ИНТЕНСИФИКАЦИЯ — ПУТЬ РАЗВИТИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

* Земля истощена и требует питания
* 1 млн тонн молока к 2015 году
* 53% кормов — кукуруза
* Иждивенчество на селе должно заместить профессиональное сельское хозяйство
* Село нуждается в неземельной работе
Сложный клубок проблем сельского хозяйства, нашедших отражение на страницах нашей газеты, обсудили участники круглого стола "ГА".
Интенсификация сельскохозяйственного производства — так сформулирована тема нашего круглого стола, поскольку мы имели в виду то обстоятельство, что Минсельхоз разработал и осуществляет программу, ориентированную на эту цель. С другой стороны, возможно, не все из того, что могут подсказать ученые, вошло в план действий. Ведь переход от экстенсивного к интенсивному развитию сельского хозяйства — дело многотрудное, и единство мнений и подходов может стать решающим фактором успеха.
В работе круглого стола "ГА" принял активное участие министр сельского хозяйства РА Давид Локян, который двумя днями позже, к нашему глубокому разочарованию и огорчению, подал в отставку. В этой связи "ГА" максимально подробно изложил точку зрения Давида Локяна на целый ряд актуальных задач.
Меружан ГАЛСТЯН, доктор сельскохозяйственных наук, преподаватель кафедры агроэкологии Госагроуниверситета:
— Как получать высокие урожаи и жить в гармонии с природой? Вопрос весьма сложный, потому что мы не можем довольствоваться сегодняшними скромными результатами, а хотим интенсифицировать сельское хозяйство, в разы повысив продуктивность гектара. Значит, придется больше использовать минеральные и органические удобрения.
При колхозно-совхозном строе ежегодно в пашню вносилось 150 тыс. тонн азотных и столько же фосфорных удобрений, около 30 тыс. тонн калийных и 2 млн тонн органических удобрений. То есть худо-бедно, но почва постоянно получала определенный объем питательных веществ. Картина резко изменилась после приватизации земель: блокада, война, распад экономических связей, остановка многих промышленных предприятий, в частности Ванадзорского химкомбината, производившего азотные удобрения, сказались пагубно. Лет 10-12 поля и сады получали очень мало, буквально микроскопические дозы минеральных удобрений. Сегодня, спустя 18 лет, завозимые азотные, фосфорные и калийные удобрения едва наполовину удовлетворяют потребность. Считаю, что мы должны использовать те резервные возможности, которые имеются в стране. Необходимо учесть низкую платежеспособность крестьян и дороговизну удобрений. Ритмичная работа Ванадзорского химкомбината может решить многие проблемы.
Параллельно необходимо развивать местное производство биогумуса. Фактически это единственный путь получения экологически чистых пищевых продуктов. Что касается производства цеокарбофоса ЗАО "Парарт", то здесь не все так однозначно, как красочно представлено в рекламном буклете.
Давид ЛОКЯН, министр сельского хозяйства РА:
— Производство цеокарбофоса само по себе дело хорошее, ибо крестьянин получает смесь из фосфора, азота и цеолита. Давайте мы земледельцу ясно скажем, что они получают всего 12% фосфора, 16% азота и много цеолита. Между тем в одном мешке аммофоса за 16 тыс. драмов в 2, 5 раза больше питательных элементов. Придется купить 4 мешка парарта общей стоимостью 26 тыс. драмов, чтобы внести в почву такое содержание питательных веществ, как в пакете аммофоса.
Рузанна МАНУКЯН, завкафедрой общего земледелия Госагроуниверситета, доктор сельхознаук, профессор:
— Не надо забывать о тяжелых металлах и ядах. Их накопилось достаточно много в наших почвах, чтобы мы задумались над тем, как их связать и свести на нет.
