утверждает парень из бедного городского района, депутат Армен АШОТЯН
— На старте предвыборной гонки партии наперебой похваляются наличием в списках баллотирующихся женщин и молодежи. С первым все понятно, а вот что касается молодых политиков, то их персоны оптимизма не внушают. Вы согласны?
— Списки политических сил должны представлять социальные группы, а как таковое вовлечение молодежи в предвыборные партийные списки меня разочаровало: я ожидал, что мои коллеги в других партиях окажутся на более проходных местах. До подачи списков все громогласно утверждали, что проблема смены политических поколений стоит достаточно остро. В РПА ситуация в этом смысле более благополучная.
— Но в РПА из молодых только вы на 13-м месте. У нас есть и молодежные партии, и молодые лидеры, нет свежих прорывных идей, а потому непонятен сей агрессивный подход к омолаживанию политики. Ради чего? О молодых политиках общественность узнавала (и не раз) только тогда, когда они отрекались (публично, в телеэфире) от своих оппозиционных партий, публично их оплевывали и переходили в партии провластные. . . Других, более позитивных публичных проявлений общественность наша от молодых деятелей от политики не видела.
— Я бы не обобщал. Мы видели роль молодежи в Украине и Грузии, еще ранее в Иране во время исламской революции, в Южной Корее. . . Молодежь всегда была движущей силой политических процессов. Молодежь пополняет кадровые резервы партий.
— Не кажется ли вам опасным, что у нас в политику идут молодые люди, не состоявшиеся в своей профессии и желающие самоутвердиться в политике, где сегодня любят послушных и безынициативных, молодежь идет в политику по родо-племенному признаку, в погоне за портфелями и легким хлебом. У вас есть другие примеры?
— Для удачливых деятелей политика, как правило, вторая профессия. Мало кто из профессиональных политологов, обществоведов или социологов делал удачную политическую карьеру. Политика вообще не очень любит гуманитариев. А посему я бы не стал утверждать, что в молодежную политику идут неудачники. В молодежном крыле РПА много тех, кто совмещает политику с профессией. Лично я окончил мединститут с отличием, кандидат наук и до сих пор преподаю на кафедре биохимии в Ергосмедуниверситете. Профессия в политике необходима — она дает мировоззрение.
— В вашем случае мировоззрение судебного медика, которое для армянского парламента весьма актуально. А почему, по-вашему, молодежь неохотно ходит на выборы?
— Такая проблема есть. Тем не менее с 1990г. по сей день степень вовлечения молодежи в политические процессы увеличилась.
— Точнее, молодежь стали активнее использовать в политике. И не всегда с чистоплотными намерениями. Не так ли?
— Сегодня стало престижно иметь молодежные ответвления. Я был руководителем молодежной организации РПА на протяжении 2 лет, и тогда коллег в других партиях было мало. Ближе к выборам молодежные организации стали вырастать как грибы. Дискредитация этих организаций и самой идеи иметь молодежные организации идет параллельно с дискредитацией идеи иметь много партий — иначе говоря, каждая молодежная организация достойна своей партии.
— То есть речь идет о заведомо искусственных структурах (исключая те, что создаются при крупных партиях и партиях традиционной идеологии, как, например, молодежное крыло АРФ "Дашнакцутюн"). И какое будущее ждет тех, кто сегодня считает, что занимается политикой в составе молодежного крыла какой-нибудь диванно-автобусной партии?
— Отвечу, что встречал и в этих структурах немало серьезных и сведущих ребят. Опыт РПА в этом смысле, конечно же, наиболее удачен. В РПА всегда работали с молодыми, то есть всегда была та внутрипартийная школа, которую нужно было пройти. Партия должна создавать условия для созревания молодых функционеров.
— Вы являетесь наглядным примером созревшего функционера? Может, именно поэтому вы сегодня чаще других фигурируете в прессе и на телеэкране или это предвыборная стратегия РПА — спрятать перед выборами подальше одиозные лица и показать электорату ваше свежее лицо?
— Политика — дело публичное. Публичность нивелирует изъяны непрямой демократической системы, так как прямая демократия давно уже канула в Лету, а непрямая должна быть компенсирована общением политика с публикой. Что до первого вопроса, то я не считаю себя политиком, я всего лишь человек, который занимается политикой.
— Вам дали 13-е место, тогда как Самвел Никоян отодвинут на 25-е, причем в политических кулуарах упорно ходят слухи, что это "расплата" за некоторые вольности, которые Никоян якобы позволил себе, критикуя изъяны родной партии. Что вы скажете на это, ведь Никоян немало сделал для партии и в стенах НС, и вне этих стен?
— Не берусь комментировать кулуарные разговоры, Никояна считаю другом. Решение по списку принимал Совет РПА, и не следует здесь искать политическую подоплеку. Могу допустить, что в данном случае был учтен фактор моего представительства от молодежи.
— Полагаете, вам еще долго будет удаваться колебание в унисон с генеральной линией партии или все же может настать момент, когда внутренние резервы компромисса будут исчерпаны?
— Вступая в партию, любой человек в какой-то мере жертвует личной свободой действий и мыслей. Я не ощущаю раздвоения личности, ориентируясь на генеральную линию партии. В РПА действуют все каноны внутрипартийной демократии, все дискуссии свободны и прозрачны. До стадии принятия решения можно критиковать те или иные подходы, делать предложения и т. д. После принятия решения член партии обязан следовать ему. У меня не было состояний, когда я думаю одно, говорю другое, а голосую за третье.
— Неужели всегда голосовали по совести?
— Если честно, небольшого компромисса потребовал пакет о двойном гражданстве, однако потом была внесена поправка, которая нас устраивала. Я не раз голосовал вразрез со своей фракцией по ряду законопроектов, касающихся образования.
— А как вы голосовали по проекту об отчуждении собственности в интересах общества и государства?
— Я голосовал за, но не вопреки совести. Я живу в бедном районе столицы, Нор Ареше, и знаю проблемы жителей таких районов. Я не житель элитного здания, голосующий против бедного населения, просто в политике иногда приходится не только подчиняться общественному мнению, но и идти поперек. Вообще как судебный медик должен сказать, что политика — стрессогенная зона и все, кто вовлечен в нее, и политики, и журналисты, перманентно подвергают себя стрессу, иногда недозированному. . .
Menu
