Ежедневно в столичную подземку спускаются десятки людей, которые рассказами о своей трудной жизни стремятся разжалобить пассажиров. И если кое-кто из них действительно страшно нуждается, то для многих сбор милостыни в метро и подземных переходах – это хорошо налаженный бизнес. В конце дня у попрошаек получается приличный заработок – около 3 тысяч драмов. В месяц – 90 тысяч. Немногим больше получает, например, врач в районной поликлинике. Секрет большой выручки – в хорошей конспирации. Очки в большой оправе, косметика, старая одежда. Нередко женщины берут с собой своих или чужих детей, дабы пуще разжалобить пассажиров. И чем жалобнее вид, тем больше подают. Все они хорошие актеры. В этом убедился корр. "ГА", спустившийся в метро на несколько часов.
"СТАНЦИЯ "ЕРИТАСАРДАКАН"… ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ, следующая станция "Площадь республики"… Едва замолк динамик, как вагон заполнил пронзительно-зазывный стон: "Помогите!"
Сгорбленная женщина средних лет с грудным ребенком на руках взывает о помощи:
— Муж – алкоголик, не работает, нечем кормить ребенка… Помогите на пропитание кто сколько может!
Женщина медленно идет по вагону. Кто-то делает вид, что дремлет, кто-то тянется за кошельком. На следующей станции мы выходим вместе. Вагон трогается, и порыв ветра приподнимает старую кофту. Под ней кожаная сумка, которая многим работающим женщинам сегодня не по карману.
Узнав, что я из газеты, женщина, как ни странно, охотно рассказала свою историю.
Анаит – профессиональная попрошайка. О системе Станиславского ничего не слышала, но сознается: притворяться умеет. В метро спускается ежедневно, это ее работа. При этом постоянно меняет свои роли – то она мать-одиночка с грудным ребенком, то старуха, то инвалид. Не каждый актер может похвастаться столь разнообразными ролями.
— Как ты до такой жизни дошла?
— А что мне делать? Образования нет, муж бросил.
— А ребенок твой?
— Да, мой.
— А почему не устроишься хоть на какую-нибудь работу?
— А что, это разве не работа? И потом, ничего другого я делать не
умею. Ладно, заговорилась я с тобой, время – деньги.
Поправив косынку, женщина перешла платформу и села на
поезд в обратную сторону.
СТАНЦИЯ "ДАВИД САСУНСКИЙ". ПОКА ЖДУ ПОЕЗДА, ко мне
подходит мужчина лет 50.
— Помоги, я из района, не хватает 100 драмов на билет, — говорит
жалобным тоном "провинциал". Засунув руку в карман, достаю мелочь и протягиваю 50 драмов.
— Спасибо, дорогой, хранит тебя Бог, — благословляет меня
попрошайка и заходит в вагон. За ним незаметно иду и я.
Достав из целлофанового пакета табличку с надписью "Помогите на
операцию сыну", мужчина вешает ее на грудь. Затем надевает темные очки — и вперед.
Какой-то парень смущается и подает две десятки. Женщина с
ребенком на руках сыплет мелочь. Еще кто-то дает 50 драмов. На станции мужчина переходит в следующий вагон. Я – за ним. Здесь уже привычный трюк у попрошайки не прошел.
— Обнаглел совсем, — громко говорит один из пассажиров. – Каждый
день вешает новую табличку. То у него ребенок больной, то денег на дорогу в село нет. Алкоголик он обыкновенный. И действительно, подойдя к нему поближе, я чуть не задохнулся от запаха алкоголя.
Вообще, если бы ереванцы были чуточку повнимательнее, курьезов
и несоответствий у просящих милостыню заметили бы немало.
У ВЫХОДА СО СТАНЦИИ "ЗОРАВАР АНДРАНИК" я увидел
молодого человека, просящего милостыню. До недавнего времени его часто можно было видеть в саду у Дома камерной музыки. Высокий, бедно, но аккуратно одетый, всегда в темных очках, он периодически появляется на ступеньках, ведущих в подземку. Иногда – видимо, для особого антуража – мужчина отпускает бороду и меняет прическу. Как мне рассказали работники близлежащих ларьков, этот молодой человек по национальности серб, приехал в Армению лет 10 назад и остался здесь. Работать он не хочет, признаваясь, что так легче заработать на водку.
Отметим, что все то время, пока я находился в подземке,
работников метрополитена и милиционеров видел практически на каждом шагу. Что, они не замечают всей этой братии? Те же сотрудники правоохранительных органов проходят мимо, словно специально отвернувшись.
— Если нищий стоит спокойно или просто гуляет по станции и никого
не трогает, мы можем только попросить его уйти, потому что фактом своего попрошайничества он нарушает общественный порядок в метро, — объясняет начальник дежурной бригады полиции Арсен Арзуманян. – Если же он не ушел, мы можем задержать попрошайку на три часа, составить протокол и… все. Причем для этого нужны еще свидетельские показания тех, к кому он приставал. В вагоны полицейские не заходят, разве что по вызову машиниста. Так что увидеть все, что творится в подземке, мы фактически не можем.
По закону эту категорию граждан штрафом не накажешь.
Правилами поведения в Ереванском метро запрещено приставать к пассажирам в целях гадания и попрошайничества, а стоять с протянутой рукой не воспрещается. Все, что может сделать полицейский, – прогнать с места, на которое они тут же возвращаются.