При всей любви к классической европейской музыке — Бетховену, Моцарту, Шуберту, Брамсу, Рахманинову, Чайковскому — Эдгар Сергеевич оставался национальным композитором, вносящим в гармонию мировой музыки свой собственный тон, вплетающий в его многоголосую ткань свою собственную мелодию. Его искусство корнями уходило в многовековые традиции национальной музыки, а ветвями касалось свежих веяний в мировой музыке. Поэтому музыка его говорит на языке нашего времени — трагического, дисгармоничного, жаждущего идеала. Масштабные концепции Оганесяна, в центре которых вечные вопросы бытия (отсюда любимые жанры — опера, балет, симфония, квартеты, концерты), всегда озарены остротой личного переживания. Вот почему мы воспринимаем его музыку как изживание собственной боли, как слово о каждом из нас, о мире в целом. Не потому ли столь восторженно принимали его музыку и музыковеды, и рядовые слушатели Франции, Англии, США, Германии и других стран, где она исполнялась.
Созданное Эдгаром Сергеевичем воистину можно считать подвижничеством. Он не уповал лишь на талант, дарованный ему природой. Благодаря упорной работе он шел к вершинам общечеловеческой культуры и отдал отечественной музыкальной культуре весь свой талант.
Люди с самыми разными музыкальными вкусами единодушны в оценке его искусства: это глубоко, интересно, это настоящая музыка. Стиль композитора зиждется не на разрушении классических основ, он развивает таящиеся там возможности. У Оганесяна своя интонация, своя гармония, драматургия, всегда узнаваемый звуковой облик. Вместе с тем это всегда откровение, в котором постоянно обнаруживаешь все новые и новые достоинства. Так считают не только поклонники таланта композитора, но и его коллеги. Им слово.
Ерванд ЕРКАНЯН, композитор, лауреат Госпремии РА:
«Его творчество питалось живым дыханием нашей древней культуры»
— Для меня и моего поколения Эдгар Оганесян был больше чем художник, музыкант, композитор. Он был неординарным и незабываемым явлением наших юношеских и студенческих лет. Он являлся как бы воплощением этой юности, свойства которой ему удалось сохранить на протяжении всей его плодотворной жизни. Он привнес в видимый мир свои чувства и переживания, будь то в балетах или камерных и симфонических произведениях, в песнях или хоровых сочинениях.
ВОСХИЩЕНИЕ, КОТОРОЕ МЫ ПИТАЛИ К НЕМУ, преклонение и уважение, которые мы испытывали перед его Талантом от Бога, было вызвано его творчеством, которое питалось живым дыханием нашей древней культуры, нашей истории, постоянно сочетаемым с присущими ему совестливостью и состраданием к людям. Казалось, что наш современник шел из глубины веков и, оставляя свой посыл, ушел, дабы присоединиться к плеяде других наших великих…
Маргарита РУХКЯН, доктор искусствоведения:
«Традиции Оганесяна живут активной жизнью»
— Мастер хорового искусства Эдгар Оганесян творил одновременно во всех музыкальных жанрах. Он автор трех симфоний, балетов «Вечный идол», «Голубой ноктюрн», «Антуни», «Маскарад», оперы-балета «Давид Сасунский», оперы «Путешествие в Эрзерум», множества камерно-инструментальных произведений.
СИЛОЙ СВОЕГО ТАЛАНТА ОН ЩЕДРО ОБОГАЩАЛ КАЖДУЮ ИЗ СФЕР, смело расширял русло традиций. И во всей этой активной и многогранной творческой деятельности работа в области обработок народных песен занимала особое место. Именно здесь Эдгар Оганесян представал тонким и страстным поэтом, влюбленным в творчество своего народа и черпающим в нем вдохновение.
Эдгар Оганесян называл себя человеком трудной, но счастливой судьбы. Наверное, он имел в виду трудность воплощения своих больших замыслов. Но традиции Оганесяна живут активной жизнью, примером чему служит работа замечательных хоровых коллективов — Ереванского камерного хора под управлением Арутюна Топикяна, Камерного хора под управлением Роберта Млкеяна, известного хорового коллектива «Овер» под управлением Соны Ованесян…
Рубен САРКИСЯН, композитор, лауреат Государственной премии РА:
«Его музыка ждет новых исследований»
— Эдгара Сергеевича я хорошо помню еще с первых шагов моей композиторской деятельности. Превосходный музыкант, ученик Арама Хачатуряна, Эдгар Сергеевич доброжелательно относился к нам, молодым композиторам. Он был в курсе наших творческих планов, помогал советом, тонкими критическими замечаниями, внимательно слушал новые произведения, старался вникнуть в замысел автора.
ЕГО ЧУТКОЕ УХО УЛАВЛИВАЛО ПРОСЧЕТЫ АВТОРА: стилистически неуклюжие «швы» партитуры, сырость и рыхлость материала, неумение развить музыкальную мысль, неясность, а зачастую и непродуманность концепции. Эти и многие другие просчеты становились объектом его критики, которая всегда была доброжелательной.
