Последние годы со всех трибун ведутся разговоры о том, что вместе с овощами, фруктами и ягодами мы поедаем огромное количество нитратов, пестицидов и прочей химической гадости. Однако специалисты кафедры агроэкологии Армянского госсельхозуниверситета не так категорично относятся к этому вопросу.
ПЕСТИЦИДЫ МЫ, КОНЕЧНО, ЕДИМ, НО… У доктора сельхознаук, доцента кафедры агроэкологии Вячеслава АРУТЮНЯНА вполне определенное и аргументированное мнение на этот счет. По его словам, выращиваемые в республике сельхозкультуры в целом можно считать экологически чистыми. Это объясняется тем, что оросительная вода и почва (за исключением некоторых районов) в Армении не сильно загрязнены различными химическими веществами, в том числе и тяжелыми металлами. Наиболее уязвимым вопросом в этом плане является использование в одностороннем порядке азотных удобрений, в частности, селитры, избыток которой приводит к накоплению в сельхозкультурах нитратов в количествах, превышающих предельно допустимую концентрацию (ПДК). Однако, говорит В.Арутюнян, чрезмерное использование селитры характерно далеко не для всех хозяйств, так как подавляющая часть крестьян не имеет средств для приобретения ее в таких больших количествах. Этот факт подтвердили результаты проведенных специалистами исследований по выявлению нитратов в сельхозкультурах. Ни в одном из проверенных хозяйств содержание нитратов в овощах и фруктах не превышало ПДК.
Что касается отравлений, то это, объяснил В.Арутюнян, связано с другим вопросом. Как выяснилось, в последнее время многие фермеры, особенно в Араратской долине, начали использовать в качестве удобрения сырой птичий помет. Российские специалисты его называют миной замедленного действия. Сырой птичий помет не только способствует увеличению в сельхозкультурах количества нитратов, но и обладает сильной патогенной функцией. Он заражает землю различными патогенными микробами, бактериями, вирусами, яйцами паразитов, семенами сорняков и т.д. Такое же влияние имеет сырой навоз. В качестве удобрения надо применять полуперепревший или полностью перепревший навоз.
Что же касается пестицидов, то они применяются и в теплицах, и при выращивании сельхозкультур в открытом грунте. Пестициды используются для борьбы с грибковыми заболеваниями, бактериями, вредителями. Это весьма токсичные соединения, именно поэтому специалистами предусмотрен промежуток времени, так называемый срок ожидания (с момента опрыскивания до сбора урожая), в течение которого пестициды разрушаются. Однако в теплицах, объясняет Арутюнян, этот срок не соблюдается и никем не контролируется. Фермер опрыскивает, допустим, свои помидоры, а на следующий день уже собирает зрелые плоды и выносит их на продажу. В полевых условиях под влиянием солнечных лучей разложение пестицидов происходит быстрее, значение имеет и то, что урожай собирают не каждый день, т.е. остатки пестицидов успевают полностью разложиться.
Но использование ядохимикатов в открытом грунте, как выяснилось из беседы с Арутюняном, также имеет определенную опасность. В частности, пестициды вместе с оросительной водой, воздушным путем могут попадать на те участки, где они не использовались, и оказаться, к примеру, на уже зрелых плодах абрикосов, которые в тот же день будут продаваться на рынке. Единственный выход здесь, считает Арутюнян, сбалансированное использование ядохимикатов и удобрений и строгий контроль со стороны заинтересованных ведомств за соблюдением установленных норм.
К СОЖАЛЕНИЮ, МИНСЕЛЬХОЗ НЕ ДЕЛАЕТ НИЧЕГО В ЭТОМ НАПРАВЛЕНИИ и вообще, мягко говоря, "прохладно относится к своим непосредственным обязанностям. Чиновники спокойно спят в своих кабинетах, если даже начинается падеж животных, и просыпаются, когда начинается эпизоотия. Нет контроля ни в одной сельхозкомпоненте, в том числе и над завозом пестицидов. А ведь это яды, которые часто поступают с ограниченным или уже просроченным сроком годности. Иначе говоря, их просто сбывают нам, чтобы избавиться от дорогостоящих мер по уничтожению этих веществ. А в просроченных пестицидах ослаблено действующее токсическое вещество, тогда как побочные компоненты сохраняют свое действие, нанося серьезный вред окружающей среде.
