где разворачивается действо
Намедни на телеканале "Армения" две "звезды", две светлых повести Грант Тохатян и Вардан Петросян обсуждали проблемы современного армянского театра. По ходу действия, ссылаясь на передачу канала Общественного, Вардан Петросян в экстазе, достойном Савонаролы, и с частотой электронного будильника кричал, что журналист, критик и даже секретарь СТД Сона Мелоян гробит большой и достойнейший пласт отечественного театра, внося раскол в дружные артистические ряды…
Оставим вопиющее перевирание высказываний секретаря СТД на совести пламенного проповедника "нового театра". Вступать в прения со страдающим звездной болезнью артистом, в конгениальности которого ты хоть раз позволил себе усомниться, – путь совсем уж невзрослых. Тем более что у проживающего в Париже и провозгласившего себя то ли миссионером, то ли мессией ВП главная песня в репертуаре – "Мне сверху видно все – ты так и знай!" А на "так и знай!" — и суда нет. Так что речь сейчас не о "нашем ответе Чемберлену", а о вопросах принципиальных, на которых все-таки стоит настаивать.
Начнем с проблемы материально-практической, поскольку именно таковые и на театре нынче ставятся во главу угла. Антрепризные спектакли стали появляться у нас с первых лет устаканившейся независимости, и число их растет в геометрической прогрессии. Отдельной строкой в это течение вписались спектакли, балансирующие между эстрадным шоу и социально-политическим памфлетом, строящиеся на базе "звезды" и вокруг нее. Театр, с рождением "звезды" начинающийся и на ее затухании заканчивающийся. В этом жанре работают Вардан Петросян и Грант Тохатян. Именно Тохатян сотоварищи и подняли первыми "квартирный вопрос": они такой же театр, как любой другой, так почему же за место под солнцем им следует платить аренду?
К слову, на Западе, на который так любят кивать апологеты театральных инноваций, количество трупп "без зданий" на много порядков превосходит количество трупп "со зданиями". Платят аренду и не ропщут. Фишка в том, что наши основатели нового жанра хотят почему-то не просто здание, а здание одного из давно и поныне действующих театров, по мнению инноваторов, себя не оправдывающих, а главное, не окупающих. Как ни парадоксально, от идей типа "давайте требовать у государства – если советская власть могла построить в Армении 20 театральных зданий, то независимая хоть один-то может, вон мэрия Москвы в 90-е построила больше 15 театров", антрепризеров просто ломает. Помнится, на подобное предложение в одном интервью Грант Тохатян трогательно так ответил: "А если нам построят, а мы не сможем содержать? И тогда государство скажет – что же вы, ребята, мы же на эти деньги могли подарить городу новую больницу или детский садик"… Сомневаться в доброте и даже гуманизме Гранта Арамовича у меня нет никаких поводов, но… Г-м-м! Думается, дело здесь в жизненном опыте шоумена, прекрасно осознающего, что государство наше подобными вопросами озабочиваться не собирается – пребывающие в статусе "государственных" театры пантомимы и имени Генриха Маляна, и те без крыши над головой, и кого это волнует? Так что не стоит лезть на рожон и портить отношения. Гораздо проще внедрять мысль, что театр — это директор с площадкой.
А как в условиях Армении реализуется этот механизм, за последний год можно было убедиться воочию – на примере Национального театра с площадкой, директором и худсоветом. Пионерами на этой "новой" площадке были Грант Тохатян и компания со сделанным по госзаказу спектаклем "Опера, опера" по Сарояну, который с треском провалился, не выдержав и пяти показов. Дальше был спектакль, который сдавался двум худсоветам – театра и министерства. Порядка двадцати человек, не вчера на грядке взросших, а авторитетных деятелей искусств высказали кучу претензий и отправили его "на доработку". Дальше? Режиссер выразил свое "фи" черным завистникам, и недопеченный пирожок выпустили. Дальше? Представляемую к постановке инсценировку знаменитого романа худсовет раскритиковал, послал на доработку и одновременно… тут же принял. Недавно сдавали первый акт. Замминистра, он же глава худсовета возмущался — нельзя писать пьесу по ходу действия. А с чего принимали-то? А с того, что человек человеку у нас – друг, почти что брат. Директор отвечает за производство. Худсовет ни за что не отвечает. Так и живем.
