но обещали вернуться
Общение с симпатичной супружеской писательской эстоно-армянской четой в составе Гоар Маркосян-Каспер и Калле Каспер в Доме писателей завершалось. Хотелось еще о многом спросить, но график Касперов был ограничен программой Второго Форума иноязычных армянских писателей (10-17 октября). Посему наш разговор получился несколько торопливым и сумбурным.
Корр. — Гоар, вы врач, кандидат наук, в свое время заведующая отделением в Институте курортологии на ереванской улице Орбели. Как вам пришло в голову взяться за перо?
Г. М. — Ну, во-первых, первое стихотворение я написала в 3 года. Есть свидетели. Относительно серьезные стихи писала в старших классах, в институте. Мне самой трудно оценить их качество. Муж считает, что я прозаик. . . Потом, стихи пишешь, когда они рождаются. Мне всегда была чужда мысль зарабатывать на жизнь вдохновением, торговать им.
Корр. — Но вы тем не менее пытались публиковаться?
Г. М. — Пыталась. Помню, Левон Мкртчян прочитал, похвалил и рекомендовал сборник стихотворений для печати в издательство "Советакан грох". Но там сказали, что я — не профессионал. Я вообще не понимаю, что такое профессионал. Вот Пушкин. Он был профессионалом?
Корр. — Я не знаю. . . Я не профессионал. Так вас долго мурыжили в издательствах?
Г. М. — Долго. . . Только в 1990г. удалось издать сборник "Недостроенный замок мой". Полагаю, там есть неплохие стихи. . .
Корр. — А Эстония? Как вас туда забросила судьба?
Г. М. — Не судьба, а муж привез. Мы познакомились в Ереване, поженились и я уехала. В Эстонии мне нужно было срочно овладеть языком. Без этого работа исключалась. Пока овладела, приличного места для работы врачом не осталось. Оптимизация — не только в Армении. Вот и пришлось взяться за перо и писать прозу.
Корр. — До этого писали?
Г. М. — Да, несколько рассказов. Но как прозаик я состоялась в Эстонии.
Корр. — Ваш первый роман "Пенелопа" о тяжкой жизни в начале 90-х понравился многим в Армении, хотя вы пишете по-русски. Он был напечатан легко? Или удостоился обвинения в "непрофессионализме" и графомании?
Г. М.(улыбнувшись) — Я послала "Пенелопу" в Петербург, в журнал "Звезда", и ее очень быстро напечатали. Здесь я хочу подчеркнуть роль замечательной женщины, завотделом журнала Нины Александровны Чичулиной. Она приняла участие во мне. Напечатала и второй роман — "Елена". Увы, сегодня Нина Александровна не с нами. . .
Корр. — А роман с ее легкой руки шагнет по Европе. . .
Г. М. — Да. Напечатан в Германии, Франции, Испании, Голландии. . .
Корр. — А в Армении?
Г. М. — В Армении пока не перевели.
Корр. — Вы уже достаточно долго живете в Эстонии, и армянское постепенно, как ни крути, вытесняется эстонским. Это не отражается на творчестве?
Г. М. — Отражается, вы правы. Я автор еще двух романов: "Кариатиды" и "Пенелопа пускается в путь". В последнем романе действие происходит за границей, и герои — армяне диаспоры. Чем дальше, тем сложнее найти армянскую тему. . .
Корр. — Г-н Каспер, вы терпеливо слушаете беседу журналиста с писательницей-женой. Однако известно, что в Эстонии вас знают как писателя не меньше, если не больше. О чем ваша проза?
К. К. — Я не пишу о сегодняшнем дне. Его возможно выразить только поэзией. Чтобы осмыслить происходящее, нужна дистанция, время — лет хотя бы 10. Из написанного наибольшее признание за пределами Эстонии получили путевые заметки "Уроки Германии". Они отмечены годовой премией уже упомянутого журнала "Звезда".
Корр. — А над чем работаете сейчас?
