Случаются в нашем искусстве акции, не попадающие на первые полосы газет и не стоящие в начале теленовостных блоков. Но только отстранишься от них чуть-чуть в пространстве и времени, и вдруг окажется, не акция прошла — СОБЫТИЕ. Во всяком случае Второй республиканский фестиваль молодой театральной режиссуры вдруг открыл перед нами вещь невероятную, но очевидную. По части театральных перспектив и роста следующего поколения тех, кому предстоит сказать новое слово в театральном деле, Армения уступает только России, оставив позади всех остальных сосидельцев по СНГ. По крайней мере это утверждали эксперты, приехавшие на наш фестиваль из Конфедерации союзов театральных деятелей.
Присутствие на проходившем в Гюмри фестивале представительниц Конфедерации и знаменитого Международного Чеховского фестиваля имело не только прикладное значение — выбрать из числа участников молодых режиссеров, которым предоставят возможность пройти курс мастер-классов в Москве у культовых, можно сказать, режиссеров. Незамыленный взгляд московских критиков давал возможность и нам на себя же посмотреть по-новому, обрести утраченную свежесть восприятия и даже удивиться, какие мы белые и пушистые. А удивлялись они многому — от теплоты позднеосенней погоды и приема гюмрийцев до количества и качества спектаклей. И они первые, например, заметили и нам, уже привыкшим, указали, что из одиннадцати участников фестиваля — четверо представительницы прекрасного пола, и это же чудо как хорошо, а главное, так неожиданно.
Во всяком случае, когда по окончании спектакля "Жизнь человека" по Леониду Андрееву — произведению чуть наивному, но полному театральности — на поклон вышла Лили Элбакян, Екатерина Дмитриевская просто зашлась в умилении: "Вот эта маленькая девочка с очаровательными глазками сделала этот спектакль?!" С "Сукой" по пьесе "Сильвия" Герни, поставленной на сцене театра "Амазгаин", вышло и вовсе сложно. Гюмрийский зритель не просто устроил ему продолжительную овацию. У гримерной, где переодевалась Нарине Григорян, молодая режиссер и актриса, исполнительница роли той самой Сильвии — собаки, с которой только и перестает чувствовать себя одиноким обремененный семьей и работой хозяин, собралась куча народу. И Нарине пришлось выслушивать не только поздравления и комплименты, но и многочисленные истории о братьях наших меньших, которыми спешили поделиться, как с понимающим человеком, зрители. Спектакль же самой Нарине "Шар голубой" по Марине Цветаевой, поставленный на свободной площадке при ереванском Кукольном театре им. Туманяна, удостоился особой оценки наших московских гостей — его атмосфера, умение проникнуться культурой цветаевской эпохи, замечательные режиссерские находки и трепет исполнительниц.
Особняком во второй фестивальной трехдневке стоял спектакль "Полковник Птица" по Бойчеву, сделанный в Драматическом театре им. Капланяна Григором Хачатряном. Большой спектакль большого театра со звездными актерами Грачья Арутюняном и Ованнесом Бабаханяном. Два грузовика декораций, затейливый свет, десятки режиссерских придумок и сам режиссер на поклоне — молодой, светлого обаяния, по совместительству молодой герой, Ромео Драматического театра. А если учитывать, что днем того же дня в спектакле "Опоздавшие" по С. Косяну Музыкального камерного театра на поклон так же выходил режиссер и исполнитель главной роли Зорик Бек-Гаспаренц, Ирина Троицкая удивленно говорила: "Откуда вы берете такую замечательную молодежь?! И ставят, и играют, и все не ниже планки. Даже в такой театральной Грузии сорокапятилетние считаются молодыми режиссерами, а тут такое разнообразие".
Словом, если настоящее нашего театра некоторым кажется смутным, то перспективы на будущее нам сулят самые радужные. Массированная поддержка молодой режиссуры как сверху, в частности, со стороны Министерства культуры, так и со стороны коллег старшего поколения, оказалась не серией мероприятий под фанфары, а пролонгированной программой, которая уже дает и, дай бог, еще даст свои плоды.
Словом, ребята показали себя хорошо и даже еще лучше, оправдав надежды и вселив веру. Аналогично проявило себя и министерство, не пожалевшее на них денег. Замечательно проявил себя и Гюмрийский театр им. Аджемяна, работающий в течение шести дней в авральном режиме и не позволивший себе ни одного кикса и накладки, окруживший вниманием и теплотой гостей фестиваля. Спасибо, люди театра, и, в частности, Эдуард Погосян, директор театра и радушный хозяин! Спасибо тебе, гюмрийский зритель, зритель, умеющий читать спектакли и откликающийся на порывы артистической души темпераментно и истово.
