Среди многочисленных мероприятий, посвященных Дню защиты детей, выставка детского творчества, прошедшая в галерее Геворкян, наверняка была не самым заметным событием, по крайней мере на первый взгляд. На самом деле это было событие совершенно уникальное, почти невероятное. Восемь авторов представленных работ — дети, которые еще несколько лет назад были совершенно оторваны от общества, от внешнего мира и, как ни странно это звучит, даже от самих себя.
Аутизм — это не диагноз, такой болезни в списке МКБ-10 — своеобразном каталоге человеческих недугов — сегодня нет. Болезни официально нет, но от этого ничуть не легче ни близким, ни тем, кто с этими детьми работает, а это прежде всего психологи, воспитатели, педагоги, социальные работники.
Развиваясь с самого младенчества вровень со сверстниками, в возрасте около трех лет ребенок неожиданно для близких замыкается в себе, не реагирует на внешний мир, словно закрывает какие-то двери в своей душе, да не просто закрывает, а навешивает особо прочный, хитрый замок. Затем начинаются многолетние мытарства всей семьи: хождение по врачам, посещение различных терапевтических групп с особыми программами обучения. Даже самая малость, крошечный шажок — это уже событие: попросил мороженое, ответил на вопрос, выразил радость, а тут вдруг — выставка. Никогда сторонний зритель не смог бы выделить эти работы из ряда других произведений детского творчества, по каким-то признакам понять, что в них отражен мир глазами тех детей, которые закрыты от мира. Значит, искусство и есть тот самый Золотой ключик от потайной двери?
— Кто-то из великих сказал, что всякое искусство лечит, процесс творческого самовыражения сам по себе влияет исцеляюще, — поясняет организатор выставки, арт-терапевт Армине АРАКЕЛЯН. — Сейчас уже довольно много центров, занимающихся с этими детьми, обычно это совместная работа разных специалистов, но искусство оказалось самым продуктивным и действенным исцеляющим фактором. Сама по себе арт-терапия — мультидисциплинарная специальность, сочетающая искусство, психологию, педагогику. Именно благотворное влияние арт-терапии в сочетании с другими безлекарственными методами и явилось альтернативой, благодаря которой аутизм перестал считаться болезнью. Сегодня во всем мире принято считать, что это дети, у которых "неровный профиль развития", в связи с чем у них "особые потребности".
— Мне в этих эвфемизмах скорее слышится обычная для западной культуры политкорректность. Даже если вместо слова "аутизм" использовать иносказательные выражения, тем, кто страдает от этого недуга, не станет легче. И все же, могут ли ваши методы дать шанс полноценной социализации таких детей?
— Это не совсем политкорректность. На самом деле я за 15 лет практической работы с детьми, у которых "особые потребности", не видела двух похожих. Да, аутизм — это замкнутость, в основе которой несформированность Я-концепции, но все же это не болезнь. Вот если не обращать внимания, ничего не предпринимать или, как это раньше было принято в нашем обществе, стесняться и скрывать таких детей, то скорее всего со временем разовьется настоящая болезнь. Но при внимательном и должном отношении, грамотной терапевтической работе в случае успеха у взрослого уже человека окружающие замечают лишь некоторые странности. А в каких-то случаях удается лишь привить ребенку какие-то навыки самостоятельности, и это тоже достижение. С другой стороны, ведь и практика пока была не очень долгой. В мире не накоплено еще большого опыта, а в Армении вплотную арт-терапией стали заниматься только меньше десяти лет назад.
На самом деле начало было положено, как это водится, благодаря энтузиазму и доброй воле нескольких художников. Помнится, после землетрясения в рамках оказания психологической помощи приезжали специалисты по работе с детьми. Тогда, зимой 1988-89гг. , я впервые увидела, как "волшебная сила искусства" возвращает улыбки на лица детей, как загораются глаза, в которых, казалось, застыл страх. Правда, речь шла о здоровых детях, перенесших травматический шок. Но уже в начале 90-х художница Армине Аракелян, работая с детьми в мастерских Эстетического центра, начала проводить специальные занятия по особой системе с детьми, у которых "особые потребности".
Ситуация изменилась в 2002 году, когда в Центре детского развития международной благотворительной организации World Vision Armenia открылся кабинет. Стали проводиться регулярные занятия с маленькими пациентами, среди которых были не только "аутисты", но и дети с другими серьезными проблемами, такими как тугоухость, синдром Дауна, ДЦП. Но самое главное — начали организовываться семинары, практические занятия, мастер-классы для специалистов. Ведь арт-терапевтов, как оказалось, не готовят ни государственные, ни коммерческие вузы.
— То есть получается, что и подготовка специалистов остается делом энтузиастов?
— Тут проблема все в той же мультидисциплинарности этой специальности. Непременно надо иметь художественное (или музыкальное, театральное) образование, одного психологического недостаточно. Обучить арт-терапевта можно только в процессе практической работы, живого общения с детьми, теоретические знания тут мало чем помогут. Поэтому на наши семинары приходят не только психологи, но и соцработники, люди искусства — словом, те, кто чувствует в себе желание и способность работать с проблемными детьми. Случается, что такие курсы организуют и другие благотворительные, общественные организации в рамках своих программ.
Однако не случайно, что в названии "арт-терапия" на первом месте все же "арт" — искусство. Как выясняется, терапевтический эффект тем выше, чем спонтаннее процесс творческого самовыражения. Именно студийность, атмосфера свободной мастерской и оказывает благотворное действие. Вот почему нежелательно организовывать арт-терапевтическую работу в рамках медицинских учреждений. То есть для этого дела какая-нибудь мастерская с характерным творческим беспорядком намного лучше, чем стерильные помещения клиник.
Дети остаются детьми, когда рисуют, пусть даже у них "неравномерный профиль развития". Яркие краски, непосредственность впечатлений — все, как на привычных выставках детского творчества. Только специалист поймет и оценит, какой путь надо было пройти этим детям, чтобы нарисовать "портрет". Это даже не этап на пути развития, а скачок. Ведь мы рисуем лицо другого человека, когда начинаем осознавать себя, выражаясь профессиональным языком: портрет лучше любых диагностических тестов свидетельствует о начале формирования Я-концепции. Но самое главное — изображение глаз на портрете: это уже попытка контакта, взгляд сквозь щелочку приоткрытой двери, открытой ключиком искусства.
Menu
