После окончания училища я, имея как отличник право выбора, попросил остаться в Киевском военном округе. Прошел по ступеням армейской службы от командира взвода до командира пусковой установки. В 1960 году поступил в артакадемию в Ленинграде на факультет ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Наша дивизия в 1962 году участвовала в операции «Анадырь» на Кубе.
В 1964 году после окончания академии состоялся прием выпускников в Кремле. И тут в перерыве подошел ко мне тот самый Кильченко (ныне уже генерал-лейтенант), напомнил про разговор о родстве с Баграмяном и повел меня к группе маршалов и генералов. Там он вкратце передал наш разговор с ним в 1950 году. Выслушав, маршал Баграмян положил мне руку на плечо, сказав: «Нас, армян, мало и поэтому мы все родственники».
А еще как-то в 1967 году у нас в дивизии проверяли порядок хранения ракетного топлива. Комиссию возглавлял заместитель министра обороны по тылу маршал И.Х.Баграмян. В день подведения итогов в клубе Лебединского полка вызвали руководящий состав. Я был тогда первым заместителем командира Ахтырского полка, сидел во втором ряду. Сидящий в президиуме маршал пару раз глянул в мою сторону, сказал что-то командиру дивизии генерал-майору Махоткину, и в перерыве меня пригласили в кабинет. Я не успел представиться, как сам маршал сказал: «А это тот самый Баграмян, который на приеме в Кремле был майором, а теперь уже подполковник. Растет человек…»
…ПОТОМ Я КАК-ТО ПРОЧИТАЛ РАССКАЗ Р. КОЧАРА «СЕСТРА ГЕНЕРАЛА». Там идет речь о письме, которое написала Баграмяну армянка из-за границы, потерявшая брата в годы Геноцида. Эта женщина (имя и фамилия совпадали) так надеялась, что генерал, возможно, ее родной брат. Баграмян ответил ей, что, к сожалению, не имел сестры, но теперь считает, что она у него есть…
Может быть, и через эту подлинную историю маршал укрепился в мысли, что все армяне — родственники.
