Прошло 20 лет. Два десятилетия! Сегодня и вспомнить трудно, с чего начиналось то время, которое, как казалось нам, проникнуто глубокими реформами. Проходят годы, устают надежды, коробится вера в то, что при нашей жизни нам дано создать другую Армению — социально справедливую, граждански достойную. Что и говорить, трудно ныне вернуться в эпоху надежд, времена энтузиазма, которые сопутствовали началу экономических реформ. Однако следует предпринять краткий экскурс.
В ходе перестройки начала 90-х годов прошлого века в Армении все прочнее утверждалась мысль об объективных преимуществах рыночных механизмов перед механизмом централизованного управления экономикой. Вместо постепенного формирования институтов рыночной конкуренции и осторожной трансформации гигантов социалистической экономики в конкурентоспособные корпорации, создания национальной финансово-инвестиционной системы, ориентированной на долгосрочное кредитование модернизационных проектов, либеральные фанатики «Вашингтонского консенсуса» раскромсали научно-производственный комплекс страны варварской прихватизацией, на останках которого вырос монополитический капитализм компрадорского типа. Компрадорский — поскольку основным, приносящим максимальную прибыль видом экономической деятельности является «распиливание» ресурсов, доставшихся от прошлого, — экономических, геополитических, технологических, культурных и прочих.
В этой связи, пожалуй, самый поразительный факт — «Открытое письмо», с которым обратилась в 1992г. к президентам СНГ постсоветских республик большая группа американских экономистов (30 человек, включая трех лауреатов Нобелевской премии по экономике, — Ф.Модельяни, Дж.Робина и Р.Солоц). В нем они выступили за сохранение земли и других природных ресурсов в государственной собственности. Сейчас это письмо забыто, хотя в то время широко публиковалось в прессе.
Автора этих строк волнует вопрос об ответственности за случившееся в начале 90-х годов. За нежеланием пойти собственным путем, который с учетом армянской специфики предлагали многие экономисты, стояли интересы пришедших тогда к власти людей: они увидели в радикально-либеральных реформах на основе стандартных рецептов Вашингтонского консенсуса возможность собственного быстрого обогащения. В этой связи забавно видеть сегодня вчерашнего рыночного фундаменталиста в роли спасителя страны.
Вопреки не только научным рекомендациям, но и элементарному здравому смыслу, в жертву были принесены не только сбережения граждан и высокотехнологические отрасли промышленности, но и природная рента. Пора признать очевидное: провозглашавшаяся все постсоветские годы политика реформ основывалась на утопических идеях рыночного фундаментализма.
М.Фридман, отвечая в свое время на вопрос, как трансформировать социализм в капитализм, ответил коротко и ясно: «Приватизируйте, приватизируйте и еще раз приватизируйте». В конце жизни он признал, что это было ошибкой. В отсутствие соответствующих институтов быстрая массовая приватизация контрпродуктивна. Но армянские реформаторы оказались лучшими учениками апостола неолиберализма. В этой области в Армении победила «скоростная» идеология: шоковый отпуск цен, быстрое открытие рынков, быстрая либерализация рынка капитала.
Социально-экономические последствия такого подхода известны: примитивизация производства и деинтеллектуализация труда. Утрата социальной солидарности, социальное разобщение — еще один плачевный итог трансформации армянского общества. Среди составляющих той непомерной социальной цены, которую пришлось заплатить за радикальные экономические реформы в Армении, — пренебрежение нравственно-психологическим миром человека. Интенсивное искоренение морально-этической компоненты из социального бытия деформирует повседневную жизнь человека. Думается, что более двух третей причин демографического спада связано с такими возникшими в постсоветский период социально-психологическими феноменами, как социальная депрессия, апатия и агрессия. Резкий поворот массового сознания к обогащению любой ценой оказался для значительной части населения страны тяжелой психологической травмой, источником как личных трагедий, так и различного рода общественных патологий.
Армянский властвующий слой в начале 90-х годов крепко ухватился за либеральную доктрину рыночного фундаментализма, поскольку она избавила его от ответственности за управление страной и легализовала присвоение общенародной собственности. Можно спросить, где же была аналитическая наука? Она была изолирована от принятия решений так же, как мастера культуры от средств массовой информации. Следствием этого стала деградация экономики и нравственности. Перекрасившиеся рыночные фундаменталисты вновь искушают власть своими решениями, предлагая «новую доктрину» «Сто шагов». Удивительно, что эти самые оголтелые рыночные фундаменталисты, всегда отрицавшие положительное значение государства для развития экономики, вдруг начали пропагандировать необходимость активной государственной политики стимулирования инновационной активности. При этом самые одиозные из них, снискавшие печальную славу разрушителей отечественного научно-промышленного потенциала посредством криминальной прихватизации и банкротства тысяч предприятий, с присущей им беспардонностью начали изображать из себя пророков развития.
Вспомним, как к началу 90-х годов стремительно возрастала популярность идей свободы личности и частной инициативы. Они захватили значительную, если не большую часть населения, причем самую продуктивную. Словом, возникла широкая социальная и психологическая основа для практической реализации демократических идей. А государственной власти был представлен серьезный шанс для развития страны на основе формирования гражданского общества и цивилизованной свободной рыночной экономической системы. Но армянские реформаторы не только не воспользовались этой уникальной возможностью, фактически они сделали все, чтобы опорочить ценности свободы в глазах населения. Происходящее в стране в 90-е годы вызвало в общественном мнении негативное и даже враждебное отношение и к ценностям свободы, и к самому понятию «демократия». Оно стало синонимом воровства и коррупции.
