После 27 мая особо удачливые ереванцы, сумевшие достать "лишний билетик", заполучат возможность говорить: "Я Ленина видел!" — сиречь спектакли великого Петра Фоменко, поставленные на сцене театра, носящего его имя. Как утверждают эксперты, первого театра Москвы, а значит, и всей России. Мастер номер раз Петр Фоменко, Лев Толстой, "Война и мир", "Семейное счастие", звезды сцены и экрана, уникальные авторские декорации. Бурные впечатления гарантированы!
А пока в Ереван уже во второй раз посмотреть площадки, достичь окончательных договоренностей прилетел директор театра-мастерской Андрей ВОРОБЬЕВ — человек совсем еще молодой, выламывающийся из рамок директорского образа грозного дяденьки, борющегося с творчеством во славу финансового процветания.
— Как возникла идея этих гастролей?
— Их организует Министерство культуры и Союз театральных деятелей Армении при участии Федерального агентства по культуре Российской Федерации и общества Российско-Армянской дружбы. Банк ВТБ финансирует эти гастроли — как наши давние друзья и компания, которая сегодня интегрируется в финансовую систему Армении, стремясь "вписаться" не только с деловыми коммерческими интересами, но и привнести что-то важное и значимое в духовную, культурную жизнь. Ну и, естественно, было давнишнее наше желание.
— Спектакли по Толстому — "условия игры" или вы сами предложили репертуар?
— Да, мы приехали несколько месяцев назад, посмотрели площадки. Для нас было очень важно играть на вашей главной национальной сцене, сцене театра Сундукяна — это давняя мечта, и было важно показать наши спектакли на сцене Русского драматического театра. Мы придумали, как мне кажется, довольно интересную концепцию — привозим два спектакля по произведениям Льва Николаевича Толстого. "Война и мир" — по большому роману уже зрелого гения, и "Семейное счастие" — по ранней повести Толстого, по мнению большинства специалистов, не относящейся к основным сокровищам. Тем не менее оба спектакля очень яркие, интересные, они прошли довольно большой путь в своем становлении, отмечены многочисленными наградами, участвовали в огромном количестве всевозможных фестивалей. Оба спектакля — лауреаты Государственной премии, "Война и мир" получил три "Золотых маски" — лучший спектакль, лучшая режиссура и лучшая женская роль — Галина Тюнина. А спектакль "Семейное счастие" группой ведущих критиков России внесен в рейтинг ста лучших мировых постановок ХХ века.
Я думаю, армянским зрителям будет очень интересно познакомиться с этими спектаклями в постановке Петра Наумовича Фоменко, а для нас чрезвычайно важно и интересно показать эти спектакли в Армении. Мы ни разу не работали здесь, но много слышали о том, что у вас великолепно подготовленный, очень хороший театральный зритель, способный оценить тот материал, который мы предлагаем, и условия той игры, которые мы хотели бы задать. Главное, чтобы зритель умел откликаться. Это не просто спектакли, чтобы публика развлеклась, с интересом провела время. Для нас очень важно, чтобы зритель сумел соучаствовать процессу, который мы создаем на сцене. Ведь когда возникает обратная связь между зрителем и актером, и возникает настоящий театр.
— Тем более что многих ваших актеров наш зритель знает по киноработам и даже сериалам. . .
— Да, наши актеры иногда играют в сериалах, хотя больше, конечно, снимаются в художественных фильмах. Галю Тюнину, уверен, видел и армянский зритель, она снялась в "Ночном дозоре". Ей был интересен материал, хотя фильм такой — не совсем понятный.
— Сколько спектаклей в год вы выпускаете?
— По-разному. Бывает один спектакль, бывает — три, а бывает — и ни одного. Мы в этом смысле, безусловно, являемся государственным учреждением культуры Москвы, у нас план, мы обязаны ему соответствовать, но не всегда план определяет нашу жизнь и наше творчество. Гораздо важнее заниматься главным делом — создавать хорошие спектакли, а они просто так ведь не получаются. Это как ребеночка рожать. Нужно влюбиться, нужно в необыкновенной, немыслимой страсти зачать этого ребенка, выносить, а потом ждать, пока он осмотрится в этом мире, заживет своей жизнью, расцветет в прекрасного человека. Так и спектакль — с ходу никогда не получается. Как правило, проходят годы, пока спектакль дозревает, как хорошее вино, и становится таким, каким должен быть.
