ПОЛНЫЙ ФИЛОСОФСКОЙ ГЛУБИНЫ, ЗНАЧИТЕЛЬНОСТИ, СЕРЬЕЗНОСТИ РЕКВИЕМ прозвучал проникновенно, трепетно и свежо в неповторимой манере, с напряженным течением музыкальной мысли, затаенной душевной болью, прорывающейся в трагических кульминациях. Сложность и своеобразие этой музыки, окрашенной одновременно в трагические и светлые тона, прекрасно были воплощены исполнителями.
Минорность и какая-то медитативная отрешенность этого исполнения создавали особую атмосферу в зале. Образные пики Реквиема столь полнокровны и взаимосвязаны, что, отзвучав, не уходят, а вбираются памятью, делая услышанное многомерным, неоднозначным. И никакой натуралистичности: трагический взрыв едва намечается, наивысшая точка страдания лишь угадывается, но этот скрытый драматизм оказывает глубокое психологическое воздействие, не подавляя физиологическим импульсом.
Успех гениального творения Моцарта во многом зависел и от искусства дирижера Алессандро Бонато, духовный аппарат которого тонок и чуток. Он весь отдался музыке, которая захлестнула все его существо. В этот день даже аллегро звучало с какой-то особой воздушной камерностью, деликатностью и теплотой, своеобразной редуцированностью траурных акцентов. Оркестр хорошо передавал классицисткую ясность, возвышенную лирику и катарсис. Четко ощущалось сопоставление грозной, неумолимой карающей силы и смятенного, страдающего человечества. Дирижер также молниеносно реагировал на малейшие вибрации в интонации той или иной части хора.
Как всегда, великолепна была Академическая капелла Армении. Участие ее в исполнении «Реквиема» по-настоящему украсило вечер. Не умаляя стараний дирижера Алессандро Бонато, отметим все же, что главная заслуга здесь художественного руководителя капеллы, Маэстро Оганеса Чекиджяна, тонко и глубоко чувствующего природу пения. Пение хора отличало интонационная чистота, слаженность, невероятная гибкость, разнообразие тембровых и динамических красок звучания. По-настоящему пронзительно была исполнена часть «Kyrie«: качественная артикуляция и четкость пропевания слогов придавали особый блеск этой музыке. А как трепетно звучала «Lacrimosa«. Скорбные голоса, переходящие на шепот, вбирали в себя весь трагизм сочинения. Коллективы и замечательные солисты слились с дирижером. Оркестр, хор, певцы повиновались каждому жесту дирижера и передавали самые тончайшие нюансы произведения.
ПОРАЖАЛИ УДИВИТЕЛЬНАЯ ЛЕГКОСТЬ В ПРЕОДОЛЕНИИ ИСПОЛНИТЕЛЬСКИХ ТРУДНОСТЕЙ, необычайно широкая амплитуда нюансовых и штриховых контрастов. Здесь и тревожные вибрации звука, и мощные взрывы хорового тутти, и тончайшие, воздушные пиано и интонации, подобные вздоху, чуткая, уверенно вылепленная форма, исключающая какие-либо исполнительские вольности.
Самые эффектные и запоминающиеся части отданы хору и солистам. Яркое впечатление произвели сопрано Ирина Закян, исполнитель басовой партии Айк Тигранян, меццо сопрано Кристина Саакян и молодой тенор Тигран Оганян. Нельзя не отметить особенно выразительно прозвучавшую «Confutatis«, где мужская половина хора своими драматическими возгласами противостояла женской, по-видимому, символизируя пение ангелов. Лидером всего концерта оставалась бесподобная Академическая капелла.
«Реквием» Моцарта звучал не только в память о Гегаме Григоряне. Это был реквием по всем незабываемым именам – дирижеров, певцов, сценографов, хореографов, которые на протяжении всей истории Армянского оперного театра составляли ее славу.
