В ЭТОЙ СВЯЗИ НАШЕ ВНИМАНИЕ ПРИВЛЕК ИНЦИДЕНТ, ОПЯТЬ-ТАКИ СВЯЗАННЫЙ С БЕЛАРУСЬЮ, но на сей раз затрагивающий интересы гражданина Армении. Недавно в Следственный комитет РА посредством прокуратуры поступил международный запрос о проведении обыска в доме гражданина РА Андраника Амбарцумяна в интересах уголовного дела, расследуемого на территории Беларуси. Последний объявлен в розыск правоохранительными органами этой страны.
Деяние, в котором подозревают Амбарцумяна, не относится к категории тяжких преступлений. Возможно, поэтому попытки добиться экстрадиции белорусская сторона не предпринимала: Генпрокуратура этой страны обратилась к нам с запросом именно о проведении обыска жилища с целью обнаружения некоторых документов. СК отклонил международный запрос на предмет обыска, сославшись на то, что его исполнение противоречит не только нормам Уголовно-процессуального кодекса РА, но и Конституции РА, так как статья 32 этого документа регламентирует неприкосновенность жилища. Это одно из основополагающих прав человека в нашем обществе. Есть страны, где действуют и во главу угла ставят другие нормы. Но не в Армении. Не говоря уже о том, что по Конституции следственный орган производит обыск лишь по решению суда.
Таким образом, запрос не был исполнен и вернулся обратно в прокуратуру. Однако прокуратура обратилась в суд Кентрон, Норк-Мараш для получения разрешения на обыск. Разрешение в кратчайшие сроки было предоставлено судьей Мнацаканом Мартиросяном. Впрочем, какая разница, каким именно судьей? Важно то, какой подход был продемонстрирован. А получилось, что право гражданина своей страны было подчинено, принесено в жертву ведомственным интересам нашей и белорусской прокуратур. В то время как государство обязано в первую очередь заботиться о защите прав собственных граждан. Обыск, кстати, был произведен сотрудниками полиции.
ИНТЕРЕСНО, ЧТО ПРОКУРОР ЕРЕВАНА Р. АСЛАНЯН ПОСПЕШИЛ ОТКРЕСТИТЬСЯ от обращения в суд, заявив, что это — плод «больного воображения». Однако по решению суда видно, что оно принято на основании обращения прокуратуры. И думается, совсем не важно, какое из подразделений прокуратуры задействовало судебный орган. Пусть это сделано не лично прокурором Еревана и даже не его ведомством, а, например, генеральной прокуратурой. Разве это что-то меняет? Ведь в результате получается, что прокуратура больше озабочена сохранением добрых отношений с Беларусью и во главу угла ставит не интересы своих граждан, а ведомственность и коллегиальность.
Наша прокуратура наделена полномочиями надзора над следственными органами, над законностью следствия. В данном случае наблюдается очевидное противоречие между подходами СК и прокуратуры. Позиция надзирающего органа идет вразрез со следственным, доводы которого проигнорированы. В том числе и гарантированные Основным Законом.