Ашот ХАЧАТРЯН, ст. научный сотрудник Научного центра почвоведения, агрохимии и мелиорации Минсельхоза РА:
— Я бы обратил внимание участников КС вот на что. Подавляющая часть удобрений, в том числе и цеокарбофос, используется в Араратской равнине, где есть опасность магнезиумного осолонцевания почвы. Этот процесс надо приостановить. Цеолит — инертное вещество, он ничего не дает в этом смысле, и тяжелые металлы опять будут функционировать в растительных организмах.
Давид ЛОКЯН:
— Мы предоставляем крестьянам информацию о химическом составе почвы по общинам. И предлагаем изменить состав почвы. Нельзя в Араратской долине использовать три пакета цеолита для того, чтобы дать 36%-ную подкормку фосфором. Что произойдет с химическим составом такой почвы через 5 лет?
Армен ДАВТЯН, директор ЗАО "Центр развития агробизнеса":
— За годы независимости фосфорные удобрения завозились в республику в очень малых количествах. Поэтому привлекательность цеокарбофоса в ее комплексности. Но реализация этого удобрения на данный момент в республике составляет мизерный процент. Рынок осторожно относится к новшествам.
Рузанна МАНУКЯН:
— Мы много говорим об органическом сельском хозяйстве. Но по карману ли нам органическое земледелие? Мы должны признать, что не готовы сегодня перейти в этот формат. Переход к органическому сельскому хозяйству означает отказ от минеральных удобрений, пестицидов и т. д. Между тем мы не обеспечены необходимыми объемами навоза, биогумуса. Я считаю, что если мы в меру будем использовать минеральные удобрения, то тоже получим экологически безопасную продукцию. А пока необходимо наращивать запасы органических удобрений, обогащать их ассортимент за счет новых видов. Аграрная наука в состоянии это сделать.
Давид ЛОКЯН:
— Я хочу перенести наше обсуждение в несколько иную, более глобальную плоскость. Что значит интенсификация сельского хозяйства? Что мы как проводники политики государства под этим пониманием? У нас есть четкое знание того, как вести сельское хозяйство, чтобы с одного квадратного метра сельхозугодья получать наилучший результат и в виде урожая, и в виде денежной прибыли.
За последние два года мы завезли в республику сотни породистых коров и нетелей со средней удойностью 29 литров молока и жирностью 4, 2%. На таких высокопродуктивных животных большой спрос. Поэтому Минсельхоз пошел на такой шаг: мы приобретаем за рубежом корову или нетель, отдаем ее крестьянину, а тот в свою очередь дает банковскую гарантию государству вернуть стоимость в деньгах в течение 4-х лет: 10% суммы — в первый год, 20% — во второй год, 30% — в третий и в четвертый — последние 40%. Мы уже подсчитали, что, завозя поэтапно племенной молодняк — 40 тыс. голов до 2010г. , к 2015 году будем иметь на подворьях 80 тыс. голов коров со средней удойностью 4 тыс. литров, а это уже 1 млн тонн молока! Это дает нам возможность направить 100 тыс. тонн молока на производство масла. Мировые цены на масло всех видов настолько поднялись, что даже производя масло "крестьянское" 72% жирности, мы сможем быть конкурентоспособными на рынке. А при условии наличия соответствующей технологии, дающей возможность сбить жирность до 60%, мы сможем решить задачу собственного обеспечения целиком. Если сегодня на душу населения приходится в среднем 230 л молока, куда входят масло, сыр, сметана и др. , то в будущем эта цифра вырастет до 380 л, которая покроет и долю масла.
Чтобы полностью содержать такое поголовье элитных коров, мы должны иметь в их рационе кроме сухих трав силос и комбикорма. Для этого необходимо производить 100 тысяч тонн кукурузы. Это не "хрущевщина", а вполне обдуманный шаг. К примеру, Бразилия производит в 12 раз больше кукурузы, чем пшеницы, а США — в 25 раз. То же самое происходит в Европе. Почему же и нам не производить, если мы хотим иметь вдоволь мяса, птицы, молока, яиц? Ведь 53% корма животных должно составлять именно кукурузное зерно.
