Пронзительный XX век войдет в нашу историю как время, родившее уникальное явление — Армянский оперный театр, ставший символом национальной вокальной культуры.
На нашей памяти удивительное время, когда на оперной сцене блистала великолепная плеяда певцов — Нар Ованесян, Давид Погосян, Татевик Сазандарян, Гоар Гаспарян, Гоар Галачян, Мигран Еркат. С каким удивительным мастерством и чувством вели опытные, обогащенные жизненными впечатлениями артисты молодых певцов по музыкальным лабиринтам, как чутко направляли они свет их внутренней интуиции. Именно эти корифеи нашей оперы положили начало эпохе певца-актера, в максимальной степени раскрывающего на сцене глубокую красоту и правду жизни специфическими средствами музыки и театра. Эти яркие личности, среди которых и наш нынешний юбиляр — певец Авак ПЕТРОСЯН, определили свое время, предвосхитили будущее армянского музыкального театра.
По мере того как неумолимые годы отделяют нас от поры общения с Аваком Петросяном, становится ясно, что этот мастер по праву считался одним из самых значительных деятелей отечественной вокальной культуры. Сейчас, когда исполнилось (21 января) 100 лет со дня его рождения, стоит вспомнить то главное, что позволило ему занять видное место на горизонте отечественного искусства.
Уникальный, выдающийся певец… Слова абсолютно верные и абсолютно стертые. Как вдохнуть в них жизнь? Может быть, попытаться осмыслить выдающееся в соотнесении с будничным, повседневным и тогда нам предстанут его истинные масштабы? Мы вдруг прозреем, потрясенные тем, что величие дано не всесильной личности, а, казалось бы, обыкновенному человеку. Деятельность Авака Петросяна-человека может служить образцом силы духа, силы правды. Если бы в своей жизни Авак Петросян ничего, кроме Саро в "Ануш" А.Тиграняна, не спел, то и в этом случае его имя вошло бы в историю армянского оперного искусства.
…В тот вечер шел спектакль "Ануш" с Петросяном в роли Саро. Этим спектаклем всегда открывался театральный сезон. Уже начало этой оперы, первая серенада Саро еще за кулисами настраивала на особый лад:
Потерял я сон,
Стал я, что ашуг,
По горам бреду
И пою в бреду,
Овцы разбрелись,
Я их не найду…
Льющийся легко и свободно голос то замирал, то разливался. Он звучал насыщенно и разнообразно, радуя многообразием красок, тонкостью модуляций, яркостью певческого тона.
Основное внимание певец сосредоточивал на вокальной фразе, на передаче голосом внутренних состояний и настроения Саро. Он лепил каждую фразу, насыщая ее смыслом и интонационной выразительностью. Движение, жест, мимика были подчинены пению, и только ему. Ни в одном жесте артиста не было и намека на ложный пафос, искусственную экзальтацию. С какой драматической силой звучала его ария в 5-м акте:
Эй, горы, горя темней.
Одни вы вторите мне!
Вай, горы, — вам я кричу, —
Одни вы внемлите мне!
В исполнении Петросяна словно оживала сама Армения того времени — темная и мрачная. Партией Саро Авак Петросян начал свою деятельность в Ереванском государственном академическом театре оперы и балета им. Спендиарова в 1941 году, будучи еще студентом Московской консерватории (куда был переведен с 3-го курса Ереванской консерватории) в классе профессора К.Н.Дорлиак. Когда началась Великая Отечественная война, он вернулся в Ереванскую консерваторию в класс профессора Н.Г.Кардян.
Первые партии, исполненные на сцене нашего Оперного театра, явились для него прежде всего школой технического мастерства. Петросян с удовольствием преодолевал трудности, стремительно наращивая рост. Пение его было пронизано верой в бесконечные возможности оперной классики. Он радостно подчинялся ее законам, творя совершенно органичный для себя мир. Пластика артиста была сдержанна, скульптурна. Строгость выразительных средств определяла особую оперную форму сценического бытия Петросяна.