К. К. — Я завершил роман-эпопею "Буриданы". Это семейный роман, охватывающий весь XX век, четыре поколения. 3 тома уже вышли. 4-й — в конце года.
Корр. — Что вас больше всего тревожит в сегодняшней действительности?
К. К. — Человеческая мерзость. Ее проявления в наши дни. Мы уникальное поколение: живем в двух противоположных экономических формациях. Раньше казалось, что стоит вырваться из советской ловушки — и наступит золотой век. Но все оказалось сложнее. Если раньше преуспевали подхалимы и проныры, сегодня в чести наглость, беспардонность. . . Частная собственность обладает не меньшими недостатками, чем госсобственность. И при всей налаженности, благополучности жизни в развитых странах, если прищемить чей-то интерес, увидишь, что под личиной все равно сидит зверь, и с этим очень трудно бороться.
Корр. — Прошу прощения, но не могу обойти вопрос о демонтированном и перенесенном бронзовом советском солдате в Таллинне. Сразу обозначу при этом свое отношение. У вас не думали, что этот шаг касался не только русских (с которыми у вас сложные отношения) , но и, к примеру, армян, отдавших более 300 тысяч жизней в борьбе против фашизма? А солдат — символ этой борьбы, а не чего-то иного. . .
К. К. — Эстония — демократическое государство. Решение принимало правительство. Кстати, 40% в парламенте были против переноса. Я считаю это политической ошибкой. В конце концов это памятник не Иосифу Джугашвили, а простому советскому солдату. И надо уважать, как вы заметили, чувства всех народов.
Мне хотелось бы обратить внимание еще на два подхода в освещении этой темы. Сначала расскажу, как все происходило. При демонтаже часть русскоязычного населения выражала протест, пикетировала, скандировала: "Фашисты!" Это можно считать сопротивлением. Полиция рассеяла протестующих. Таков первый акт. Но потом разогнанная толпа пошла крушить витрины, грабить магазины, бары. . . Это — погром. И с этим вторым актом нельзя никак согласиться.
А что же СМИ? Российские показывали исключительно пикет и страсти у памятника. Эстонские — исключительно погромы и грабежи. Обе тенденции неприемлемы. Нужна объективность. И чего во всей этой акции было больше — глупости или желания услужить интересам США, — сказать не берусь. Россия — наш вечный сосед, и с этим нужно считаться.
Корр. — Вы подчеркиваете, что уже в 17-й раз приезжаете в Армению. Что общего у эстонцев с армянами и что нас разнит?
К. К. — К сожалению, я не владею армянским. Знаком с вашей культурой через перевод. Это, конечно, спасает, но и ограничивает. Я знаю армянскую жизнь изнутри, через быт, обычаи. Общее — это то, что мы малые народы со всеми вытекающими из этого проблемами. Причем эстонцев гораздо меньше, чем армян. Эстонцы верны государству. Это прямо болезнь какая-то. . . Может быть, от того, что семейные отношения у нас беглые. Вот и ищем единства с государством. Армяне верны семье. Потом армяне гораздо старше нас. Эстонцы — народ молодой, сформировались где-то в XIX веке. Американцы тоже очень молодой народ. Может быть, поэтому мы с ними, как подростки, хорошо ладим и превозносим культ молодости и успеха. Вы несколько другие.
***
Здесь нам пришлось прервать беседу. У Касперов была впереди обширная программа форума, в рамках которой участие в Празднике переводчика в Ошакане, поездка в Арцах. А потом "Пенелопа" вместе со своим "похитителем" уедет в Таллинн. И это будет не совсем по греческой мифологии.
Но они будут приезжать. Здесь у Гоар — родители, младшая сестра. А Каспер наверняка отметит свой 20-й приезд в Армению бутылочкой несравненного коньяка "Наири" (20-летней выдержки). И возьмется, по моей наводке, за эпопею из жизни армянских олигархов. А наша газета постарается рассказать читателям обо всем этом в хронике "Из жизни наших Касперов".
Menu