Проблема в том, что после хрущевского перегиба кукуруза у нас была предана забвению. И это было неправильно. Сейчас мы исправляем ошибки, и начали это с возрождения семеноводства. Привезли из Венгрии элитные семена и уже засеяли. Так что под кукурузой будет большой клин. Килограмм высококачественных семян на рынке стоит 12 долларов! Осенью мы предоставим земледельцам такие семена за 300 драмов. А будущей весной раздадим семена крестьянам уже бесплатно. При хорошем урожае мы продадим зерно птицеводам по 100 драмов за 1 кг, и он сэкономит 80 драмов на дорожных расходах. В следующем году вместо 5 тыс. га мы будем иметь 10 тыс. га засеянных площадей кукурузы. Эти семена обеспечат в среднем 9-12 тонн урожая с 1 га. Это значит, что крестьяне получат в 2, 5 раза больше прибыли, чем культивируя пшеницу.
Почему мы импортируем ежегодно 15 тыс. тонн мяса птицы? У нас не хватало кормов. В птицеводстве много проблем и их решение связано с финансами. Если дать им дешевые местные корма, то со временем хозяева птицефабрик будут способны строить и новые производственные корпуса, и решать экологические задачи. Решение всех этих и многих других проблем связано с успешным производством кукурузы.
Теперь о другой проблеме: высокой себестоимости производимой продукции. Что делать, чтобы наша сельскохозяйственная продукция была конкурентоспособной? К примеру, если сравнить с Турцией, у нас себестоимость выше. Мы уступаем и Азербайджану, поскольку там ежегодные вложения в аграрную сферу достигают 250 млн долларов. Тогда как у нас всего 30-35 млн долларов. Проблема в лоскутном земледелии, устаревшей технике, дорогих удобрениях и горюче-смазочных материалах. Тем не менее мы поставили перед собой сразу несколько задач: заинтересовать крестьян в освоении части необрабатываемых земель, найти рычаги, чтобы убедить крестьян хорошо обрабатывать землю, и решить вопрос дисбаланса: где и что культивировать. Универсальный инструмент воздействия на земледельца — субсидия. Мы уже запустили эту программу, и ситуация сейчас существенно изменилась. Если в селах Арагаца в прошлом году мы имели 5200 га посевных площадей, то сегодня — 8900 га.
Есть положительные сдвиги в животноводстве. В Амасии в среднем на одну семью приходится 18 голов скота. Однако и данные темпы нас мало устраивают. У людей ощущается нехватка финансовых средств, банки редко выдают кредиты, а процентные ставки высоки. Поэтому государство приняло решение, и оно скоро обретет силу конкретно в Ширакском марзе. Суть в том, что государство будет выплачивать большую часть взятого крестьянами кредита. Взял земледелец или животновод кредит в банке под 18% годовых? 10% оплатит государство, 8% — сам крестьянин. Будет упрощена и процедура получения кредита — придется заполнять всего одну бумагу, а не писать бизнес-план на 18 листах.
Мы стремимся решить и зерновую программу, поскольку мировая тенденция однозначно указывает, что не видать нам в будущем дешевой пшеницы. Крепко взялись за возрождение семеноводства. Только качественные семена — залог успеха. В селекционном центре Гюмри получаем по 5 тонн отменного зерна с 1 га, а в других регионах и по 3 не набираем. Умение работать на земле тоже много значит.
Рузанна МАНУКЯН:
— Наши фермеры не соблюдают норм земледелия. На одном и том же поле годами выращивают одну и ту же культуру. В этом случае не помогут ни удобрения, ни высокопродуктивные семена. В европейских странах гумус считается национальным богатством. Хищническая эксплуатация наших почв не способствует их производительности.
