К 135-летию со дня рождения Ольги Туманян
В жизни великих людей жены играли разные роли. Одни становились причиной падения гения, другие — спутницами и опорой на всю жизнь. К числу последних принадлежала Ольга Васильевна Туманян — верная подруга великого поэта.
Встретились они случайно. С августа 1887 года Туманян работал писарем в консистории, где священником был Ованес Мартиросян (в семье его называли Тертер) — отчим Ольги Мачкалян. Ему приглянулся симпатичный, трудолюбивый юноша, и возникла мысль познакомить его с Ольгой. Но, по рассказам бабушки Оли (как мы ее называли) , они познакомились раньше и сразу почувствовали друг к другу симпатию. Впервые они встретились в ноябре 1887 года. "Был он высокий, худощавый, стройный, с черными кучерявыми волосами. Из-под синего пиджака была видна черная сорочка", — вспоминала Ольга Васильевна. Этот строгий стиль Туманян сохранил на всю жизнь — черный пиджак с галстуком и белым платком в кармане. . .
Родилась Ольга (Мариам) 22 декабря 1871 года в Тифлисе, в районе Харбух, училась в школе Овнанян. 1 января 1888 года мать Ольги Шушаник увидела залетевшую в дом птичку. "Это к добру, — сказала она. — Новый год принесет счастье". И вот 24 марта 1888 года 19-летний Ованес и 17-летняя Ольга обвенчались, а 1 декабря поженились в церкви Святого Георгия.
В своих письмах Туманян называл ее трогательно Оленька, посвящал ей стихи. Уехав на пару дней в Дсех, он написал ей на следующий день: "Если действительно душа измеряется временем, то целая вечность прошла со дня разлуки с тобой" (сентябрь 1888 г.). В другом письме он пишет, что нет на свете существа, более родного и он с такой радостью пишет ей письма, что хочется все писать и писать.
Поскольку материальные условия семьи Туманяна были тяжелые, молодые до 1898 года жили вместе с матерью Ольги и Тертером. Он был довольно образованным и состоятельным человеком, владел русским языком и пользовался известностью. Всю жизнь он помогал молодым в воспитании детей. А Мушег и Ашхен — первенцы Туманяна — долго жили у них и за их образование платил Тертер.
Ованес и Ольга создали большую сплоченную семью — 6 дочерей и 4 сына, жили дружно и весело. Многие знакомые, в том числе Хримян Айрик, говорили Ольге: "У тебя не 10 детей, а 11. И самый старший — это Ованес". И действительно, она опекала его как ребенка, стараясь не досаждать, оберегая от домашних забот. Эта маленькая, хрупкая женщина несла на своих плечах все тяготы большой семьи.
С 1898 года Туманяны жили на Елизаветинской, но помощь матери была необходима, и семья переехала на Бебутовскую, 55, где жила мать, но этажом выше. Эта квартира и стал впоследствии называться "Вернатун". В доме всегда было много гостей, часто приезжали родственники из Лори, так что было шумно, весело и уютно.
Первыми читателями произведений Туманяна были Ольга и дети. Уже в старости она говорила: "Не понимаю, как я еще умудрялась что-то читать". Нас она всегда поучала: "Никогда не упрекайте мужа даже за ненужную покупку, принимайте все с улыбкой и пониманием". Именно так ей удавалось сохранить мир и спокойствие этой огромной семьи. Это очень ценил Туманян и всегда приносил домой цветы. Кстати, Туманян поседел очень рано — в 30 лет, а бабушка, дожив до 100 лет, имела лишь легкую проседь в волосах. Туманян иногда шутил, представляя Ольгу: "Познакомьтесь, это моя вторая жена".
Так уж сложилось в туманяновском доме, что гости всегда были его неотъемлемой частью. Когда создался "Вернатун", каждую субботу здесь собирались писатели, поэты, художники, засиживались допоздна, а иногда под утро и засыпали в этом кабинете. Некоторые гости подолгу жили у Туманянов: Демирчян, Галфаян, Шант, Андраник, Исаакян. Это воспринималось как должное: Ольга никогда не жаловалась, хотя приходилось трудно и физически, и материально. Порой гостили и в отсутствие Туманяна, когда он бывал в Абастумане или Дсехе.
Со многими гостями дома Ольга была в большой дружбе, но особенно тепло относилась к Деренику Демирчяну, его письма к ней полны юмора и шуток.
Ольга любила вспоминать и о Шанте, о том, что "Старые боги" он написал у них дома и героиню назвал Седой — именем одной из дочерей Туманяна.
В доме Туманянов всегда можно было встретить русских и грузинских писателей. Запомнился Ольге Васильевне Бальмонт со своей роскошной шевелюрой. Вспоминала она историю, связанную с В. Брюсовым, который был у них частым гостем. Как-то он засиделся допоздна. После его ухода кто-то открыл парадную дверь, и все увидели, что на ступеньках сидит Брюсов и что-то записывает в блокнот. Туманян удивился, а Брюсов объяснил, что самое интересное из бесед он записывает, чтобы не забыть, но не сделал это дома, так как не хотел беспокоить хозяев.
