— Что это за другую жизнь и альтернативное мировосприятие вы вывели на улицу?
— С прошлого года мы начали сотрудничать с очень известным швейцарским Центром Пауля Клее, при котором создан детский музей «Creaviva», пригласили в Ереван его директора, отдельных специалистов и достигли договоренности, что в этом году реализуем совместную программу. Так что, с середины июля и по сей день один из их педагогов, художник Франц Брюнхарт провел более 20 мастер-классов не только в Ереване, но в Ванадзоре и Горисе. Такой энергичный нон-стоп процесс, в котором участвовали примерно 600 детей и отдельно педагоги. На днях открыли выставку родившихся в этом процессе работ. Плюс, я попросил его провести отдельные занятия для посетителей нашего инклюзивного центра, который мы открыли еще в прошлом году для ребят с ограниченными возможностями. Для них предполагалось смиксовать рисование, движение и танец. Что и было сделано.
— Инклюзивный центр — это что-то новое…
— Ты же знаешь — театр «Метро», он тоже в нашей структуре. Так вот, там был какой-то заброшенный склад. Мы его вычистили, привели в порядок и открыли там инклюзивный центр искусств. Причем, решили не ставить никаких возрастных ограничений — любой человек с инвалидностью может при желании прийти сюда и пройти арт-обучение. Пока, правда, речь идет только о танце и театре. На мой взгляд, этот центр — одно из наших больших и важных достижений, тем более, это единственный подобный центр в регионе. На первом этапе наши педагоги прошли специальную переквалификацию, чтобы работать в нем, в этом году планируем гостей — специалистов из Германии и Италии.
— Вообще, судьба театра «Метро» давно вызывала интерес. Выходит, инклюзивная группа, работавшая в Маленьком театре, плавно переходит туда?
— Нет, на территории «Метро» — чисто учебный центр, куда люди приходят обучаться и работать. Как я уже сказал, никакого возрастного ценза не предусмотрено — если кому-то хочется приобрети вторую, творческую профессию — пожалуйста! Мы установили три уровня обучения — для начинающих, для тех, кто уже в теме, и для тех, кто хочет стать специалистом. На данном этапе у нас уже 60 выпускников, что, как мне кажется, серьезная цифра. Я собираюсь часть из них потом привести в театр — будет и взаимосвязь, и польза. Как раз сейчас мы работаем над спектаклем, в котором будут заняты и ребята из инклюзивной программы. Что касается собственно театра «Метро», пока он работает как студия, но у меня есть большой проект, который, надеюсь, будет реализован в ближайшее время. Хочу, чтобы он стал свободной площадкой для молодых. Ведь еще со времен моей учебы в институте этот вопрос стоял — у молодых нет территории для творчества. Надеюсь, в скором времени «Метро» станет такой artistic residency, где молодые и креативные ребята смогут получить крышу над головой своих творческих идей. Мы уже выработали формат, как это будет происходить. Просто за эти годы театр «Метро» порядком обветшал, и прежде чем начинать, хочу сначала немного привести его в порядок, оснастить технически.
— Вы как-то бесшумно это делаете — сижу, никого не трогаю, починяю примус. А ведь все это серьезные дела!
— Наверное. Если не считать административно-территориальных вопросов — с давних времен осталось много нерешенных вопросов с нашими зданиями, и мы как-то их решаем… Но в чисто содержательном плане только за последний год мы осуществили пять международных проектов и несколько региональных — для детей. Осуществили очень большой проект в Мегри — повезли специалистов из Еревана, которые в течение месяца преподавали детям графический дизайн, сценарное искусство, фотографию, видео — те новые направления, по которым нет местных специалистов. В программе приняло участие более 400 детей, а для меня этот проект был крайне важен, особенно в поствоенном контексте. И фитбэк был серьезный. Сейчас запускаем несколько новых продуктов. В том числе — вот впервые говорю об этом, на днях запустим рекламу, а с первого сентября мы запустим пилотную программу — когда ребенок приходит в эстетический центр не просто рисованием заниматься, а ему представляют целый спектр арт-направлений, из которых он может выбирать что угодно. Есть планы, связанные с регионами. Горис, Мегри, Ванадзор, Севан — это такие большие филиалы нашего центра. После моего назначения открылись мастерские-студии в Дилижане. В общей сложности в наших филиалах стабильно учатся 1 700 детей, и абсолютно бесплатно. Сейчас ведем переговоры, чтобы еще один филиал открыть в Армавире и еще в городе Берд, поскольку, на мой взгляд, к приграничью непременно должно быть особое внимание. К тому же, наши здания в регионах были переданы Эстетическому центру еще в советское время, и они нуждаются в серьезном ремонте. Да что в регионах! В прошлом году огромными усилиями удалось отремонтировать выставочную часть нашего ереванского центра, в этом начали ремонт школы танца. Шаг за шагом пытаюсь привести все в божеский вид.
