HighFest! HighFest! — скандировала продвигающаяся от Государственного института театра и кино ряженая группа артистов и циркачей. HighFest! — гласили транспаранты в руках студентов. HighFest! — кричали афиши на большой передвижной тумбе, и в небо взлетали воздушные шарики. На площади Азнавура шествие и присоединившаяся к нему толпа остановилась. Взмыли вверх языки фееричного пламени. Под те же возгласы HighFest! актеры на ходулях показали свое уличное шоу. Время близилось к восьми. Разодетая публика направилась в зал Русского театра, где и должен был взять старт юбилейный, 5-й Международный театральный фестиваль HighFest.
А еще через минут двадцать я поняла, что старею и становлюсь сентиментальной, потому что вдруг ком подступил к горлу и захотелось тут же побежать и расцеловать Ваана Бадаляна — нашего молодого талантливого режиссера и постановщика торжественной церемонии открытия HighFest-2007.
В темном зале зазвенели бронзой трубы, запрыгали по сцене разноцветные всполохи света, проснулись на большом экране танцующие тени и пошли высвечивать — ARMENIA, HIGH, HIGHER, HIGHFEST! Стоящая спиной к зрителю группа молодых людей в черных трико медленно развернулась, из букв на груди у танцовщиков нарисовалось все то же заветное HighFest, и артисты — не самодеятельности, а Национального балета — закружились в бешеном танце. И в высоких прыжках, изящных антраша и бешеных фуэте сквозь всполохи софитов вновь и вновь складывалось high, higher, HighFest!
Танец закончился, и с колосников с самой верхотуры опустились разноцветным дождем многочисленные флаги стран-участниц, в обрамлении которых и вышел на сцену президент фестиваля Артур Гукасян и сразу потонул в аплодисментах. Высокие гости из разных уголков мира, впервые приехавшие в Армению, удивленно переглядывались и удовлетворенно кивали головами, а директор очень большого Международного фестиваля исполнительских искусств в Испании Fira/ Tarrega Майк Рибалта, выйдя на сцену поприветствовать собравшихся, констатировал, что он впервые на нашей земле, но сразу понял, почему самоназвание людей, ее населяющих, созвучно с английским словом "высокий".
Артур Гукасян же сказал: "Когда-то Джон Кеннеди произнес замечательную фразу — мы сделали это, не потому, что это легко, а потому, что это трудно. Мы учредили этот фестиваль и достигли своей цели. Он не просто просуществовал, но развивался все эти пять лет, и теперь в разных точках Земли знают, что на большой карте театрального мира есть принадлежащий Армении остров, имя которому HighFest!"
Атмосфера на острове приподнята и на редкость радостна. Переполненный до отказа зал дышит воодушевлением, потому что "за державу" не только не обидно — можно исполниться гордости. Все улыбчивы, нарядны и красивы. Почетные гости, как феи в знаменитой сказке, награждают виновника торжества эпитетами, и не только. От имени премьер-министра Сержа Саркисяна, под чьим высоким патронажем и щедрой рукой проходит фестиваль, ему прочат твердое место среди знаменитых театральных фестивалей мира. Министр культуры Асмик Погосян — не в английском костюме официального лица, а в чем-то артистически черном и золотом, отмечает важность того, что наряду со спектаклями в программе HighFest-a нашли место учебные программы по организации театрального дела и мастер-классы, которые нам так необходимы. Элегантный Ерванд Казанчян замечает, что такие мероприятия убеждают его в том, что жизнь он прожил не зря, и вручает Артуру Гукасяну бронзово-обсидиановую фигурку — премию "Артавазд" Союза театральных деятелей. Директор программы-freenge Эдинбургского фестиваля Пол Гаджин сообщает в телеграмме, что через год срок его полномочий заканчивается и в лице Артура он видит серьезного конкурента. . .
Итак, все добрые слова и пожелания высказаны, и через десять минут начнется первый спектакль официальной программы 5-го Международного театрального фестиваля HighFest. Им были "Песни Комитаса" в постановке Натальи Каспаровой, супруги Вадима Каспарова, армянина по происхождению и арт-менеджера по образованию. И это стало вторым большим сюрпризом праздничного вечера.
Организаторы фестиваля поставили этот спектакль на открытие почти не глядя, в большой мере из благодарности за то, что танцевальная труппа из Санкт-Петербурга обратилась к гению армянской музыки. Однако крики "браво!" и аплодисменты, не смолкающие в зале по окончании спектакля в течение пяти минут, были не только и не столько проявлением благодарности, сколько данью восхищения настоящим произведением искусства.
. . . Женщина со славянским лицом наклоняет армянский кувшин, чтобы дать умыться склонившемуся перед ним мужчине. И из тонкого горлышка медленно сыпется песок — желтый и сухой, как в пустыне Дер-Зор. Мать, склоняющаяся, чтобы накормить грудью — то ли младенца, то ли истерзанного мужчину, который больше не в состоянии идти. Мечущиеся по сцене тренированные тела танцоров, застывающих в истерзанных позах и объединяющихся в кочари, экспрессивная и лиричная хореография, судьба Комитаса — армянская судьба. И льющиеся из динамиков звуки дудука и шви, чистейшие голоса певцов, говорящие о Боге, о золотом Шуши, о крестной муке 1915 года. . .
Спектакль давно кончился, а публика в фойе все не расходилась — поздравляли Артура, знакомых и незнакомых ребят с бейджами организаторов HighFest-а на груди, друг друга: "Наконец-то у нас настоящий праздник! Наконец-то настоящее открытие, иностранцы в осадок выпали!"
Юбилейный HighFest заявил о себе громко, светло и решительно. Остается надеяться, что вся его десятидневная дистанция окажется достойной блестящего старта. И тогда, даст бог, на смену разговорам о "больших международных фестивалях для своих людей" придут другие — о фестивалях, которых ждет целый год город и его зритель.
Menu