О председателе СТД Акопе Казанчяне и говорить нечего: он челночил по трассе Ереван-Гюмри чуть ли не каждый день за неделю до начала фестиваля, руководствуясь принципом "доверяй, но проверяй", любые внеплановые пожелания участников фестиваля — от дополнительных грузовиков до системы водонагрева на сцене — выполнялись моментально. Даже злополучные актерские суточные, составляющие, согласно закону, остроумные 720 драмов( !) , Акоп "самоуправно" поднял до 3500 к вящей радости молодой артистической братии.
Словом, все были радостны и довольны — за одним исключением: руководства Ширакским марзом и мэрией Гюмри. Не то чтобы они были безрадостны и недовольны вообще, но на фестиваль, проводимый в городе, где люди действительно любят и ценят театр, им было, видимо, глубоко наплевать. О том, чтобы прийти на спектакль или организовать какую-то творческую встречу с жителями Гюмри, речи вообще не шло. Даже обсуждение спектаклей со студентами Гюмрийской академии искусств, на котором так настаивали работники СТД, переносили "на завтра" до победного конца. А ведь на афише фестиваля гордо красовалось: "Министерство культуры РА. Администрация Ширакского марза. СТД Армении". Министерство выделило на проведение фестиваля 1700 000 драмов. СТД взял на себя всю организаторскую работу. Плюс — вложил порядка 600 000 тысяч из собственных хилых закромов. Те самые деньги, на которые "прокатило" его культурное и не только руководство марза, которому этот проект обошелся в абсолютно круглую сумму, — 0.
Правда, во время многочисленных поездок в Гюмри председателя СТД со товарищи было много улыбок и клятвенных заверений о том, что все вопросы давно решены. Неужто Акоп сомневается в слове гюмрийцев и в их широте? Однако "широта", как шагреневая кожа, катастрофически ссыхались. Во всяком случае, когда уже в разгар фестиваля Казанчян позвонил в марзпетаран, чтобы выяснить, будут ли перечисленны обещанные деньги, пораженный голос ответил, что впервые о таком слышит. Когда сообразив, что "щедрость и радушие местной администрации получит нежелательную огласку, тем более что на фестиваль приехали не только артисты, но и журналисты", местное культруководство стало перегружать телефон председателя СТД звонками — мол, хоть сейчас заплатим "налом" — было уже поздно. Казанчян заявил, что Союз — не нищая организация и сама покроет недостачу. . . В общем, все остались довольны. Молодые режиссеры приемом, публика — спектаклями, московские гости — уровнем молодежных спектаклей, СТД — удачно проведенной акцией, культурное руководство марза — завершением — наконец-то! — мероприятия без нанесения ущерба своему карману.
А чтобы не завершать отчет о хорошем деле на саркастической ноте, расскажу вам одну не театральную историю. В промежутке между дневным и вечерним спектаклем Эдик Погосян пригласил нас вместе с гостями обедать. За соседним объединенным столом гулял детский день рождения. Гулял и без того шумно, а когда заиграла музыка и детишки встали танцевать, мы привстали с мест, чтобы лучше видеть — 7-8-летние малыши были сплошь кандидатами в национальный ансамбль танца, столько грации и души вкладывали они в свой танец. Москвички восторженно зааплодировали, и мы с радостью к ним присоединились. Ни при каких обстоятельствах не теряющий чувства юмора Эдик Погосян подозвал официантку, велел раздать всем участникам детского праздника по шоколадке и сказать, что вот с нами очень богатая тетя из Америки, которая очарована вашим танцем. Сделал он это незаметно для нас, поэтому, когда мимо нашего стола вдруг стали парочками проходить малыши, внимательно меня разглядывая, я не могла понять, в чем дело, не зная, что стала на час "кумом Моргана". А потом ответным жестом нам прислали огромный кусок праздничного торта. И хотя угоститься им времени не оставалось, мы взяли его с собой, торжественно неся тарелку над головой. На прощание нам еще раз станцевали на бис!
Танцуйте, дети мои! У вас еще все будет хорошо, очень хорошо! Вы обязательно прорветесь, и другая жизнь непременно наступит, а не просто мелькнет за поворотом. Ведь наступает же она в нашем театре. А то, что театр — это жизнь, еще Шекспир сказал. Авторитетный был товарищ, можно верить!
Menu
