К широко отмечаемому по всему миру 400-летию со дня смерти самого великого драматурга всех времен и народов Уильяма Шекспира в Маленьком театре при Центре детского эстетического воспитания состоялась премьера спектакля SHAKEspeareSHAKE в постановке руководителя театра Ваана БАДАЛЯНА. Даже если вы не любите театр так, как люблю его я, — спешите видеть. И, может быть, вам откроется та «сокровенная красота», о которой говорили восточные мудрецы, может быть, перед вами чуть-чуть приоткроет свои тайны магия театра.
«В ИТАЛИИ Я СОВМЕСТНО С «ТЕАТРО КОМПЬЕРИ ДИ ФЛОРИДА» во Флоренции поставил спектакль SDD — «Шейкспир деад дреамс». Это такой проект, в котором три актера как бы проходят через всю галерею культовых шекспировских образов. Гамлет перевоплощается в Макбета, Отелло читает монолог Лира… Это такой микс хореографии, музыки, пластического и драматического театров, достаточно широкоформатное дело — зал на четыреста мест. Спектакль прошел очень успешно. По ходу постановки возникла масса идей, которые не вошли в этот спектакль и которые жалко бросать на полдороги. Так что нечто подобное я сейчас делаю у нас, в Маленьком театре. Наш спектакль будет называться «Шекспир Шейк» — он станет нашей первой премьерой сезона» — после этого разговора с Вааном Бадаляном не прошло и двух месяцев, и вот на сцене Маленького театра первая премьера сезона — SHAKEspeareSHAKE.
В Маленьком театре нет занавеса. Обычно нет. На сей раз он возник. Не занавес даже, а две створы, будто ворота средневекового замка, складывающиеся в витиеватый лабиринт, в просветах которого мерцает манящим, сумеречным маревом мир Шекспира. На сцене семь актеров, семь мимов, семь танцовщиков. Они, словно семь звезд Большой Медведицы, выводят зрителя на фантастическую орбиту и ведут по обширной палитре вечных образов театра — шекспировских образов, пропущенных сквозь призму бездонной фантазии Ваана Бадаляна.
Из куколки-подростка — театрального вундеркинда Ваан превратился в мастера. И это уже очевидно. Последние работы — новое прочтение «Записок сумасшедшего», «Не покидай меня», Пьеро», наконец, SHAKEspeareSHAKE — спектакли, в которых сложно найти изъян. Четкое режиссерское высказывание, для каждого из которых найдена своя форма — изысканная, безупречная в плане вкуса и имеющая воздействие почти магнетическое. Шекспир оказался для этих умений территорией практически идеальной. Ваан Бадалян не пытается объяснить музыку словами, ведь ей не нужны слова. Он мыслит, фантазирует, жонглирует визуальными категориями, и это тоже уже очевидно. И понятно, почему свои спектакли он предпочитает делать с теми, кто разговаривает языком тела. А недавний опыт работы — постановки спектаклей почти хореографических — позволили режиссеру окончательно найти «своих» артистов.
Пластический рисунок SHAKEspeareSHAKE, выписанный хореографом Томой Айдинян, прихотлив, затейлив, страстен, а главное, точно совпадает с режиссерским видением или видениями Ваана Бадаляна. Кристине Даниелян, Марианна Погосян, Нарек Минасян, Альберт Мовсесян, Мгер Залинян, Манук Сагателян, Ашот Марабян — об этом «гуттаперчевом мальчике», чье тело не подчиняется законам анатомии и гравитации, вообще можно говорить отдельно и долго. А вообще остается только сказать — можем ведь, когда по-настоящему хотим.
НО ВСЕ ВЫШЕСКАЗАННОЕ ВОВСЕ НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО МАЛЕНЬКИЙ ТЕАТР вовсе лишил Шекспира голоса. Культовые тексты великого англичанина звучат в спектакле, и как звучат! To be or not to be? — задает тон самый знаменитый нынче английский актер Бенедикт Камбербетч. И монолог Шекспира, звучащий в оригинале и в блистательном исполнении сотрясателя лондонских королевских подмостков, заставит зрителя поверить в то, что нет на свете языка красивей. Потом будут звучать голоса Лоуренса Оливье, Джудит Денч, даже Мэла Гибсона, и эти голоса, как голоса святых Екатерины и Маргариты, что слышались Жанне д’ Арк, стали камертоном спектакля, вошли в него как атмосфера и как дань великому театру… Сразу после премьеры у кого-то возник вопрос — почему на английском? И сразу нашелся ответ — чтобы можно было возить по фестивалям и быть понятым… Шекспир понятен везде, так что рискну высказать свою версию-объяснение. Все упирается в перфекционизм Ваана Бадаляна. В наших актерских анналах можно найти голоса великого Папазяна — Отелло. Можно в очередной раз восхититься дубляжом козинцевского «Гамлета» великого Хорена Абрамяна. И… И что прикажете делать режиссеру, душа которого лежит к совершенству?
