Итак, процесс чуть не пошел! Вернее, случился эксцесс, который грозил обернуться процессом. В случае "удачного" развития которого процессов судебных явно не предусмотрено. Поскольку наши власти предержащие абсолютно уверены — в стране слишком много культуры — предмета нерентабельного, а следовательно, малополезного. Такая логическая цепочка выстраивалась из факта, на первый взгляд, отнюдь не глобально катастрофического — директор Государственного музыкального камерного театра Левон Абрамян личным приказом уволил основателя и художественного руководителя вышеозначенного театра Армена Меликсетяна.
Театральная общественность, предыдущие несколько лет безрезультатно бьющая в колокола на предмет недопустимости в наших реалиях закона о всевластии в культурных очагах директора и прекрасно осознающая, что колокол, звонящий по Меликсетяну, звонит по всем, всполошилась. Было созвано экстренное заседание СТД. Заместитель министра культуры, она же драматург и просто человек театра Карине Ходикян в письменном виде представила свое мнение эксперта, в котором говорится, что Меликсетян впервые взялся за нелегкое дело — основал жанр отечественного мюзикла, создал театр, о недопустимости его увольнения. При всем при том театральная общественность была преисполнена пессимизма и свой протест выражала, скорее, для очистки совести и выброса адреналина, ни на что особо не рассчитывая. И вдруг — поворот абсолютно неожиданный!
Приказом министра культуры Асмик Погосян директор Левон Абрамян — единственный человек в театре, являющийся номенклатурой министерства — уволен с должности за волюнтаристское решение! С учетом многих обстоятельств театральная общественность готова снять перед Асмик Погосян шляпу.
Конфликты между директором и худруком в Музыкальном камерном возникли чуть ли не с первых дней назначения туда Левона Абрамяна, и за два года взаимных претензий у руководителей театра накопилось — вагон и маленькая тележка. Абрамян обвиняет Меликсетяна в творческой несостоятельности, неспособности создать спектакль, на который "ходят", в саботаже работы директора и стремлении посадить на ключевые посты в театре "своих". Меликсетян, несмотря на неоднократные аудиты, подтверждающие совершенно "чистое" хозяйствование директора и вклад в театр личных средств, объявил Абрамяна человеком "чужим" в театральном деле, волюнтаристом, преследующим единственную цель — приватизировать театр и сделать из него клуб. Добавим к этому, что уже ни для кого не секрет — Пушкинский сад, на территории которого расположено здание Музыкального камерного, продан нашему заграничному соотечественнику под развлекательный комплекс. В таком раскладе наличие на территории театра действительно выглядит безобразным атавистическим аппендиксом.
Вспомним, что ко времени назначения свободного предпринимателя и главы продюсерского центра "Альфаэль" Левона Абрамяна директором театра у него действительно была мысль о приватизации. По его же собственным словам, идея частного театра возникла у продюсера после посещения крайне модного в Тбилиси театра "Подвал", работающего по бродвейской системе: директор приглашает режиссера, делается спектакль, который идет до тех пор, пока на него ходят, билеты в зал мест на 80 стоят от 50 до 100 долларов. "Подвал" приезжал к нам на фестиваль в прошлом году. И привез не "клубничку", не "актуальный" китч, не "карамельку для публики", а изысканный спектакль по, извините, жутковатому Кафке — "Превращение". И если в грузинской столице, где отношение к театру давно и надежно отрефлексировано, находятся люди, готовые за такое платить серьезные по нашим меркам деньги, наш маркетинг ничего подобного не предусматривает. И что бы произошло, если бы преисполненный благих намерений Абрамян приступил к воплощению своей мечты, а она, не дай бог, начала бы пробуксовывать? Тогда несущий убытки частный предприниматель махнул бы рукой и превратил-таки театр в нечто развлекательно-рентабельное. Между прочим, имел бы полное моральное право. . .
Потому что нет у нас права юридического заставлять человека, приватизирующего очаг культуры, использовать его исключительно "под культуру". А без такого права и обязанности все премудрые разговоры в верхах о необходимости, вычленив бесспорные приоритеты, отдать остальную культуру в частные руки для ее буйного процветания грозят лишь одним — варварским уничтожением.
