К 85-летию со дня рождения и 60-летию творческой деятельности заслуженный деятель искусств, кавалер медали Мовсеса Хоренаци, композитор и настоящий интеллигент-ереванец Владилен Бальян был награжден золотой медалью Министерства культуры РА. Получая очередную высокую государственную награду, Владилен Александрович сказал: "Я всю свою жизнь посвятил культуре. Мы – государство. И сегодня, когда Министерство культуры награждает проделанную мной работу золотой медалью, я могу считать, что работал не зря".
Даже прослушивания одного юбилейного концерта было бы достаточно, чтобы понять по крайней мере один из секретов творческого долголетия Владилена Бальяна. Источник творческого вдохновения композитора не иссякал, потому что он жил, более того – потому что он жил интенсивно. Еще раз можно было убедиться, как необозримо широк круг его чисто артистических интересов. Освоено бесконечное число жанров и форм. Приобщены все доступные композитору музыкальные коллективы с их спецификой. Изучено, пропущено сквозь себя все исконное, корневое, национальное, все народное музыкальное наследие и большая мировая культура. Ничто не забыто, не упущено, не оставлено до лучших времен – ничто не принесено в жертву. Творчество Бальяна не знает, что такое подавленные импульсы, не знает стагнаций. Тем самым оно не знает преждевременного упадка. Артиста, как полководца, губят возможности, которыми он пренебрег. Артиста разрушают замыслы, которым он не дал осуществиться. Это – возмездие. Бальяна оно миновало. О многом он высказался на языке остро личностном, но простом и универсальном – том, что западает в душу.
"Реквием" — акапелла для хора, камерные оперы, трио для голоса и фортепиано "Три страницы из жизни женщины"… Любимое детище композитора – поэтория, поэма-сюита "Обезумевшие толпы" на стихи Егише Чаренца, которую впервые с блеском исполнили Ованнес Чекиджян и его капелла, а стихи читал народный артист СССР Бабкен Нерсисян. На эту музыку Рудольф Харатян поставил первый армянский телебалет, который – "знак почета" и неслыханный успех — целых два раза транслировало Центральное телевидение. Там из музыки над жухлым полем поднимается алый восход, как мятежный дух, там из эпической музыки встают силы, миром движущие, и музыка уже обрела цвета хаоса, когда голоса певцов на разные лады перебивают, догоняют, опережают друг друга – "Обезумевшие толпы! Обезумевшие толпы! Обезумевшие толпы!".
И тем не менее любимым детищем Владилена Бальяна для широкой слушательской аудитории были, остаются и уже останутся навсегда его романсы и песни. Вот и юбилейный концерт открылся романсом "Кароти канч" на стихи Сильвы Капутикян, в котором слово поэта, прочувствованное и пропущенное сквозь призму творчества композитора, обрело не просто мелодию, но высоту пронзительности почти исповедальную. "С Сильвой Капутикян нас связывали 40 лет творческого содружества. Свои первые романсы я писал на ее стихи, и они звучат до сих пор. Как-то я пришел к ней – давайте напишем песню с запахом земли, мокрой после дождя. И она написала целых восемь блестящих вариантов, хотя это был заказ. А еще как-то я предложил ей сделать текст для "Кочари". Сильва Барунаковна согласилась и заранее сказала, что усложнит себе задачу — чтобы слова "кочари" в стихах не было, а ощущение танца плечом к плечу – было. Какого ритма и образности она добилась! Я очень горжусь тем, что позже такой большой поэт, как Капутикян, долго благодарила меня за отношение к Слову. Но дело не во мне. Так должно быть", — утверждает Владилен Бальян.