Давид ЛОКЯН:
— Непрофессионализм многих занимающихся земледелием сельчан очевиден. Между тем фермерские навыки и грамотность — качества, определяющие успех. Наши исследования показывают, что в Армении лишь порядка 250 сел могут заниматься интенсивным растениеводством. Причем лишь 40% населения этих сел могут вести эффективное хозяйство. Дело в том, что многие сельчане ранее работали в сфере промышленного производства, на стройках и т. д. Теперь вот вынужденно занимаются земледелием. Перед государством стоит задача занять их в иных сферах. А сельским хозяйством должны заниматься умельцы и знатоки. Иначе функции Минсельхоза превращаются в функции Минсоцобеспечения. Фактически мы зачастую субсидируем и помогаем тем хозяйствам, которые не умеют работать с землей. Мы субсидируем мелких производственников, а крупных — нет. А должно быть наоборот. Получается, что мы вроде как выдаем пособие, чтобы люди кое-как обрабатывали свои наделы. Это позволяет решать социальные задачи, но никак не производственные, направленные на перспективу. Считаю, что от иждивенчества на селе мы должны перейти к формированию профессионального сельского хозяйства.
Меружан ГАЛСТЯН:
— Может быть, имеет смысл пересмотреть политику субсидирования?
Давид ЛОКЯН:
— С будущего года мы откажемся от целевых субсидий. Будем субсидировать эксплуатируемую землю, а в дальнейшем и поголовье скота. Фермер получит 50 тыс. драмов за гектар, которые он может направить на необходимые именно ему расходы. Кроме того, субсидии на оросительную воду станут адресными. Сегодня государство субсидирует поливную воду в размере 5 млрд драмов, а фермер этого даже не замечает. Словом, профессиональный фермер сам должен решать, на что тратить деньги.
Вачик АВАКЯН, доктор биологических наук, профессор, академик Российской академии сельскохозяйственных наук:
— Мы должны обеспечить село неземельной работой. Собственник земли будет сидеть без дела, землю ни в коем случае не продаст, пока у него не будет стабильного заработка. Хотя есть и другие причины. На богарных землях мало кто хочет что-то сеять.
Ашот ХАЧАТРЯН:
— По этой причине в Араратской равнине сотни гектаров земель не возделываются на протяжении многих лет. К примеру, близ села Гай.
Давид ЛОКЯН:
— Да, в окрестностях этого села не обрабатывалось 220 га земли, поскольку не было оросительной воды. Однако год назад мы пробурили там глубинный колодец, и сейчас эти земли засеяны.
Ашот ХАЧАТРЯН:
— Село крайне нуждается в услугах машинно-тракторных станций (МТС). Мы знаем, что Минсельхоз закупает и завозит в страну технику. Но она не доходят до последнего звена. Установившаяся клановая система не дает въехать в село второму комбайну и грузовику.
Давид ЛОКЯН:
— Фермерам невыгодны МТС. Нет ничего легче для государства, чем создать 10 таких парков, раздать технику и умыть руки. Но уверяю вас, что стоимость пахоты и сбора урожая возрастет в этом случае вдвое. МТС — это организация с бухгалтерией, сотрудниками, налоговыми обязательствами, директором-вором и другими расходами. Все эти затраты ложатся на плечи фермеров. Нынче тракторист или комбайнер работают без всего этого. Кроме того, у нас свободный рынок. Если бы МТС была прибыльным делом, многие предприниматели давно занялись бы этим бизнесом. МТС не может конкурировать с сельским трактористом.
Сегодня мы на самом высоком уровне пытаемся привлечь в страну сельскохозяйственную технику. Уже на местах предлагаем фермерам по цене в пять раз ниже ее стоимости. Не берут. Буквально на днях в селе Грибоедово я предлагал фермерам трактор стоимостью в 35 тыс. долларов всего за 7 тыс. Не хотят. Говорят — дайте в кредит. . . Так что очень сложно с реализацией. Тем не менее мы инициировали программу, в рамках которой в ближайшее время предоставим общинам технику бесплатно. Речь идет о высокогорных селах. Причем собственником этой техники будет вся община, все семьи в равной степени. Чтобы реализовать все наши планы, мы решили взять товарный кредит у Китая. У этой страны наиболее приемлемые цены, в том числе по части обслуживания техники. Без многообразия механизмов и оборудования интенсивного сельского хозяйства не будет.
