Что бы ты ни играл — выйди и отдай частицу сердца
В этом году выдающемуся актеру театра и кино, народному артисту СССР, лауреату Государственной премии СССР Евгению Леонову исполнилось бы 85 лет. Он был одним из ярчайших представителей русской актерской школы, основными чертами которой являются высочайший профессионализм, внимание к человеку. Леонов эту традицию вел, был одним из ее столпов.
ВРЯД ЛИ ЗРИТЕЛИ СПОСОБНЫ ЗАБЫТЬ ЕГО АКТЕРСКИЕ РАБОТЫ в фильмах "Дело Румянцева", "Полосатый рейс", "Кот-рыболов", "Не горюй", "Гори, гори, моя звезда", "Белорусский вокзал", "Джентльмены удачи", "Афоня", "Обыкновенное чудо", "Мимино", "Осенний марафон", "Американский дедушка"… А сколько замечательных образов им создано в театре!
Он доставлял нам много радости, как, впрочем, и другие замечательные русские актеры. Но, пожалуй, мало кого мы так любили, как Евгения Леонова (почти наравне с Роланом Быковым). Причем именно любили. Не изумлялись, не восхищались, а просто любили. За запоминающиеся актерские работы, за верную дружбу с нашими деятелями культуры, за теплое отношение к Армении.
В последний раз в Армении Евгений Павлович побывал где-то в начале 80-х годов во время гастролей "Ленкома". Мы с ним встретились в фойе театра после спектакля "Иванов" по Чехову, где он играл заглавную роль. Мне предстояло уговорить актера выкроить время и прийти в редакцию для встречи с коллективом газеты. Но наш разговор то и дело прерывался: без конца подбегали студенты и просили автограф. Юных актеров и начинающих кинематографистов волновали и другие вопросы. Интересно было наблюдать, как Евгений Павлович слушал их, — слушал с уважением, не прерывая: какая-то необыкновенная, органичная деликатность по отношению к этим ребятам, к их наивным вопросам, но это не было воспитанностью деликатного человека, который вынужден слушать. Он слушал потому, что его волновали усилия и стремления этих юношей и девушек. Наконец молодые люди разошлись, и мы договорились о встрече в редакции на следующий день. Затянулась она до позднего вечера. Многие вопросы, затронутые актером во время той памятной встречи, актуальны и сегодня, поэтому короткую часть того монолога мы представляем вниманию читателей "ГА".
— МНОГИЕ ДО СИХ ПОР НЕДОУМЕВАЮТ: ПОЧЕМУ Я ПРИШЕЛ В МОЛОДЕЖНЫЙ ТЕАТР? Говорили, что я заново начинаю свою карьеру. В Театре имени Маяковского я играл хорошие роли — в спектаклях "Дети Ванюшина", "Таланты и поклонники", "Человек из Ламанчи". И все-таки я ушел. Главная причина — в Театр имени Ленинского комсомола пришел Марк Захаров. Я надеялся, что этот современный, резкий режиссер поможет мне раскрыть в себе какие-то новые грани, быть каким-то неожиданным. "Наш театр — поиск", — говорит он. И это меня устраивает. Интересно, когда есть поиск, когда есть дерзость. Не знаю, долго ли мы продержимся на этом. Нельзя же все время говорить: мы ищем, ищем, когда-то нужно и найти что-то.
Существуют штампы зрительского восприятия. Появляются они и у творческого руководства. Как это конкретно выражается в актерской судьбе? Артисты часто сетуют: "Мечтаю сыграть совершенно другой образ, а мне все одно и то же…"
Актер Театра имени Евгения Вахтангова Юрий Волынцев играет в спектакле "Человек с ружьем". Спектакль стали снимать на телевидении — и его вдруг лишили роли. Руководство заявило: "Ну какой же он матрос с "Авроры", он же Пан Спортсмен". Волынцев разволновался: "Что же, теперь я на всю жизнь Пан Спортсмен?". Тихонов тоже после телефильма "Семнадцать мгновений весны" признавался: "Вот просто ужас, обрушилась на меня такая популярность, что теперь я только Штирлиц…" Потом был фильм "Белый Бим Черное ухо", где он снялся в главной роли и еще раз доказал свою актерскую многогранность.
А Ульянов? Помню его слова: "Пока не хочу сниматься, много предложений, но такое ощущение, что теперь я только Жукова должен играть в кино".
Профессия актера — сложная, я бы сказал, каторжная. Об этом говорил нам и Михаил Михайлович Яншин. Настоящую актерскую школу я, как и мои товарищи, прошел у него. Он был педагогом ищущим. Я о нем говорю не только из чувства благодарности и уважения, но и потому, что он был интересным человеком. Он всегда проверял свое искусство жизнью. И нас учил делать это. Для меня всегда были дороги слова Чехова: "Неси свой крест и веруй".
ВЕРУЙ В СВОЮ ПРОФЕССИЮ. У КАЖДОГО АКТЕРА В ЖИЗНИ БЫВАЕТ МНОГО ИСПЫТАНИЙ. Поступил мой сын в театральный институт, я ему сказал: "Кончишь институт, Андрюша, будешь только называться актером. Настоящим актером не станешь, на это нужно жизнь ухлопать". И еще не известно, придет ли к актеру то, что называется признанием. А в нашей профессии сказать, что ты как артист сложился, очень трудно. Потому что каждый раз ты связан с новой литературой, каждый раз тебе предлагают сыграть чужого человека, выдуманного автором, а тебе нужно прожить судьбу этого человека, научить его всему: и плакать, и любить, и ненавидеть.
Яншин учил нас: болен, нездоров — сиди дома. Только рассчитывай свои силы, возможности. Посидишь еще немножко — и обогнало тебя искусство. Вышел на сцену — падай, умирай, ползай, в любви объясняйся — все это делай с отдачей. Сегодня наврешь, завтра, послезавтра — не заметишь, как ты растерял свой талант. По-разному у нас бывает. Еще никто не мог объяснить, почему и когда он перестал быть актером. Предлагают роль, а он не может. И в кино так бывает.
Существуют железные границы возможностей, через которые не перепрыгнешь. Как трезво и сурово надо знать свои возможности, чтобы не упасть под непосильной ношей. Поэтому профессия наша — интересная, прекрасная, но трудная и сложная, бесспорно. Что бы ты ни играл — гротеск, комедию, драму, где бы ни выступал — выйди и отдай частицу сердца… Вот тогда все возможно — и в концерте участвовать, и на телевидении сниматься…
МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ СТИРАНИЕ ГРАНЕЙ В АКТЕРСКОМ ДЕЛЕ. Раньше, когда я начинал, грим нужен был обязательно и говорить надо было громко. Сейчас зрителю это совсем не интересно. Важно твое мировоззрение, твои нервы, умение тратиться на сцене. То же самое нужно и в кино. Играя князя Мышкина в театре, Смоктуновский говорил шепотом, но это не помешало ему благодаря своему исполнению стать крупным артистом. Помню, критики писали: родился новый интеллектуальный артист театра и кино. И в самом деле это так. Право ведущего актера надо все время завоевывать.
Театр по-настоящему формирует личность. Это проверка творчеством — ежедневная.
Конечно, интересно, оставаясь Леоновым, создать образ, в котором трудно разобраться. Так и должно быть в искусстве. Чтобы не было однозначно: вот идет человек — он хороший, а вот тот — подлец. Я не люблю раскладывать черты характеров своих героев. Не люблю, потому что в жизни все гораздо сложнее. В одном и том же человеке порой уживаются самые противоречивые черты.
