ЗАГЛАВИЕМ
АЛЬМАНАХА, ВЫШЕДШЕГО ПОД РЕДАКЦИЕЙ автора 26 поэтических книг Людмилы Колодяжной, стала
строка из стихотворения Пастернака «Начало было так далеко…» Она
выбрана не случайно. В первой части сборника авторы вспоминают, как они
почувствовали интерес к созданию поэзии и прозы, и приводят свои ранние
творения.
Во втором разделе «Литературное ассорти»
напечатаны уже более поздние и, соответственно, зрелые произведения,
доказывающие, что многих авторов бог не обделил литературным даром. А некоторым
докторам и кандидатам наук просто хочется посоветовать бросить к черту все эти
пробирки и компьютеры, взять гусиное перо и окунуться в вечность.
Причины для обращения к стихам могут быть разными. Вот
Нина Познякова, переводчица, преподаватель начала писать, потому что внуку
учительница дала такое задание, и они вдвоем, каждый по строчке, взялись за
коллективное творчество про времена года. А потом она как-то после 20-летней
разлуки увидела человека, с которым ее разлучила судьба, и после этого пошли стихи
лирические.
О встрече с бомжем с болью пишет Галина Колобова в
одноименном стихотворении.
Я встретила роскошного бомжа.
Он Блока мне читал и Гумилева.
И взгляд его то нежно, то сурово
Меня пронзал, как острие ножа
Пронзает кожу спелого плода.
И я спросила, кто он и когда
Утратил смысл, и веру, и надежду?
Как мало походил он на невежду,
Когда ответил просто: «Я — артист.
И как ненужный, пожелтевший лист
Несет меня по грязной мостовой
Я умираю, но пока живой,
И хоть меня совсем не узнают,
У церкви все же мелочь подают.
Он попросил помочь ему, и я
Себя за малодушие кляня,
В ладони деньги, молча, протянула,
Потом, молясь, в ближайший храм шагнула.
И долго там, светла и горяча,
За душу нищих плавилась свеча.
ВЕРА ПАВЛОВА,
РАССКАЗЫВАЯ О ВОЕННОМ ДЕТСТВЕ, вспоминает,как
отец повел ее к учителю музыки и как он радовался, когда преподаватель
обнаружил музыкальный слух. «Папочка, если ты там на небесах слышишь меня,
знай, что я все сделала, чтобы твоя мечта сбылась. Ты мечтал, чтобы я научилась
играть на фортепиано, чтобы я своей игрой радовала людей. А еще я сейчас пишу
рассказы и стихи. И стараюсь все это передать людям. Твой наказ я выполняю
честно и надеюсь, что буду выполнять до последнего вздоха».
Ученых мужей в альманахе явно меньше, и они больше
склоняются к прозе. Наш Виген Оганян представлен элегической миниатюрой
«Список провидения», тончайшим любовным эссе «Прощание со
славянкой», они печатались в «ГА». Есть и другие миниатюры.
Владимир Поляков с юмором рассказывает о детских впечатлениях (1959, пляж на
Москва-реке, к берегу подъезжает катер с Хрущевым и Ричардом Никсоном), Никита
Сергеевич доказывает гостю, что советские люди умеют не только работать, но и
отдыхать. А в катере, конечно, рядом «сдержанно улыбающийся Анастас
Микоян».
По мотивам басни «Стрекоза и муравей» Галина
Калюжная проецирует сюжет в наши дни, когда Стрекоза, пропев и отплясав все
лето, заработав пачки долларов, купив яхту, машину и виллу на Мальдивах,
снисходительно поучает волокущего былинку Муравья: «Ты бы лучше печь да
плясать стриптиз научился, глядишь, на виллу заработаешь. На весь мир
прославишься. Да что там! Пока, недотепа!»
О Высоцком пишет Татьяна Хатина, вспоминая смерть барда в
июле високосного 1980 года:
Я сгорал, не умещался в сутки
Тот накал, в котором я кипел.
Жизнь осколками распалась на
минутки
В том калейдоскопе адских дел.
Високосный год, восьмидесятый,
На Ваганьковском цветы, цветы…
Конь мой привередливый, крылатый
Доскакал до огненной черты…
Кстати, на стихи Хатиной, учительницы с 30-летним стажем,
пишут музыку, эти песни есть в интернете.
ПОД МУЗЫКУ
«ВЕНСКОГО ВАЛЬСА» (В ОДНОИМЕННОМ РАССКАЗЕ ГАЛИНЫ ГАШУНИНОЙ) героиня в новогоднем бале 31
декабря вдруг встречает партнера, который умело увлекает ее в кружение по
паркету, и в душе просыпается робкая надежда, что все еще может сложиться
хорошо и одиночеству придет конец. А Татьяна Чернова вспоминает, всматривается
в свою любовь:
Ты моя дорогая утрата,
Я твоя не прощенная боль.
Неужели жила я когда-то
Лишь надеждой на встречу с тобой?
Где же та молодая чудачка,
Ничего у нас общего нет.
И в камине горящая пачка
Песен, слов, фотографий тех лет.
Вот такими печальными строками завершается альманах
«Начало было так далеко…», в котором ученые дамы и господа
продолжают искать и находить в себе новые грани таланта. Наверняка они не
угомонятся (по крайней мере поколение советской закалки) и будут творить
дальше, не боясь предостережений из того же стихотворения Пастернака.
О знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью убивают,
Нахлынут
горлом и убьют!»
