Ереванская публика стоя аплодировала артистам из «Пекин Денс/LDTX» и «PR Evolution Dance Company» из Венгрии…
Иностранные гости утирали слезы на спектакле Аштаракского театра и надрывали животики на детском спектакле театра «Амазгаин»…
На панельных дискуссиях специалисты из разных стран бурно обсуждали будущее мирового театра…
Президент ярко проходящего ереванского Международного фестиваля исполнительских искусств HIGHEST Артур ГУКАСЯН уверен — «культура должна делать так, чтобы в этом мире все-таки можно было дышать».
— Предыдущие четыре осени были слишком драматичны для проведения полноценных фестивалей. Теперь вы возвращаетесь в свою колею?
— Помнишь, сколько лет Моисей водил народ по пустыне? 40! Это же не просто так. С одной стороны, насчет вхождения в колею — мы из нее и не выходили. Даже в 20-ом году, когда сначала был ковид, а потом началась война, HighFest не останавливался. Не имея возможности привозить живые спектакли, мы показывали их проекции прямо на фасадах зданий, чтобы люди могли смотреть прямо со своих балконов. Что означает: не просто нельзя лениться — надо работать не покладая рук. Вот люди, у которых есть ресурсы и к которым мы обращаемся, часто говорят — почему ты не проводишь фестиваль раз в два года? Чтобы тщательнее отбирать, привозить только «вау!» — вещи и прочее… И я отвечаю — такие вещи надо делать не раз в два года, а раз в полгода! Потому что, к сожалению, среди тех, кто просто ходит по нашим улицам, большой дефицит качественных людей. И может быть, стремление изменить это качество важнее, чем тот факт, что людям театра, особенно молодым, нужно получать информацию, видеть, что происходит в большом арт-мире. Плохо то, что со всеми событиями последних лет, во многом трагическими, нам не удается один раз выйти на взлетную полосу, и дальше — полетели! Многие наши коллеги в других странах единожды вышли на стартовую прямую, и дальше — легкое скоростное скольжение. А у нас все время получается гигантский слалом.
— В этом году у HighFest-а большая и многообразная уличная программа. Это такой специальный аут-дор релиз, или в нынешних реалиях с людьми, не искалеченными «самосознанием», проще договариваться?
— Помнишь, первый HighFest открылся уличными спектаклем театра «Арт-и- Шок» из Казахстана? И тогда людей, которые говорили «Вот что это за безобразие?!» было большинство. Теперь их намного меньше. Мы всегда развивали театр аут-дор, тем более, что это и концептуально важно — театр безграничен и все прочее… Возможно, такое изобилие уличных спектаклей действительно от того, что эти люди очень легки на подъем. Хотя и здесь возникают проблемы. Никаких государственных уличных театров не существует, и получить деньги на участие в фестивале в своей стране им в разы сложнее…
Наш фестиваль — член «Circo Strada», международной сети цирковых артистов и уличных театров. Это тоже имеет значение, потому что я бываю на всех этих фестивалях, имею возможность много смотреть и отбирать. Ну и, наконец, спектакль на пленере — это очень красиво и, извините, доступно по части восприятия. А то, допустим, привезешь Лепажа или какую-нибудь иную мировую величину театральной режиссуры за немеряные деньги, а кто-то посмотрит и скажет мэру — это вот на это пошли такие средства! И все, конец! А тут — всем понятно, все довольны, и мэрия про себя подумает — какие мы молодцы, что финансируем фестиваль!
Кстати, мэрия Еревана дала в два раза больше денег, чем наше министерство, которое последовательно от года к году сокращает нам финансирование… Соответственно, мэрия — наш генеральный спонсор. Конечно, приезд одного только театра из Китая, которым мы открывались, стоил больше 50 тысяч евро — больше, чем получил HighFest. Но мы к этим деньгам не имеем отношения — государства дают своим театрам финансы на пропаганду искусства своей страны. Так, Венгрия дала своим артистам, Вышеградский фонд дал денег, корейцы нашли финансирование, итальянцы. В результате сложился очень качественный контент.