Этот режиссер — он уже мастер составлять свои спектакли из коротких, очень емких картин, где ситуации сгущаются до острой, насыщенной метафоры. SHAKEspeareSHAKE — россыпь героев шекспировских трагедий. Действие стремительно летает от Гамлета к Макбету, от Лира — к Отелло. Нарезанные сцены объединяются в один сюжет и дают зрителю ощущение кругов, колец, которые воспроизводят поколения за поколениями в истории человечества. Судьбы срифмованы, запараллелены. На фоне готических виньеток и резных окон, арок и шпилей, возникающих где-то в глубине сцены, дочери Лира превращаются в макбетовских ведьм, убитый Гамлетом Полоний вдруг оборачивается Призраком, а серый Призрак в стальных латах вдруг оборачивается черным мавром Отелло, и между ним и златокудрой Дездемоной мечется по сцене, ворожит облаченный в алый костюм танцор — воплощение мучительной страсти. На маленькой сцене Маленького театра разворачивается захватывающее, почти монументальное и почти балетное действо, держащее зрителя в напряжении почти от самого начала и, уж точно, до самого конца.
НО, МОЖЕТ БЫТЬ, ЗАГАДОЧНОЕ ОЧАРОВАНИЕ НОВОГО СПЕКТАКЛЯ ВААНА БАДАЛЯНА чувствуется особенно остро тогда, когда горящий в нем огонь страстей расцвечивается огоньками рампы. Здесь есть — не могли не быть — сцены, поставленные по Вахтангову и сыгранные не только шекспировскими умными шутами, но и балаганными шутами без царя в голове. Улыбающаяся фантазия режиссера, как флейта Гамлета, признается в любви Шекспиру и смеется над театральными штампами Шекспирианы. И в этой мешанине чувств возникают лунные блики, синие тени, красные миражи, возникают приставные носы, грубоватая клоунада, кабаре и трюки — неагрессивный образ жизни-праздника встает за явственным образом жизни-войны. А Ваан Бадалян остается поэтом театра, очарованным странником театрально магии, в круг которой он так искусно вовлекает зрителя.
В калейдоскопе под названием SHAKEspeareSHAKE каждый увидит свое, смонтирует из бесконечного «шекспировского материала» свой смысл. Но одно стойкое ощущение все-таки вырисовывается — прикрываясь «высоким служением истинным ценностям», человек убивает и калечит других, руководствуясь исключительно своекорыстием. И добиться успеха можно лишь путем парадокса, абсурда, перевернутой логики, находясь в пространстве сказки на время, а может, и навсегда, выпадая из реальности.
После двух премьерных показов Маленький театр сделал паузу — его художественный руководитель улетел в Италию, где его итальянская версия шекспировского спектакля получила приглашение на тур по восьми городам. Но Ваан Бадалян вернется — и месяца не пройдет. Уже на апрель назначено несколько показов SHAKEspeareSHAKE. Сходите. И, может быть, вам откроется сокровенная красота, о которой так любили порассуждать восточные мудрецы.
«В ИТАЛИИ Я СОВМЕСТНО С «ТЕАТРО КОМПЬЕРИ ДИ ФЛОРИДА» во Флоренции поставил спектакль SDD — «Шейкспир деад дреамс». Это такой проект, в котором три актера как бы проходят через всю галерею культовых шекспировских образов. Гамлет перевоплощается в Макбета, Отелло читает монолог Лира… Это такой микс хореографии, музыки, пластического и драматического театров, достаточно широкоформатное дело — зал на четыреста мест. Спектакль прошел очень успешно. По ходу постановки возникла масса идей, которые не вошли в этот спектакль и которые жалко бросать на полдороги. Так что нечто подобное я сейчас делаю у нас, в Маленьком театре. Наш спектакль будет называться «Шекспир Шейк» — он станет нашей первой премьерой сезона» — после этого разговора с Вааном Бадаляном не прошло и двух месяцев, и вот на сцене Маленького театра первая премьера сезона — SHAKEspeareSHAKE.
В Маленьком театре нет занавеса. Обычно нет. На сей раз он возник. Не занавес даже, а две створы, будто ворота средневекового замка, складывающиеся в витиеватый лабиринт, в просветах которого мерцает манящим, сумеречным маревом мир Шекспира. На сцене семь актеров, семь мимов, семь танцовщиков. Они, словно семь звезд Большой Медведицы, выводят зрителя на фантастическую орбиту и ведут по обширной палитре вечных образов театра — шекспировских образов, пропущенных сквозь призму бездонной фантазии Ваана Бадаляна.
Из куколки-подростка — театрального вундеркинда Ваан превратился в мастера. И это уже очевидно. Последние работы — новое прочтение «Записок сумасшедшего», «Не покидай меня», Пьеро», наконец, SHAKEspeareSHAKE — спектакли, в которых сложно найти изъян. Четкое режиссерское высказывание, для каждого из которых найдена своя форма — изысканная, безупречная в плане вкуса и имеющая воздействие почти магнетическое. Шекспир оказался для этих умений территорией практически идеальной. Ваан Бадалян не пытается объяснить музыку словами, ведь ей не нужны слова. Он мыслит, фантазирует, жонглирует визуальными категориями, и это тоже уже очевидно. И понятно, почему свои спектакли он предпочитает делать с теми, кто разговаривает языком тела. А недавний опыт работы — постановки спектаклей почти хореографических — позволили режиссеру окончательно найти «своих» артистов.
