Закончился длившийся целый месяц и охвативший всю страну марафон фестиваля "Театр — Х". Фестиваль, учрежденный при поддержке Министерства культуры, которой пользуется и поныне, успел обзавестись и солидным спонсором в лице благотворительного фонда Гагика Царукяна. Фонд обеспечивает фонд призовой. Главного приза фестиваля "Театр — Х" — в полтора миллиона драмов — удостоился в номинации "Лучший актер" Нарек Дурян. По миллиону получили создатели спектакля Heppy End Национального театра им. Сундукяна, Ереванский музыкальный камерный театр и Степанакертский драматический…
О принципах выбора победителей и уроках фестиваля рассказывает его директор, глава Национальной театрально-творческой ассоциации Ара ХЗМАЛЯН.
— Араик, впервые за годы существования "Театра -Х" его итоги в определенной части вызвали недоумение, а то и возмущение театральной общественности. Какими критериями руководствуется группа экспертов, выдвигая кандидата в лауреаты?
— В какой-то мере это не конкурс, ведь в таком случае на первый план выходят исключительно художественные критерии. А в нашем случае группа профессионалов-экспертов лишь дает рекомендации, которые через продюсера фестиваля согласуются со спонсором. От нас поступило пять предложений и, кстати, ни одно не было отклонено. Скажем, Музыкальный камерный театр, который находится едва ли не в самом тяжелом материальном положении в списке столичных театров. И при этом пять молодежных спектаклей, вошедших в программу фестиваля, не только показывались, но и репетировались на их сцене. Все это совершенно бескорыстно. Мне кажется, такая модель поддержки государственным театром независимых трупп заслуживала поощрения. Тем более что Давид Акопян пообещал: полученная сумма пойдет на одну из постановок, которые хотят делать на этой сцене молодые. Хочется в это верить. Вместе с Театром кукол и сценой СТД Камерный театр также может стать площадкой для старта новых сил.
Дальше, театр Степанакерта. Положение у него удручающее, возможностей к нормальной работе никаких. Уже который год мы все слышим, как власти обещают, что "в этом году театр станет на капитальный ремонт", а воз и ныне там. При этом мы увидели на сцене актеров всех поколений, много молодежи. Мне кажется, что подобное проявление в сложившихся реалиях также заслуживало поощрения. Ведь эти актеры могут со спокойной совестью плюнуть и идти заниматься другим делом! Но если руководству театра удается сохранить труппу — это просто героизм.
Дальше, танцевальная студия "Анур" — дансантный спектакль. Конечно, не без недостатков, но в целом это был профессиональный и в нужном векторе развития данного направления спектакль. Это, так сказать, "за развитие жанра". Еще мы премировали Кукольный театр Ванадзора. Еще одна труппа, работающая в условиях, очень далеких от идеальных, даже куклы делают своими силами. И, несмотря ни на что, здесь есть замечательная атмосфера. Ну и "Татроник", детская труппа из школы им. Дереника Демирчяна. Опять же прекрасная модель работы театра в рамках образовательной системы. Ведь уже который год поднимается вопрос о работе такой модели в "очагах просвещения", создании условий для настоящего культурного досуга. А в этой школе уже несколько лет работает театр, даже имеет репертуар. Еще два приза — у спонсора были свои пожелания, которые и были реализованы. Человек вправе распоряжаться собственными деньгами, и это не наша компетенция.
— Если откровенно, то в программе "Театра — Х" много всячины, просмотр которой — потерянное время. У вас нет намерения проводить отбор строже?
— Поскольку для нас главный этап фестиваля — обсуждения, мы старались быть насколько возможно либеральнее. И хотя в этом году мы отказали в десяти случаях, все равно в целом в первые годы действительно спектаклей было слишком много. С будущего года уже будем отбирать гораздо жестче. Тем более что целый месяц проводить фестиваль — это очень тяжелый труд, работа на износ. И здесь я должен выразить огромную благодарность членам нашего экспертного совета. А если возвратиться к широте охвата, в нем есть свой смысл — полноценно увидеть все составные, все течения театрального процесса как позитивные, так и негативные. Ведь если мы начнем руководствоваться высокими критериями, в программе окажется спектаклей четыре-пять.