Но вернемся к прозвучавшим в эфире телеканала "Армения" июльским тезисам. Когда звезда пиарит себя – это, наверное, нормально. Но нет, ей еще непременно нужно резонерствовать "за искусство" и с позиции "мне сверху видно все" поучать коллег "не своего жанра". ВП, например, высказал мысль столь беспримерную, что впору развести руками – ну не Иисус же Христос, как мессия мессии, подкинул ее в личной беседе? "Проблема канонического театра в том, что его пьесы не отражают сегодняшней жизни. К тому же механизм создания спектакля таков, что пока пьесу утверждают да пока ее ставят, она успевает устареть…"
Скучно, мальчики! Возможно, за три-четыре года разговоров о готовящейся постановке устарел "Ржавый ключик", а потому и, несмотря на столь грамотно организованную рекламу, прошел 3-4 раза. И "закрыли" его не плохие журналисты или работники Театрального союза, а зритель – своей волей покупать или не покупать билет. А вот в Драматическом и Национальном готовятся выпускать, соответственно, "Юлия Цезаря" и "Макбета". И чудится мне, что производственные задержки – не помеха.
Вильям наш Шекспир не устаревает вот уже шесть сотен лет и, даст бог, еще столько же продержится. А если блистательный и зажигательный в своем шоу-жанре артист оказался беспомощным, "самым слабым звеном" в "Гамлете", это его личная проблема – если умеешь хорошо бить в барабан, это еще не повод браться за операцию на сердце. И философствовать о том, что те, кто на такую операцию способен, не интересны зрителю, не стоит. Это называется аргументом по фактам. "Герострат" в Драматическом идет 30 лет, "Ханума" в Русском – столько же, "Храбрый Назар" в ТЮЗе – 12, "Старые боги" в Национальном – 10. Это так, навскидку и не в обиду еще множеству подобных "прецедентов".
Другое дело, что, не в пример создателям Меа Сulpa, их авторы не обзавелись статистическим управлением для подсчета зрительских голосов и духовыми оркестрами, оглашающими Ойкумену ораториями о неслыханном успехе. Кстати, о пронзительном неуспехе двух подряд дорогостоящих проектов, выпущенных той же арт-компанией, оркестры почему-то не играют даже пианиссимо. И, сдается мне, пойди "новый", уже показанный несколько лет назад в "кукольном" варианте спектакль ВП так, как ему бы хотелось в варианте коммерческом, он бы вряд ли завернул его, с восторгом кинувшись в объятия семьи, о чем поведал с экрана.
И наконец, последнее – вопрос культурного и интеллектуального уровня зрителя. Не хочется опускаться до банальности типа "если Спитакци Айко слушают больше, чем Бетховена, это не значит, что Бетховен худший музыкант", но, кажется, без трюизма этого не обойтись. И, конечно, как ни банальна мысль о зрителе, который, влекомый магией театра, замирает пред судьбой принца Датского, заведомо зная, от чего сошла с ума Офелия и кто смазал ядом разящий клинок, она все равно хороша. Значительно хуже, когда зритель пребывает относительно всего этого в глубоком неведении и следит исключительно за развитием сюжета даже классического произведения, периодически прерывая его не слишком адекватным смехом. А это, увы, повсеместно. И это, пожалуй, самая большая проблема нашего театра в частности и нашего общества вообще. И об этом надо думать в первую голову, пока еще осталось кому думать, чтобы не свихнуться окончательно в этой смутной сельве без звезд.
P.S. Все-таки на одну конкретную реплику очень хочется ответить. Бесконечно уважаю людей, умеющих крепко дружить. Но когда славный наш приятель ВП, взрастивший эстетические вкусы на брегах Сены, пафосно заговорил об ударившем по его эмоциям спектакле "Кавказский меловой круг" — Брехт в ключе сериала "Несчастное счастье", где заслуженный артист Армен Марутян выглядит столичным премьером в уездном городе N… Тут не во вкусе Петросяна начинаешь сомневаться — тут вспоминаешь Станиславского. Здорово он говорил: "Не верю!"