Сейчас общество пожинает посеянные ими плоды. С грустью приходится констатировать, что нынешняя политическая надстройка логически безупречно венчает созданный в годы реформ экономический базис. Да и в последние годы, при всех положительных тенденциях, которые наметились, структура экономики в целом, к сожалению, не была изменена: индустриализации не происходило, системной стратегии создания значимого импортозамещающего производства не было. Но еще огорчительнее то, что коалиционное правительство пока не очнулось от некой летаргии и не приступило, по сути, к поиску эффективной политики, призванной найти выход из кризисного состояния экономики путем развития модернизационных проектов. Проектов, которым следовало бы стать официальными парадигмами развития страны если не вчера, то уж по крайней мере сегодня.
Необходимо обратить внимание на то, что сегодня в Армении модернизационные проекты не только по существу не стартовали, но страна продолжает движение в направлении, начатом в начале 90-х годов. И в этот кризисный период инвестиционный крен в сторону сырьевых экспортных отраслей очевиден и не дает экономике двигаться в общемировом направлении. Зависимость от сырьевого сектора углубляется, что, собственно, и показало начало кризиса.
Представляется важным еще один аспект. Речь идет о заниженности зарплатоемкости отечественного ВВП. Если в большинстве стран доля оплаты труда находится в диапазоне 60-70%, то в Армении она менее 30%. Это, кстати, невозможно объяснить уровнем производительности труда, а значит, это решение является внеэкономическим и в гуманитарном аспекте крайне опасным, т.к. не обеспечивает воспроизводственной функции. Следовательно, сохраняет острый демографический кризис. На фоне кризиса экономического это имеет еще более серьезные последствия. Огромная часть населения в марзах живет в условиях, которые можно охарактеризовать как малоприемлемые для существования: материальная нужда и социальная апатия давно стали повседневным явлением.
В настоящее время просматриваются два возможных сценария будущего. Первый — пассивно-инерционный, ведущий к дальнейшему ослаблению научно-технического потенциала, ускорению сокращения численности населения, углублению примитивизации производства, деинтеллектуализации труда. Другой вариант — активно-модернизационный. Успех модернизации экономики в Армении во многом зависит от создания такой партийно-политической коалиционной системы, которая помогала бы избежать ошибочных решений. Характерная черта такой системы — партийный плюрализм.
Для преобразования сырьевой экономики в инновационную прежде всего необходимо создание базовых предприятий. Армения должна развивать собственные средства производства. И в условиях кризиса, когда цены на современное оборудование и технологии на западе существенно снизились, целесообразно покупать их прежде всего для критических отраслей — производства продуктов, лекарств, медицинского оборудования, для нужд оборонно-промышленного комплекса.
Этот вывод оборачивается вопросом: а кто же будет рисовать такую повестку дня и, главное, ее реализовывать? Все взоры по инерции обращаются к президенту, который и должен взять на себя эти функции. Нынешний кризис так опасен, что государственному вмешательству нет альтернативы. Сегодня государство — не проблема, а решение.
Ожидается, что государство во главе с президентом продолжит играть более активную роль, чем до кризиса, и после того, как будут купированы наиболее негативные последствия нынешнего кризиса. Поэтому необходимо выработать более четкую долгосрочную стратегию. Государственное вмешательство будет эффективным, но его эффективность повысится, если все акты интервенции будут интегрированы в логически согласованную стратегию.
Международные форумы — экономические, политические, инвестиционные и т.д., которые едва ли не каждый месяц проходят в нашей стране, — особая примета нынешнего времени, и это неплохо. Но одно дело — строить грандиозные планы, другое — их выполнять. Между этими занятиями в Армении всегда дистанция огромного размера, сократить которую никак не удается. И создается впечатление бесконечной говорильни на фоне усугубляющихся и увеличивающихся неразрешенных проблем. Впрочем, предлагаем рецепт, сокращающий разрыв между словом и делом: экономический блок правительства должен не только излучать оптимизм, но и говорить обществу горькую и неприятную правду. Только в этом случае, трезво оценивая свои силы, можно добиться какого-то движения вперед. Иной вариант обрекает любую, даже самую «прорывную», стратегию на провал.
Подчеркнем, что инфляция остается одним из главных вызовов 2010 года. Министры экономики и финансов должны понять, что по критериям, принятым в мире, уверенность в международной конкурентоспособности экономики начинается, когда инфляция по году выходит на уровень 5%. Нам до этого нужно доработаться. Катастрофично выглядит ситуация, когда растут социальные и почти не снижаются другие расходы государства.
Инфляция — это структурная проблема. Заметим, что многие страны, проводящие структурную политику, отклоняются от идеала, описанного в учебниках и рекомендациях ВБ и МВФ. Нельзя вести себя, как мальчики гарвардской школы бизнеса в 80-х прошлого века. Темпы инфляции зависят не только от количества денег в экономике. Это лишь одна половина соотношения, в котором вторым компонентом является предложение товаров и услуг. Другими словами, бороться с инфляцией можно не только сжатием денежной массы, как это делается в Армении в течение последнего десятилетия, но и расширением предложения.