— По-моему, это не повод стрелять пушками по воробьям и с серьезным видом обсуждать акты полудетского самоутверждения. И все же, что дал голографический срез армянского театра минувшего сезона?
— Фестиваль действительно выявляет проблемы сегодняшнего армянского театра, его слабые места. Есть молодежь, которая сделала свой выбор, предана делу, хочет заниматься театром. Но одно дело — преданность и желание, и совсем иное — профессионализм и грамотность, которые должны идти из Театрального института. Очевидно, что вымирает, если совсем не вымерла, культура работы с актером. А ведь на этом стояла армянская режиссура, которая никогда не была экспериментальной, авторской. А сегодня порой создается впечатление, что актер вообще режиссера не интересует. Увлечение идеей, которая реально становится стремлением к вывернутым формам, убивает на сцене отношения (нормальные или условные), человеческие отношения. А чего без них стоит театр?
Причем парадокс в том, что наш актерский материал, если так можно выразиться, при нормальной работе может дать очень хороший результат. На сцену идут люди фактурные, пластичные. Но когда их никто не контролирует и они выплескивают на зрителя все и сразу — без нюансов, без обертонов — становится неинтересно, не остается ничего тайного. Или слово актера. Заметьте, я имею в виду не сценречь — с артикуляцией и пафосом. Я говорю об актерском осознанном и прочувствованном слове. Эти проблемы не вчера нарисовались, им уже пара десятилетий. А самое главное — это отсутствие чувства ритма и пульса эпохи.
Любим мы пробовать зрителя на прочность, не считаясь с его временем — долго, обстоятельно, с экскурсами и отступлениями. Мы живем в таких сумасшедших ритмах, изменилась наша временная биология, психология. Неужели театр этого не чувствует? Когда в Ереван приехал культовый Марк Равенхилл и делал спектакль с нашими актерами, я понял, в чем кроется его фантастический успех. За двадцать минут создать на сцене суперэкстремальную ситуацию… а в результате у зрителя возникают какие-то экзистенциальные чувства, размышления. Чего хочет сегодняшний зритель? Какие проблемы должен ставить театр перед обществом? Причем не только армянский театр вообще, а каждый конкретный. Нам давно уже пора найти ответы на эти краеугольные вопросы.
-Что ты считаешь наибольшей удачей нынешнего "Театра -Х"?
— Каждый раз убеждаюсь, что стоило столько работать. Я не знаю другой такой возможности к широкой дискуссии в течение целого месяца. И год от года залы бывают все более наполненными, все больше людей остаются послушать обсуждение, даже если не собираются высказываться. Наконец молодежь начала говорить, не боясь высказывать свое мнение. Были люди, которые просто восхищали своим умением формулировать мысль, неожиданностью ракурса, культурой слова и дискуссии. Это главное наше завоевание. Кстати, молодые гораздо спокойнее воспринимают критику, а их культура выслушать и ответить корректно — это, на мой взгляд, достижение. Причем не только для театрального мира. Здесь социальный контекст гораздо шире.
— Смотрим, обсуждаем, диагностируем. А есть ли механизмы, благодаря которым результаты такой диагностики можно посылать адресно, в надежде на прикладное применение?
— На эту тему мы буквально на днях говорили с художественным руководителем нашего фестиваля Рубеном Бабаяном. В ближайшее время собираемся устроить новый круг обсуждений. Уже на ином уровне и с иными задачами. Организовать большое обсуждение с участием представителей министерств культуры и образования, Союза театральных деятелей, непременно Государственного института театра и кино. Привлечь журналистов. Ставить все эти очень серьезные вопросы и вместе искать выхода.