И еще: "Композитор, говорил мой учитель Григор Егиазарян, должен уметь писать любую музыку, как он говорил, от кино до цирка. Симфоническая музыка, например, очень интересный процесс, когда ты один на один перед чистым листом бумаги и должен заставить зазвучать множество инструментов и каждому нужно найти свой голос, свой образ, свою партию. Прекрасна камерная музыка, хоровая… Но, видимо, меня особенно увлекает музыка, которая связана со словом. Когда настоящая, высокая поэзия обретает еще и музыкальное выражение, происходит то, о чем говорил Шираз — чтобы песня-птица летела, она должна иметь два крыла — слово и мелодию. В 1952 году, после окончания консерватории, меня назначили директором музучилища в Ленинакане. Там, в городе, питавшем Шираза и проникнутом его духом, родилась моя главная песня – "Серес гахтни тох мна". С того дня я оказался в плену у высокой поэзии – это Чаренц, Исаакян, Севак, Шираз, Капутикян, Эмин, Сагиян. В настоящей поэзии кроме темпа, ритма, настроения есть и затаенная музыка. Если удается услышать эту музыку, она становится тем самым вторым крылом".
Сколько такой затаенной в стихах сокровенной музыки Владилену Бальяну удалось уловить, прочувствовать, услышать и дать ей новое, неповторимое воплощение! Сколько их прозвучало в юбилейном концерте в исполнении артистов самых разных жанров, в самых разных аранжировках – от ансамбля народных инструментов до эстрадного оркестра! И в каждой звучала неповторимая бальяновская мелодия, созвучная не только стихам прекрасных поэтов. Наверное, еще один секрет Владилена Бальяна, вернее, не секрет, а высшее, Богом данное умение – умение, что было дано ему свыше, раз и навсегда – услышать музыку души своего народа и создавать произведения, созвучные этой душе, звучащие с ней в лиричном, вдохновеном, победном унисоне. Из этого умения рождались песни, которые не только самые именитые мастера-исполнители навсегда включили в свой репертуар, но песни, которые люди поют все вместе, – в минуты тоски и радости.
Когда в эфире впервые прозвучала песня "Гюмри-Ленинакан", написанная композитором на слова Шираза, — песня, в которой удалось передать соль, вечную юность и седую мудрость славного города, — композитору неожиданно позвонил сам Варпет и сказал: "Это ты написал?! Напиши еще одну такую песню и всю жизнь можешь больше ничего не делать". Мэтр Татул Алтунян научил Владилена Бальяна священному правилу: "Как выбрать песню? Не надо торопиться. Если она нравится сегодня, завтра и послезавтра – значит, она самая". Бальян ли "выбирал" песни, они ли его – этого секрета не знает никто. Но они рождались и разлетались по всем весям, где душа армянина жаждет песни. Они рождались легко или мучительно, как "Серес гахтни тох мна", потребовавшей шести лет жизни в душе композитора, чтобы явиться на свет в одночасье, как по наитию, чтобы стать такой лиричной и сокровенной: еще одной "народной песней", написанной Владиленом Бальяном.
И еще одно "средство Макропулоса" от Владилена Бальяна, возведенное в ранг жизненного кредо, – спешите делать добро. Можно не сомневаться, что умение и по сей день одаривать творческими идеями ближних, доброе отношение к иному таланту, чем свой, бумерангом питало силы композитора.
За свою долгую творческую жизнь Владилен Бальян перебывал директором музыкальной школы им. Саят-Новы, Хореографического училища, Армфилармонии, главным редактором музыкальных программ Комитета телевидения и радиовещания Армении, художественным руководителем и главным дирижером Ансамбля народных инструментов Армении. Он основал и долгое время возглавлял Дом-музей Александра Спендиарова. И везде старался открывать в окружающих его людях дарования, поддерживать начинающих и отдавать дань мастерам. О его делах во благо и славу культуры Армении, которые иначе как деяниями не назовешь, можно писать монографию, и опус получился бы весьма внушительным.
И все-таки главное Владилена Бальяна – он через себя дал своему народу петь. А как ему это удалось – секрет, который знает разве что Всевышний.
