», 2013).
Обширное и разнообразное содержание музыковедческох трудов Г. Гапасакаляна охватывает все сферы традиционной средневековой музыкальной теории и эстетики, включая вопросы происхождения, познавательного, воспитательного значения и эмоционального воздействия музыки, теорию восьмигласия, невмологию, причем не только армянскую, но и поствизантийскую и ближневосточную. Анализ этих трудов показывает, что у них, с одной стороны, много общего с аналогичными по форме и содержанию византийскими пособиями, а с другой — налицо параллели со средневековыми арабоязычными музыкальными трактатами. Однако в первую очередь они продолжают армянскую средневековую традицию, основываясь на таких трудах, как Вопросоответник Ованеса Ванакана, «Беседы» Вардана Аревелци (XIII в.), Книга вопрошений и Златочрев Григора Татеваци (XIV-XV вв.) и др.
ИССЛЕДОВАНИЕ ПОКАЗАЛО, ЧТО ГАПАСАКАЛЯН ИМЕЛ В ПОЛЕ ЗРЕНИЯ РЯД известных и не известных науке средневековых рукописных источников по музыкальной теории, которые в компилятивной форме были изложены им и снабжены собственными комментариями. Фактически Гапасакалян предстает перед нами носителем идущей на спад средневековой традиции, который, являясь одним из последних музыкантов, умеющим петь по хазам, пытался реформировать пришедшую в упадок средневековую невменную систему, создав новую нотопись на основе армянских, византийских и общевосточных невменных обозначений.
Как показало наше исследование, Гапасакалян применял два вида нотации: параллельную (греческую и армянскую) и совмещенную. И, хотя эта система не укоренилась в обиходе, она явилась связующим звеном между исчезающей средневековой нотацией и созданной Амбарцумом Лимонджяном в 1813-1815 гг. так называемой новоармянской безлинейной нотацией, сыгравшей огромную роль в деле сохранения средневекового музыкального наследия. Именно этой нотописью, получившей большое распространение в кругах армянских музыкантов, включая Комитаса, в 1860-1870 гг. в Вагаршапате по распоряжению Католикоса Геворка IV и при его непосредственном участии были записаны и изданы основные церковно-музыкальные книги, такие как Патараг (Литургиарий), Шаракноц (Гимнарий), Жамагирк (Часослов) и другие. Таким образом, Гапасакалян стал предтечей современной армянской невмологии.
Труды Григора Гапасакаляна являются итогом, обобщением исторической эволюции музыкальной эстетико-теоретической мысли средневековой Армении, а сам он предстает перед нами видным музыковедом эпохи обновления (XVII–XVIII вв.), человеком, который впервые в армянской действительности полностью посвятил себя изучению музыкального искусства, тем самым став основоположником армянского музыкознания.