Из созданных Аваком Петросяном образов наиболее выразительны персонажи опер национальной классики. Я думаю, многие помнят его, ставшую притчей во языцех, фразу: "Где фрак, там нет Авак". Не потому, что, скажем, Каварадосси в "Тоске" Пуччини или Радамес в "Аиде" Верди менее удавались артисту. Но оперы А.Тиграняна, Т.Чухаджяна, А.Степаняна, Л.Ходжа-Эйнатова были ближе творческой индивидуальности артиста. В них искусство певца покоряло могучим размахом и широтой, эпической монументальностью, жизненной достоверностью. Его скрытая, но могучая сила была сродни характерам героев армянского эпоса. Она не проявлялась прямолинейно, а ощущалась в своем внутреннем скрытом движении, готовая при необходимости вырваться наружу, сокрушая все препятствия.
Очень характерен в этом плане его Сантур из "Давид-Бека" А.Тиграняна. Беззаветно преданный народу, отважный и смелый Сантур — один из центральных образов в опере. Музыка, характеризующая Сантура, очень напевна, мелодична, она как бы вобрала в себя интонации, жанровые особенности армянской крестьянской и ашугской песни. Этот образ в исполнении Петросяна развивался очень естественно и логично. Песня — оровел, лирическая песня в I акте, песни типа восторженных ашугских импровизаций в III акте и, наконец, полная скорби предсмертная ария в финале исполнялись Петросяном так проникновенно, что дух захватывало. Человеком страдающим и торжествующим, любящим и ненавидящим, неудержимым в своем порыве, недосягаемым в величии гибели — таким был Сантур Петросяна.
Яркие, выразительные краски нашел Петросян и для характеристики множества образов из национальной и зарубежной оперной классики: Сейрана ("Намус" Э.Ходжа-Эйнатова), ашуга и шейха ("Алмаст" А.Спендиарова), Каро ("Арцваберд" А.Бабаева), Тирита ("Аршак II" Т.Чухаджяна), Радамеса ("Аида" Верди) и других.
Ни в одном из драматических эпизодов артист не нарушал жизненной сценической ситуации, драматической ткани действия, правдивости переживания героя. Он не стремился к внешней изобразительности, патетической иллюстративности — тому обыкновенному арсеналу средств, которыми довольно часто передаются переживания оперного героя. Он был лаконичен и сдержан в средствах, но его сдержанность не мешала раскрываться всей гамме переживаний человека, который смотрит в лицо судьбе. Быть может, артист не всегда был убедителен в том или ином пластическом куске, но психологическая достоверность чувств, заложенная в его пении, полностью убеждала.
Опера всегда оставалась стихией Петросяна. Но не менее ярко он проявил себя и в камерном исполнении. В его обширном репертуаре были произведения Комитаса, Р.Меликяна, Г.Егиазаряна, А.Сатяна, замечательные обработки армянских народных песен, произведения русской и западноевропейской классики — Рахманинова, Чайковского, Глинки, Римского-Корсакова, Генделя, Баха, Сен-Санса, Леонкавалло, Моцарта, Шуберта, Глюка — свыше 250 произведений. Он участвовал во всех декадах армянского искусства. И всюду, где бы ни выступал певец, его искусство находило горячий отклик.
Авак Петросян покорил и пространство народной песни, основал невидимую территорию без границ, разрушил эти самые границы между действительностью и сценической реальностью. Как маг и волшебник, поколдовав над образами песенного фольклора, умел сделать их "наряднее" первоистоков и со сцены великодушно вернуть в жизнь!
До конца жизни Авак Петросян сохранил свежесть голоса. Он был лауреатом Государственной премии, народным артистом, но народным не только по высокому званию, а по существу. И труд его был умножен вдохновением, удивительной интуицией, режимом работы над своим голосом, глубоким осмыслением избранного им репертуара. Как и многие деятели сцены, Петросян видел свою задачу в сохранении национального музыкального наследия.
Авак Петросян был певцом истинно армянским. Армения с ее древней культурой, памятниками старины, с ее неповторимой красотой пейзажей — это те корни, которые питали его вдохновение, та основа мира, которую он пронес через всю свою жизнь.