И это не единственные вопросы, которые должны быть в центре внимания министерства. Но если означенное учреждение не имеет никаких рычагов воздействия в своей сфере, то к чему тогда его существование?
КОСНУЛСЯ В.АРУТЮНЯН ТАКЖЕ ВОПРОСА ЛАБОРАТОРИЙ, определяющих содержание в сельхозкультурах остатков пестицидов. Не отрицая факта их наличия, он считает, что определить содержание пестицидов мы не можем, т.к. это очень сложные исследования, требующие специальных лабораторий и тестов. И еще: в РА, как выяснилось, регулярно завозятся новые пестициды, химический состав которых неизвестен нашим специалистам, соответственно неизвестен и срок ожидания после опрыскивания, а также возможность их смешивания с другими ядохимикатами для получения лекарственных коктейлей. В таких условиях говорить о процентном содержании ядохимикатов в овощах и фруктах по меньшей мере несерьезно.
Кстати, в настоящее время во всех развитых странах основной акцент ставится на развитие сельского хозяйства как на главную отрасль, обеспечивающую население экологически чистыми продуктами и улучшающую качество окружающей среды. Ведь в мире ежегодно производится 4 млн тонн пестицидов и до 150 млн тонн минеральных удобрений. И только при их правильном, сбалансированном применении (дозы, срок, соотношение и т.д.) можно свести загрязнение продуктов и окружающей среды к минимуму.
Недавно общественная организация "Фермерское движение", в состав которой вошел и Арутюнян, встретилась с министром сельского хозяйства Г.Алавердяном. Были подняты такие серьезные проблемы, как необходимость контроля над имеющимися в продаже и поступающими в республику пестицидами, регулирование и распределение оросительной воды и, самое главное — проблема земельных ресурсов.
— У нас ежегодно земли выходят из оборота, — говорит Арутюнян. — В настоящее время вышли из оборота до 40% земли. Фермеры по тем или иным причинам оставляют свои участки и уезжают. В результате земля постепенно деградирует. Кстати, если в развитых странах фермер не обрабатывает свой участок, то он аннексируется. У нас же нет никаких законов в этой сфере. Хуже того, мы теряем ресурсы из-за того, что фермеры неправильно (по направлению крутизны) обрабатывают землю, тем самым способствуя в нашей малоземельной республике усилению процесса эрозии. Но государство не реагирует и на это. И вообще говорить о господходе к проблемам сельского хозяйства в такой ситуации пока не приходится. В этой отрасли царит полная анархия. А самое плохое, что крестьяне, потеряв какую-либо надежду на улучшение жизни, бросают свои земли и уезжают из деревень. Заброшенные участки может купить любой человек, в том числе и иностранцы, что в конечном итоге закончится катастрофой для страны.
ИСПРАВИТЬ СИТУАЦИЮ, КАКОЙ БЫ ТЯЖЕЛОЙ ОНА НИ БЫЛА, ПОКА МОЖНО. Для этого, по словам Арутюняна, необходимо решить узловые задачи сельского хозяйства, среди которых — установление контроля над оросительной водой, пестицидами, земельными ресурсами и, главное, объединение разрозненных участков, о чем в последнее время много говорится, но ничего конкретно не предпринимается. Одним из вариантов объединения участков, считает он, может стать договорная кооперация. Однако, как выяснилось, не все крестьяне согласны с таким подходом. И это понятно: у одного земля лучше, у другого хуже, у одного есть техника, у другого-то нет. И потому желательно, чтобы первые кооперации как показательные организовало государство, тогда и фермеры, потерявшие доверие к власти, поверят ей. И еще, подчеркнул Арутюнян, необходимо восстановить связь между министерством, учеными, преподавателями и крестьянами, возродить давно забытые производственные семинары, иначе говоря, объединить науку и практику. Только при таком условии отечественное сельское хозяйство сможет постепенно выйти из кризиса.