Но сложности финансовые — это понятно, они всегда есть и будут. Поговоришь с Тьяго Родригесом, директором Авиньонского фестиваля, и он плачет — у меня нет денег! Хочет не столько-то миллионов, а столько-то, и не в драмах, а в евро…
Возвращаясь к «улице» — сегодня это тенденция всех фестивалей мира. Циркачи в сто раз демократичнее, и не в смысле отсутствия снобизма… Вот в этом году в Эдинбурге и Авиньоне я думал, что все опять затянут песню «Россия — зло»… Ничего подобного! Теперь Израиль — вот кто зло! Сидишь на заседании крупной арт-ассоциации: «сейчас примем коммюнике, осуждающее Израиль»… Я был приглашенным, без права голоса, но, слава Богу, какие-то люди все-таки сказали — «а давайте мы не будем принимать коммюнике, а выразим поддержку нашим коллегам-артистам Палестины, которые там страдают». Посмотри каталог основной программы Авиньонского фестиваля — сплошной арабский язык, ну, и немного французского. В основной программе — шесть режиссеров с арабскими фамилиями, и никто из фестивальных людей их не знает… Вот эти моменты «повестки», все эти политизированные тренды — они просто душат.
— Оказывается, у нас все не так плохо — все-таки наши фестивали живут без подобной цензуры…
— Однозначно, у нас в этом плане никто ни во что не вмешивается. Хотя помню, мне в 22-году одна дама из Великобритании, но литовского происхождения написала — как вы смеете — буквально «смеете»- ставить в одну программу людей из Украины и России! Я, естественно, организовал ей большие проблемы… И тем не менее, внутренний цензор сегодня заставляет понимать, что не надо посылать приглашение на открытие фестиваля в посольство США, если фестиваль открывается спектаклем из Китая… Вот, к нам должен был приехать знаменитый танцевальный коллектив из Израиля «Вертиго Данс Компани», к сожалению, не получилось. Но если бы они были, я бы составил программу так, чтобы в один и тот же день играли труппы из Израиля и из Ирана. И никаких проблем! Еще лучше, если бы они встретились друг с другом, пообщались. Ведь это и есть основная задача культуры. Она должна исправлять ошибки политиков — строить мосты, сводить, объединять, делать так, чтобы в этом мире можно было дышать.
— В создавшихся раскладах Армения становится той третьей страной, где возможно, казалось бы, невозможное пересечение многих. Вы этим обстоятельством как-то воспользовались?
— На будущий год у нас будет региональный маркет исполнительских искусств. Иранская программа на HighFest-е присутствует традиционно. Про Грузию, наших друзей и партнеров, я не говорю. Будут даже два театра и несколько специалистов из Турции. Такая панорама еще больше увеличивает интерес, чтобы еще большее количество людей хотело бы приехать на этот рынок и посмотреть спектакли. В первую очередь наши, армянские. Ведь мы должны создавать условия, чтобы наши театры, наши ребята могли выезжать, чтобы Армения была гораздо более серьезно представлена в мире. Чтобы не было, как в этом году в Эдинбурге: для 12 человек из 15 я был первым армянином, которого они в своей жизни видят. Мы должны признать: да, мы маленькие, нас мало кто знает, и мы очень мало работаем над тем, чтобы нас знали. А работать в этом направлении надо очень много.
В этом году фонд «Оск» («Поток») дал нам денег, и мы привезли на HighFest 14 директоров и программеров фестивалей — специалисты из Польши и Германии, Франции и Казахстана. Наши, армянские спектакли произвели просто отличное впечатление! К тому же HighFest с этого года — официальный партнер Авиньонского офф-фестиваля. Очень мало кто имеет право так себя называть и ставить их лого — это очень круто! Словом, наш фестиваль — это не только 8 дней театрального праздника в октябре. Мы не прекращаем усилий, направленных на то, чтобы в Армении имели возможность знакомиться с новейшими мировыми театральными трендами, а главное, чтобы люди из разных стран открывали для себя театр Армении. Как говорится, «ведь я этого заслуживаю!».