— Это на государственные средства?
— Нет, это на наши внебюджетные средства, о чем свидетельствуют «темпы строительства». В отдельных случаях — благодаря нашим международным связям. Скажем, привести в порядок Инклюзивный центр нам очень помог Британский Совет по культуре. Кстати, сообщаю благую весть и тоже говорю об этом впервые! Мы, наконец, получили разрешение — наша территория, выходящая на улицу Саят-Новы, освобождена от череды магазинов и возвращается Центру! Естественно, там тоже понадобится ремонт… Мне видятся стены-витрины, чтобы люди уже с улицы видели коллекцию музея, и он вернул бы себе былую славу — Центр детского искусства, обладатель международной коллекции! И очень надеюсь, что сотрудничество с центром Пауля Клее поможет нам в этом вопросе — их специалисты очень заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве.
— Насколько я понимаю, твои личные международные связи — серьезная помощь…
— Реально. Сейчас мы работаем со шведами. Готовим кукольный спектакль на тему прав детей и основанный на детских историях, который будет называться «Моя конвенция». Это будет вербатим — уже сделали интервью и с нашими, и со шведскими детьми. Ставить будет шведский режиссер, а планшетные куклы сделал наш, армянский автор. Они уже долетели до Стокгольма, куда я выезжаю на следующей неделе, чтобы запустить процесс. Думаю, спектакль получится интересным. Было очень интересно слышать разницу в мировосприятии шведских и армянских детей. Вот наш швейцарский гость тоже все время восхищается — какое свободное, непосредственное общение с армянскими детьми! Они подбегают, обнимают, хотят сфотографироваться вместе. В Швеции или Швейцарии педагог не может прикоснуться к ребенку ни при каких обстоятельствах — таковы требования соблюдения личного пространства и дистанцированности. В нашем случае — тепло, непосредственность — все это сохранилось, и все это по-человечески. Тут и наша культура, и наши семейные традиции. Ведь со всеми нашими проблемами мы все-таки «ребенкоцентричная» нация.
— И ребенки наши последние пару десятилетий — красивые, не закомплексованные, как раньше, и вообще чудесные. Вот скажи, человек, который 20 лет работает с детьми, что и почему с ними происходит, и во взрослой версии мы имеем то, что имеем?
— Но ведь на самом деле есть прекрасные уже не дети, замечательное поколение! Хотя, ты права, есть и совсем незамечательное… Просто качественные ребята достигают какого-то «стеклянного потолка», а потом начинают думать — остаться в стране или уехать. Вот очень большой процент моих выпускников учится за рубежом, имеет перспективы, и не факт, что вернется. И никого не обвинишь — жизнь-то одна.
А что касается того, куда девается вся милота… Рискну предположить, что в нашем «ребенкоцентричном» обществе все-таки существует система, направленная на детей, и все ее институции и программы формируют в той или иной мере красивого человека. А потом в какой-то момент эта институционарная линия обрывается. Ребенок попадает в мир 16+ и видит, что сказка кончилась, что все не так красиво, как ему рассказывали, что кругом проблемы, что человек человеку волк, и надо быть жестким. То есть сообщающиеся сосуды социума у нас как-то неверно смонтированы. И пускай это не прозвучит пафосно, но я вижу одной из задач нашего Национального эстетического центра в восстановлении этой связи. Мы должны стать той площадкой, где человек, до 16 лет приобщенный к искусству и культуре, получал бы возможность продолжения, имел какую-то культурную опору.
Мы уже согласовали с министерством — с первого сентября снимаем всякие возрастные цензы, чтобы арт-образование было доступно как можно большему количеству людей. Опережаю вопрос — взрослые люди интересуются и приходят. Это ведь если судить только по государственной политике и, извини, работе СМИ, создается впечатление, что культура никому не нужна. Это не так! Вот у нас часто бывают гости из Европы. Они всегда поражаются, сколько людей, и в регионах тоже, приходят на премьеры, вернисажи, презентации арт-проектов — они о таком могут только мечтать! Политика, социальные вопросы — это очень важно, но культура — важнее всего, с нее все начинается.