Ашот ХАЧАТРЯН:
— Многие крестьяне не возделывают свои гектары, а предпочитают выращивать фрукты или парниковые овощи на приусадебных участках. Нередко сетуют, что трудно реализовать продукцию. Должен ли фермер идти со своим товаром на рынок?
Армен ДАВТЯН:
— На мой взгляд, фермер должен стоять в начале цепочки производство — посредник — потребитель. 12 лет назад, в 1996 году, была предпринята попытка наладить эту схему. Государство у Европейского банка реконструкции и развития взяло кредит в 20 млн долларов на создание сети оптовых сельхозрынков. Планировалось открыть 4 рынка, которые должны были собирать по регионам продукцию, расфасовывать ее под экспорт и для продажи внутри страны. Но правительство почему-то приостановило реализацию этой программы. Этот вопрос можно решить сейчас. Фермер не должен идти на рынок сам.
Самвел ГАЛСТЯН, замминистра сельского хозяйства:
— В селах Арташата ни один фермер не продает свой товар перекупщику. Он знает и цену своей продукции, и механизм ее реализации. Принудить фермера сдать свой товар перекупщику неправильно. Сегодня наши фермеры в кооперации с грузинскими коллегами создают холодильные хозяйства и используют совместно. Кроме того, идет активный бартер. Если фермеру предлагается приемлемая для него цена, он отпускает товар прямо со своего поля. Люди находят друг друга, идет формирование рынка. Не думаю, что здесь необходимо вмешательство.
Весь мегринский королек, да и другие фрукты скупают арташатцы, забивают ими свои холодильники и продают втридорога зимой. Если мегринцы не хотят отдавать свои плоды по низким ценам, пусть сами позаботятся о реализации. Если мало прибыли, пусть наращивают площади садов и производительность.
Давид ЛОКЯН:
— Я бы хотел вернуться к поднятым здесь некоторым вопросам и подвести итоги. Уверен, что фермер не должен заниматься реализацией. Это отвлекает его от работы на земле. Было много попыток решить эту задачу. Лично у меня мнение складывается из многочисленных поездок по селам, общения с людьми. Я не встречал ни одного фермера, который имел бы проблемы с реализацией своей продукции. Будь то клубника или крупный рогатый скот. Если и есть какие-либо проблемы, то только субъективные. Любое нарушение технологий отражается на прибыли. Другое дело, что некоторые фермеры скрывают свои истинные доходы. В селе Аракс много крытых полиэтиленом парников. У деда Максима 1500 кв. м, на которых он выращивает зеленый перец и продает штуку за 150 драмов. По личному признанию, его ежегодный доход составляет 15-20 тыс. долларов.
В селе Грибоедово та же ситуация. У семьи Джамалянов в парниках помидоры и огурцы различных сортов. В этом году прибыль семьи достигнет 20 тыс. долларов. Все подворья этих сел имеют приблизительно такой же доход. Поэтому утверждение, что во всех селах царит бедность, не корректно. Село селу — рознь. В одной из высокогорных деревень Амасии фермер с 10 дойными коровами в стойле говорит мне, что перебивается с хлеба на воду, хотя 10 дойных коров — это как минимум 100 литров молока ежедневно или 10 тыс. драмов.
В селе Мусаелян (Гукасянский район) другая ситуация. У меня попросили только пресс-подборщик. Люди честно признались, что других проблем у них нет. Голодают в тех селах, где у семьи всего по 4 тыс. кв. метров земли. Но здесь мы пока бессильны. Должно идти укрупнение наделов. В законодательстве предусмотрен механизм, способствующий объединению. Если кто-то хочет продать свою землю, то в приоритетном порядке ее могут купить собственники соседних наделов. Но процесс укрупнения земель не сдвинется с места, пока мы не обеспечим село альтернативной работой. Вот такой сложный клубок проблем мы должны суметь распутать, чтобы сельское хозяйство вырвалось на интенсивный путь развития.