Плоды крестового похода на культуру мы однажды уже пожинали лет десять назад, когда в отсутствие соответствующего закона, кстати, действующего на территории едва ли не всех республик бывшего Союза, "прихватизировали" кинотеатры. И "Наири", и "Москва" остались двумя центральными — и в смысле местонахождения — одинокими островками для поддержания имиджа "культурной столицы" посреди автосалонов, ярмарок и сельхозрынков, в которые переродились их бывшие сотоварищи. Правда. Благодаря телевидению, видео и DVD наши контакты с синематографом не прекратились полностью, но культура ходить в кино и смотреть фильмы, ощущая дыхание зала, а то и держась за руки, пострадала сильно. . . Тогда изменчивая судьба первый раз постучалась в дверь мало обратившей на сигнал культуры.
Словом, с киноискусством, вернее, кинотеатрами "разобрались". Сделали паузу. Потом решили начать другой процесс. Кинули пробный шар — втихую приватизировали и продали здание Молодежного экспериментального театра. Показательный судебный процесс, главным действующим лицом которого должен был бы выступить прежний министр культуры Роланд Шароян, так и не последовал. Опять взяли паузу. Чтобы интеллигенция смогла повыступать и повозмущаться вдоволь и, устав от бессильных потуг и обогатившись разуверяющим жизненным опытом, забыть. И чтобы сегодня те, кто вершит наши судьбы вообще и "культурные" в частности, могли громко заявить, дескать, что-то слишком много у нас развелось государственных театров и все нищенствуют. Лучше меньше, да лучше. Что касается остальных, которые не войдут в обойму национальных приоритетов, приватизировать — и обеспечить таким образом благоденствие тем, кто умеет выживать. . .
На месте Молодежного камерного театра сегодня бильярдная, и это очень весомый факт к аргументам апологетов коммерциализованного культурного рая. И, кстати, в приватизации театра площадью в 500 кв. метров на улице Туманяна за 2 млн драмов и его продаже за 500 тысяч "гринов" были задействованы не только дяди с улицы, но и директор, он же актер этого театра, стоявший когда-то у истоков его основания. . .
"И не введи нас во искушение. . . " — древняя как мир истина, которую почему-то используют с точностью до наоборот. Потому что слаб человек — вплоть до подлости. А значит, должен действовать суровый и неумолимый Закон. И пока, повторюсь, мы им не заручились, все прекраснодушные разговоры о спасении культуры путем перевода ее на частные рельсы — лишь демагогия, прокладывающая путь к катастрофе. Страх перед административным, а то и уголовным наказанием — подчас надежнее любви к искусству, потому что любовь приходит и уходит, а слишком много денег не бывает.
А те, кто имеет достаточно много денег, чтобы купить театр, от рефлексий избавлены. Как кот Матроскин, который не мог взять в толк, как можно хотеть купить не корову, а галчонка: "Корова — она молоко дает, а от птички — какая польза?" Разве что ощущение радости и весны в душе. . . Только любители искать во всем пользу о душе — своей и нашей — вовсе не думают. Ох, как их раздражают "захватившие" здания в престижных местах бесполезные очаги дармоедствующей культуры!
Господа деньги и власти предержащие! Если вас так ломает от всякого нерентабельного искусства — наплюйте, пренебрегите! В жизни всегда есть место строительному и перестроечному подвигу! Перековывайте дома и здания на особняки и замки где-нибудь в иных местах! Ну что вам — северных проспектов мало? Ну пускай какие-нибудь пятьдесят зданий и их "жильцы" существуют своей странной, "бесполезной" жизнью! Даже если умом этого не понять, поверьте на слово: если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Впрочем, это ведь поэт сказал — существо странное, бесполезное, а значит — вообще не авторитет.
Гораздо авторитетнее масскульт и "масскультики". Например, телефон Национального академического театра им. Сундукяна не смолкает — билеты на выступления юмористов из группы "7, 5", арендующих здесь сцену, заказывает вся элита — как политическая, так и финансовая. Но это тема отдельного разговора. . .
Кроме попсы и "рабиса" есть еще, конечно, фолк, который сегодня поднят на щит радения о национальной культуре. Фолк — это, конечно, замечательно, тем более что народ рождает его самопроизвольно, не требуя особо государственных затрат. Но есть одно небольшое "но". . .
Рискну показаться непатриотичной, однако у кельтов, басков, зулусов или индейцев Анд тоже есть фольклор. Только те, кто создал Евросоюз, в который мы так безоглядно стремимся, чтобы приобщиться к международным финансам и мировым ценностям, прежде чем приступить к формированию всяческих мудреных структур умудрились создать великую литературу, живопись, музыку, театр и кинематограф, вследствие чего и вошли в историю человечества как великие нации. А зулусы с их крайне экзотическим фолком — не вошли: тамтамов для этого недостаточно. Так что, может, все-таки стоит сбавить темпы по борьбе с не в меру разросшейся культурой?
Menu