Бабушка никогда не отдыхала, но всегда отправляла на отдых мужа — то в Белый Ключ, то в Абастуман, Дсех. Она всегда была рядом, поддерживая Туманяна в самые сложные моменты его жизни. Рассказывала, как мать Туманяна Сона в 1905 году уговаривала сына не ездить в турецкие села с белым флагом. Туманян поехал, предотвратив кровавые столкновения. Но эта поездка не прошла даром. 24 декабря 1908г. последовал обыск. На глазах испуганных малышей и жены были разбросаны вещи и бесценные рукописи. Туманяна арестовали и заключили в Метехскую крепость. В тюрьму к мужу Ольга приходила с кем-нибудь из детей. Именно там Туманян написал "Каплю меда" и "Перевал", там же встретил свое 40-летие. В этот день бабушка пошла с младшей дочерью Тамарой проведать мужа, и Туманян смог сунуть рукописи двухлетней девочке под платьице.
С особой любовью бабушка рассказывала о сыновьях, которым так мало жизни было отпущено судьбой. Вспоминала, какими шалунами и непоседами были Амлик и Арег, каким спокойным и выдержанным был Артик, а Мушег как-то быстро повзрослел. В годы Первой мировой войны все ее четверо сыновей были на военной службе. Она молча ждала их. . . О гибели Артика в 1918 году Ольга никогда не говорила, как не говорила и о трех сыновьях, безвременно погибших в 1937-м — слишком тяжела была рана. . .
Она редко называла мужа по имени, все больше Айрик, возможно, искала в этом защиту, особенно после 1923 года, когда после смерти мужа вся ответственность за семью легла на ее плечи. После смерти мужа Ольга Васильевна осталась со своими детьми на Вознесенской, в доме, ставшем последним пристанищем Туманяна. Теперь она была ответственна не только за семью, но и за бесценные рукописи, которые оставил муж. Позже все записи были изданы отдельной книгой.
В 1935 году семью снова постигло несчастье: был арестован Амлик. Через несколько месяцев его выпустили и вновь арестовали в 1937-м. Больше его никто не видел. В августе 1937 года в Москве арестовали Арега, потом его жену, а осенью 1937 года — старшего сына Мушега. Трудно представить, что пережила эта уже постаревшая женщина, потеряв всех своих сыновей. Но на людях Ольга Васильевна никогда не говорила о своем горе, надеясь на возвращение сыновей.
Когда в 1948 году в Грузии Ольге Васильевне предложили создать музей, она всполошилась. Она бережно сохранила все, что было связано с Туманяном, не продав ни одной картины, ни одной вещицы, считая, что все должно было передано Армении. В апреле 1953г. здание музея в Ереване было готово, и в благодарность Ольга Васильевна передала в дар государству кабинет поэта в том виде, каким он был при нем. Бабушка с дочерью Ашхен поселились на первом этаже музея, а на втором расположились шесть комнат, в точности повторяющие квартиру на Давиташвили со всей обстановкой и библиотекой. С переездом бабушки в музей огонек туманяновского очага переместился туда, где она жила в окружении дочерей и внуков. Вокруг опять было много народу — и своих, и посторонних.
Нас было 7 внуков, и каждый занимал в ее сердце свое место: двое внуков — Ованес (которого не стало в 1940 году) , Виген и пять девочек — Анаит, Надюша, Сурма, Нектар и Ирма. Тяжелым горем для нее стала весть о том, что во время войны пропал без вести Виген. Она ждала своего единственного наследника по мужской линии, писала письма в Москву, но ответа так и не получила. . . Удивительно, что, пройдя через столько бед и потерь, она по-прежнему относилась с любовью к людям, осталась доброй, излучая тепло и свет.
. . . Так уж повелось в нашем доме, что самыми светлыми праздниками были дни рождения Туманяна и бабушки. Даже уезжая в Москву на лечение в 1922 году, Туманян приехал 23 декабря, чтобы не нарушить традицию. Съезжались из Москвы, Ленинграда и Тбилиси ее внуки. Любимыми гостями были Аветик Исаакян, Мартирос Сарьян, Ст. Зорян, Р. Исраелян, Сурен Кочарян, Вараздат Арутюнян, Ашот Ованнисян. Тамадой обычно бывал Исаакян, а позже — Вараздат Арутюнян. Было всегда интересно, весело. Мушег Агаян и Люси Сарьян пели песни, произносились тосты. Бабушка вспоминала, что Туманян, будучи тамадой, за весь вечер выпивал не больше рюмки. . . Привычка садиться за стол всем вместе шла от Туманяна. Он во главе стола в своем кресле, на другом конце Ольга Васильевна. Позже во главе стола сидела бабушка в том же своем старом кресле.
В канун 100-летнего юбилея Туманяна бабушка встречала гостей. Католикос подарил ей золотой крестик, которым она очень дорожила. В последние годы Ольга Васильевна почти не видела, и когда ей приносили бесчисленное множество юбилейных изданий, она только бережно листала их, ласково проводя рукой по переплету. . .
Я не помню, чтобы она болела: всегда была удивительно крепкой и здоровой, а память у нее была необыкновенной до последних дней. Она не дожила до своего 100-летия 10 месяцев, пережив Туманяна на 48 лет. В последние дни говорила дочерям: "Не могу же я остаться, как хачкар". Она ушла из жизни тихо, угасла как свеча. Свеча, которая подарила так много радости людям.
Menu
