В издательстве "ВМВ-Принт" вышли две книги, в которых Светлана Авакян-Добровольская выступает в одной автором (сборник рассказов "Одиночество"), в другой — переводчиком романа "Дневник Арама" классика современной каталонской литературы Марии Анхельс Англады (1930-1999гг.). В книгах от имени С.Авакян-Добровольской есть слова благодарности в адрес супруги президента Риты Саргсян, Чрезвычайного и Полномочного Посла России в РА Вячеслава Коваленко и супруги второго президента РА Беллы Кочарян.
ЧЛЕН ТВОРЧЕСКИХ СОЮЗОВ ПИСАТЕЛЕЙ, ЖУРНАЛИСТОВ И ТЕАТРАЛЬНЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ, С.АВАКЯН (этой фамилией она обычно подписывается) много лет работает в периодике Армении, активно занимается переводами. Увиденное и пережитое нашло свое отражение в подчеркнуто автобиографическом сборнике "Одиночество", где некоторые из читателей могут найти и себя, и я не уверен, что это им очень понравится, а потому обратимся лучше к роману "Дневник Арама", который благодаря переводу С.Авакян-Добровольской с армянского вышел теперь и к русскоязычному читателю.
Произведения Марии Англады переведены на испанский, итальянский, английский, португальский и другие языки. Знаток классической филологии, греко-латинской культуры, она в силу своей жизненной позиции не могла остаться равнодушной к общечеловеческим трагедиям, независимо от того, кого коснулась беда. Так среди других произведений появились поэма "Сараево" и романы "Скрипка Освенцима" и "Дневник Арама". История последнего началась в 1970 году, когда писательница впервые ознакомилась в переводе со стихами западноармянского поэта Гранта Назаряна (1884-1962гг.). Позже в ее руки попала рукопись одного грека, в которую была вложена тетрадь на непонятном языке. И еще позже она случайно узнала, что тетрадь написана на армянском.
Иногда классики правы (Булгаков, "Рукописи не горят"): на основе этой тетради возник замысел романа, в котором мать и сын, Марика и Арам, ведут в дневнике короткие записи о том, что им довелось пережить с 1914 по 1925 год.
…Семья жила в Трабзоне. Арам заболел и был при смерти, и его мать дала обет, что, если мальчик выживет, они весной совершат паломничество в монастырь Сурб Хач на острове Ахтамар озера Ван. Так и сделали. Мать и сын весной 1915-го отправились на Ахтамар. Отец и две младшие дочери остались в Трабзоне. Они больше не увидели друг друга.
Повествование начинается с периода, когда Арам и Марика живут на греческом острове Сими в Эгейском море. Война уже отгремела, они хлебнули свою долю мук и оказались среди тех редких счастливчиков, которые пешком преодолели путь в караване беженцев от Вана до Эчмиадзина. Они уцелели даже в Эчмиадзине, где ежедневно умирали от голода и эпидемий сотни беженцев. Греция тогда принимала армян без предварительных условий, и мать с сыном покинули Армению, над которой опять нависла турецкая угроза.
В ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЯХ НЕТ НИ ОДНОЙ КАРТИНЫ ГЕНОЦИДА. Два главных персонажа не сталкивались лицом к лицу с турецким ятаганом. Они знают о случившемся из уст уцелевших очевидцев, тоже скупых на слово. Но и по тому, что есть в "Дневнике Арама", можно составить представление о преступлениях турок в годы Первой мировой войны.
Оставшихся в Трабзоне сестер Арама, как и многих других армян, просто утопили в море. Интеллигенцию уничтожили в первую очередь. В романе приводится цитата из опубликованной еще в 1922 году в Константинополе "Истории кучера". В ней очевидец расправы полицейских над группой из пятерых известных армян, кучер турок Гасан, рассказывает, как армян привязали к деревьям, раздели и закололи ударами ятагана. Так уничтожался цвет армянской интеллигенции.
В дневнике отдельное место занимают записи об актах возмездия над организаторами Геноцида. Все армяне, прильнув к радиоприемникам, слушали сообщения о процессе над покаравшим Талаата мстителем Согомоном Тейлиряном, а вечерами молились за него в церквах. А потом, когда Тейлиряна оправдали, армяне не скрывали радости.
В эпилоге книги Мария Англада указывает, что турецкое правительство избегает ответственности за содеянное и не только отказывается думать о возмещении армянскому народу, но и однозначно объявляет, что Геноцид не имел места. Писательница саркастически заключает: "И остается только просто сделать вывод, что в Армении никогда не жили армяне".