Эдгар Сергеевич был широко мыслящей личностью. Именно он способствовал созданию в 70-х годах ансамбля современной музыки под руководством замечательного дирижера Завена Варданяна. Ансамбль сыграл выдающуюся роль в пропаганде современной армянской и западноевропейской музыки. Будучи ректором Ереванской консерватории, Оганесян сознавал острую необходимость введения в учебные программы новых дисциплин, созвучных требованиям времени. Так, он был инициатором нового предмета «Технология композиции в музыке XX века», который поручил вести мне. При Эдгаре Сергеевиче Ереванский оперный театр осуществил постановку таких выдающихся произведений, как опера-оратория Стравинского «Царь Эдип» и «Консул» Менотти.
Оригинальное мышление Эдгара Оганесяна-композитора обнаруживается во многих его произведениях. Помню, как меня поразила драматическая концепция «Сонаты-эпитафии» для виолончели и фортепиано памяти художника Минаса Аветисяна. Секрет воздействия этой музыки, по-моему, во многом связан с особой подачей автором народной интонации напева-плача. Другой пример — эпизод с клавесином в концерте «Барокко» для скрипки с оркестром. Инструментальная звучность здесь совершенно уникальна — клавесин звучит, как армянский народный инструмент. Вы спросите, какой? Отвечу — такого инструмента нет, он создан звуковым воображением композитора.
Вклад Эдгара Оганесяна в армянскую музыку велик и, как мне кажется, сегодня не до конца оценен. Его музыка ждет новых исследований.
Султан НАСИДЗЕ, грузинский композитор:
«В его творчестве нет ничего случайного»
— Эдгар — композитор моего поколения. Мне его музыка очень близка и понятна: ведь наши вкусы складывались под воздействием схожих факторов, мы оба испытывали очарование народных истоков, плодотворное влияние советской музыкальной классики, и даже в отношении к современным зарубежным композиторам наши симпатии очень часто совпадали.
МОЕ ОТНОШЕНИЕ К НЕМУ ОПРЕДЕЛЯЮТ МНОГИЕ МОМЕНТЫ: высокое художественное качество его балетов, симфонических и камерных сочинений, которые заняли достойное место в современной музыке. Мне помнится его балет «Мармар», вдохновенно воспевший нравственные идеалы простых людей. Уже в этом сочинении Э.Оганесян показал себя музыкантом зрелым, настоящим профессионалом, передав в музыке аромат народного быта.
До Эдгара Оганесяна для меня неизменными особенностями современной армянской музыки были неудержимый темперамент, ярчайшая красочность, психологическая экспрессия. В лице Эдгара Оганесяна мы имеем дело с художником совершенно иного склада — сдержанным и самоуглубленным, рациональным, утонченным. Но было бы несправедливо за его рационализмом не ощутить живости характера, чуткости художественной натуры, большого общественного темперамента и, что самое главное, личность, обладающую независимостью позиции и оригинальным творческим почерком.
Нет необходимости перечислять все сочинения Э.Оганесяна, которые мне нравятся и которые знакомы широкой публике. Мне дороги и балеты «Вечный идол», и «Антуни», особенно же — Виолончельная соната. Я ценю вклад Эдгара Оганесяна в песенный жанр (назову хотя бы «Ереван-Эребуни», «Сардарапат», «Арпа-Севан»). Мне просто хочется подчеркнуть дорогую лично мне черту творчества Оганесяна — его способность преломлять жизненные впечатления сквозь интеллектуальную призму. В его творчестве нет ничего случайного, непродуманного, поэтому он современен.
Ирина ЗОЛОТОВА, доктор искусствоведения, профессор Ереванской консерватории:
«Все болевые точки эпохи проходят через его сердце»
— Герой произведений Эдгара Оганесяна, явный или скрытый — это прежде всего сильная личность, которая бесстрашно принимает на себя груз противоречий своего времени и не жалеет сил, а порой и жизни для их разрешения. Все болевые точки эпохи проходят через его сердце.
ИНОГДА ГЕРОЙ ЭТОТ МАКСИМАЛЬНО ПРИБЛИЖЕН К НАМ и остается со слушателем один на один (Соната для виолончели соло), но чаще он неотделим от исторического фона и народной судьбы, самоотверженно отдавая себя отечеству через бескомпромиссное самосгорание в творчестве (Комитас, Пушкин, П.Севак, Минас), в активной борьбе (Давид Сасунский, Жанна Д’Арк, Грибоедов).
Драматургия его произведений часто соткана из переплетений двух самостоятельно развивающихся линий. В одной из них автор выступает в роли повествователя, разворачивающего перед слушателем панораму действия, в другом же — сам как бы становится непосредственным участником, действующим лицом, героем (обращается в глубь самого себя, всей мыслью и чувством стремится к осмыслению происходящего). Создание такой гибкой, двуплановой драматургии — задача не из легких, и здесь нельзя не отдать должного безошибочному чутью Оганесяна-драматурга.