Пластический рисунок SHAKEspeareSHAKE, выписанный хореографом Томой Айдинян, прихотлив, затейлив, страстен, а главное, точно совпадает с режиссерским видением или видениями Ваана Бадаляна. Кристине Даниелян, Марианна Погосян, Нарек Минасян, Альберт Мовсесян, Мгер Залинян, Манук Сагателян, Ашот Марабян — об этом «гуттаперчевом мальчике», чье тело не подчиняется законам анатомии и гравитации, вообще можно говорить отдельно и долго. А вообще остается только сказать — можем ведь, когда по-настоящему хотим.
НО ВСЕ ВЫШЕСКАЗАННОЕ ВОВСЕ НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО МАЛЕНЬКИЙ ТЕАТР вовсе лишил Шекспира голоса. Культовые тексты великого англичанина звучат в спектакле, и как звучат! To be or not to be? — задает тон самый знаменитый нынче английский актер Бенедикт Камбербетч. И монолог Шекспира, звучащий в оригинале и в блистательном исполнении сотрясателя лондонских королевских подмостков, заставит зрителя поверить в то, что нет на свете языка красивей. Потом будут звучать голоса Лоуренса Оливье, Джудит Денч, даже Мэла Гибсона, и эти голоса, как голоса святых Екатерины и Маргариты, что слышались Жанне д’ Арк, стали камертоном спектакля, вошли в него как атмосфера и как дань великому театру… Сразу после премьеры у кого-то возник вопрос — почему на английском? И сразу нашелся ответ — чтобы можно было возить по фестивалям и быть понятым… Шекспир понятен везде, так что рискну высказать свою версию-объяснение. Все упирается в перфекционизм Ваана Бадаляна. В наших актерских анналах можно найти голоса великого Папазяна — Отелло. Можно в очередной раз восхититься дубляжом козинцевского «Гамлета» великого Хорена Абрамяна. И… И что прикажете делать режиссеру, душа которого лежит к совершенству?
Этот режиссер — он уже мастер составлять свои спектакли из коротких, очень емких картин, где ситуации сгущаются до острой, насыщенной метафоры. SHAKEspeareSHAKE — россыпь героев шекспировских трагедий. Действие стремительно летает от Гамлета к Макбету, от Лира — к Отелло. Нарезанные сцены объединяются в один сюжет и дают зрителю ощущение кругов, колец, которые воспроизводят поколения за поколениями в истории человечества. Судьбы срифмованы, запараллелены. На фоне готических виньеток и резных окон, арок и шпилей, возникающих где-то в глубине сцены, дочери Лира превращаются в макбетовских ведьм, убитый Гамлетом Полоний вдруг оборачивается Призраком, а серый Призрак в стальных латах вдруг оборачивается черным мавром Отелло, и между ним и златокудрой Дездемоной мечется по сцене, ворожит облаченный в алый костюм танцор — воплощение мучительной страсти. На маленькой сцене Маленького театра разворачивается захватывающее, почти монументальное и почти балетное действо, держащее зрителя в напряжении почти от самого начала и, уж точно, до самого конца.
НО, МОЖЕТ БЫТЬ, ЗАГАДОЧНОЕ ОЧАРОВАНИЕ НОВОГО СПЕКТАКЛЯ ВААНА БАДАЛЯНА чувствуется особенно остро тогда, когда горящий в нем огонь страстей расцвечивается огоньками рампы. Здесь есть — не могли не быть — сцены, поставленные по Вахтангову и сыгранные не только шекспировскими умными шутами, но и балаганными шутами без царя в голове. Улыбающаяся фантазия режиссера, как флейта Гамлета, признается в любви Шекспиру и смеется над театральными штампами Шекспирианы. И в этой мешанине чувств возникают лунные блики, синие тени, красные миражи, возникают приставные носы, грубоватая клоунада, кабаре и трюки — неагрессивный образ жизни-праздника встает за явственным образом жизни-войны. А Ваан Бадалян остается поэтом театра, очарованным странником театрально магии, в круг которой он так искусно вовлекает зрителя.
В калейдоскопе под названием SHAKEspeareSHAKE каждый увидит свое, смонтирует из бесконечного «шекспировского материала» свой смысл. Но одно стойкое ощущение все-таки вырисовывается — прикрываясь «высоким служением истинным ценностям», человек убивает и калечит других, руководствуясь исключительно своекорыстием. И добиться успеха можно лишь путем парадокса, абсурда, перевернутой логики, находясь в пространстве сказки на время, а может, и навсегда, выпадая из реальности.
После двух премьерных показов Маленький театр сделал паузу — его художественный руководитель улетел в Италию, где его итальянская версия шекспировского спектакля получила приглашение на тур по восьми городам. Но Ваан Бадалян вернется — и месяца не пройдет. Уже на апрель назначено несколько показов SHAKEspeareSHAKE. Сходите. И, может быть, вам откроется сокровенная красота, о которой так любили порассуждать восточные мудрецы.