— В репертуаре вашего театра в основном классика. Сегодня она привлекает молодежь?
— У нас почти половина зрителей — совсем молодые. Кстати, этот вопрос решается и на уровне государственном. Существует программа, благодаря которой московская мэрия обеспечивает по заявкам билетами группы старших школьников и студентов. А поскольку этот год был объявлен Годом семьи, такая же госпрограмма возникла и для "семейного просмотра". А вообще у Петра Наумыча установка — делать спектакли для разных возрастных категорий, людей с разным жизненным опытом, взглядами на жизнь, чтобы они могли посмотреть спектакль, потом вернуться домой и обсуждать его, вспоминать какие-то истории, делиться своим опытом, своим прошлым на почве того материала, который им был предложен театром. Театр — как повод для семейного общения. Ведь с этим в последнее время становится все хуже и хуже, во всяком случае в нашей стране. В Армении все-таки гораздо крепче семейные устои с точки зрения передачи опыта, уважения к старшим.
— А нагрянувшие театральные реформы не мешают творчеству и заботе о духовном воспитании зрителя?
— Конечно, мешают, потому что эта реформа по большому счету задавливает свободу театра, мешает его самостоятельности. Конечно, есть необходимость упорядочить систему расхода бюджетных средств, но при этом, как мне кажется, невозможно подвести под единый знаменатель расходы из бюджетных средств в школе, на заводе и в театре. Невозможно расходы по созданию творческого произведения классифицировать по системе завода, который точит гайки. А эта реформа нацелена именно на это и доходит до абсурда.
Я не могу проводить конкурс на постановку Петра Наумыча Фоменко в театре, который носит его имя, просто потому что не могу и не хочу! Если необходимо, чтобы он поставил спектакль, нужно договориться с ним, попросить, чтобы он согласился. А по закону я должен провести конкурс, и если режиссер Иванов скажет, что он поставит спектакль дешевле, чем Фоменко, то я должен отдать право постановки этому Иванову. Это же абсурд! Я не могу и не хочу проводить конкурс между художниками по костюмам. Если Фоменко ставит спектакль и говорит, что он хочет работать с Машей Даниловой, с художником, с которым он привык работать, которого он чувствует, надо приглашать того художника, который нужен режиссеру. А мы обречены проводить конкурсы и заниматься совсем не тем важным делом, для которого живем. Это очень серьезная проблема, которую мы преодолеваем. Дошло до полного бреда. Малый театр в свой юбилейный год должен был участвовать в конкурсе с другими театрами и бороться за право использовать бюджетные средства на празднование этого юбилея! Это же идиотизм, такого не может быть!
В Москве, например, сегодня очень трудно найти молодого режиссера, который бы хотел занять должность художественного руководителя, быть хозяином, заботиться о труппе, решать сотни проблем. Гораздо выгоднее — в одном театре поставил, получил гонорар, в другом. . . "Реформа" — это когда в театре сидят три "главных" человека: директор, бухгалтер и администратор, которые с улицы находят режиссера и актеров, они делают спектакль, тупо его дербанят на кассу, пока не перестанут продаваться билеты. Перестали — всех обратно на улицу. А как же сохранить традиции, как их накапливать, как развивать? Фоменко любит повторять: "Как можно двигаться вперед, не оглядываясь назад, как можно находить новые пути, если ты не помнишь своей истории?" А еще: "Мы занимаемся самой страшной, садистической вещью — театром". Три инфаркта и четыре шунта в сердце — цена его успеха.
— Мастерская Петра Фоменко финансируется только из государственных закромов?
— Государственная составляющая — где-то 25 процентов от общего бюджета нашего театра, а все остальное мы должны либо сами заработать, либо изыскать. У нас есть друзья — мы их даже называем не спонсорами, это настоящие меценаты, люди, которые очень любят наш театр, имеют ярко выраженную гражданскую позицию и хотят помогать театру безвозмездно, ничего не требуя взамен. Особенно в последние годы что-то в нашем обществе стало меняться. Уверен, и в Армении скоро появятся люди, готовые бескорыстно помогать искусству, осознавая, что оно определяет лицо нации.
Menu
