— Когда я уехала из Армении в США, —
говорит певица, — в моем репертуаре еще не было так много армянской музыки.
Если вы помните, я пела американские и бразильские джазовые стандарты. А
армянская музыка, которую я исполняла здесь, – это были популярные песни,
написанные нашими замечательными композиторами Артуром Григоряном, Робертом
Амирханяном, Константином Орбеляном, Константином Петросяном. Но джаз для меня
был основным.
—
Наряду с известными мелодиями западных композиторов – Эллингтона, Паркера,
Тизола и других, вы виртуозно исполняете песни Комитаса, Саят-Новы, армянские
народные мелодии в джазовой интерпретации. Как возникла подобная идея?
— Мысль соединить два музыкальных
направления (армянскую народную песню и американский джаз) родилась в США.
Армянская народная музыка сопровождала меня с детства, ведь, вы знаете, мама
моя Офелия Амбарцумян – исполнительница народных песен, отец –музыкант –
кяманчист. Я выросла в этой музыкальной атмосфере.
Но когда ты оставляешь свою страну, на
чужбине все это становится намного ближе, ты начинаешь испытывать ностальгию,
все приобретает особую значимость. Это сыграло определенную роль в моем
творчестве, заставило сконцентрироваться и серьезнее отнестись к своим
музыкальным истокам, которые имеют богатейшую историю. И почему нет –
попробовать соединить эту музыку с другой, которая также имеет глубокие корни.
Первые попытки были предприняты с американским пианистом и композитором
армянского происхождения Арменом Донеляном (его имя внесено в книгу джазовых
стандартов мира – Е.Г.) и обрели
большой успех не только у армянской, но и зарубежной публики. Это очень
воодушевило, в дальнейшем наш репертуар пополнился новыми аранжировками. Мне
хотелось познакомить своих зрителей с армянской музыкой, армянским искусством.
Уже сегодня эти песни составляют большую часть моего репертуара. И где бы я не
выступала, всегда исполняю эти мелодии.
—
Как вам удалось адаптироваться на чужбине?
— У нас у всех есть истоки. Но когда ты
отрываешься с корнем от привычной почвы, потом не так легко бывает снова
привиться в другой среде. Многие из-за этого теряли свою идентичность. Я не
хочу себя хвалить, не хочу говорить, что оказалась сильной в своей ситуации.
Может быть, все произошло по воле Божьей – не знаю.
Мне повезло, поскольку цепь
обстоятельств способствовала тому, что мне (независимо от меня) оказывалась
помощь. Еще здесь нашелся человек, в которого я влюбилась, и он является моим
мужем уже более двадцати лет. Значит, у меня не было проблем с жильем, бытовых
проблем. Я полностью могла сконцентрироваться на своем творчестве, работе.
Армянские общины Бостона, Вашингтона, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, узнав о том,
что я нахожусь в США, стали организовывать мои концерты. Это мне помогло ближе
познакомиться с музыкальным миром Америки и установить деловые связи. В
Вашингтоне я неожиданно встретила продюсера, с которым давно была знакома еще с
Москвы. Он сам нашел меня и высказал желание работать вместе.
Откровенно говоря, у меня самой нет
пробивной жилки, я бы не смогла самостоятельно все это делать, организовывать.
Словом, не все так просто. Нет музыканта, который не прошел бы через тернии. И
если кто-то из приезжих говорит, что условия их становления прекрасны и они
почивают на лаврах – это вранье. Мы все работаем там в поте лица. Такова
система той страны. Хотелось бы, чтобы она вошла в норму и у нас, может быть,
не так болезненно, как там, но такая дисциплина многим дает возможность встать
на ноги.
Я уехала, чтобы учиться новому, так как
моим интересом была джазовая музыка, а для этого Америка — не самое худшее
место. Для меня творческий рост имеет огромное значение. Я познакомилась со
многими зарубежными коллегами, завязались творческие связи, записывалась с
разными музыкантами и продолжала впитывать в себя все самое интересное, с чем
приходилось сталкиваться в профессиональном плане. А случилось бы все это
здесь?
—
Как зарубежный слушатель воспринимает народные армянские песни?
— Армянский этноджаз находит теплый
отклик не только у наших соотечественников, но и у иностранцев. Армянская
музыка получила большое распространение, ее любят, значит, она обладает силой.
Вы знаете, я никому не предлагаю петь армянский этноджаз, но ко мне очень часто
обращаются с просьбой научить петь его. Причем обращаются люди разных национальностей.
У меня есть ученики из России, Германии, Греции, Швейцарии. Многие приходят,
уже выучив мои песни, непонятно, откуда они их берут, видимо, из интернета.
Просят разъяснить тонкости музыки и исполнения той или иной мелодии.
—
В вашем гастрольном турне числится Степанакерт. Вы сами захотели выступить в
Карабахе?
— Нет. По инициативе организаторов моих
гастролей. Откровенно говоря, это предложение поначалу я восприняла без особого
энтузиазма, учитывая шестичасовой путь из Еревана в Степанакерт. Но теперь я
воодушевлена предстоящей поездкой. Я бывала там, но никогда не выступала.
—
Как вы находите современный Ереван, в сравнении с тем, который покинули?
— Тот Ереван связан с историей моей жизни: в этой
больнице я родилась, здесь я гуляла, здесь встречалась друзьями и т.д.
Постепенно все эти места исчезают. Конечно, узнаю свой любимый город, но есть
места, где я уже не ориентируюсь. Некоторые изменения похвальны, но есть и
такие, которые не нравятся. Хотелось бы, чтобы наши ценности – городская культура,
в том числе и своеобразная архитектура, яркие традиции сохранялись. Есть вещи,
которые только твои. Например, я проснулась сегодня рано утром и вышла на
балкон, никого еще не было на улице. Ереван спал. Этот воздух, это спокойствие
– такого не увидишь в Нью-Йорке, городе, который все 24 часа в движении, в
работе.
