Призывы к духоподъемности без достаточного логического сопровождения привели к тому, что некий молодой человек, представившийся отставным разведчиком, ходит по Еревану с ножом в кармане. Холодное оружие молодой человек собирается применить при встрече с трансгендерами, но нельзя исключить, что не только. Кто знает, что у молодого человека на уме…
В ОТЛИЧИЕ от остальных протестантов, бывший разведчик не стал повторять, что с Пашиняном он был, Пашиняна он любит, Пашиняну он верит, а, отбросив всякие условности, показал на камеру нож, которым намерен «утилизировать» трансгендеров…
Тем временем свои требования выдвинули работники компании с выразительным названием «Спайка». Сойдясь в едином порыве, сотни разгневанных мужчин и женщин ждут объяснений от Пашиняна и, разумеется, никого другого слышать не хотят. Обоснование, почему его и никого другого, им не надо: «во время революции мы были рядом, и где же ты, наш кумир, в этот разрушающий спайку час?» И так все время.
В произошедшей на минувшей неделе в центре Еревана рукопашной имя премьер-министра не прозвучало только по той причине, что недовольные были глухонемыми.
…Вообще-то, будь я членом правительства или кем-то вроде, то наверняка бы пригорюнился: кому и зачем я нужен в стране, где, чуть что, требуют первое лицо, а на второе, третье, пятое, десятое и смотреть не хотят? Могу ли я, вполне себе высокопоставленное лицо, думать, а тем более принимать решения, не озираясь поминутно на премьера? И может ли такое не вызывать у меня признательность к премьеру, затолкавшему меня, как ни крути, нахарара, на обочину политической жизни? Ведь обычную человеческую зависть никто не отменял.
На все и про все, даже если ничего другого не делать, а только фоткаться, премьера никогда не хватит, продолжаю думать дальше я. И тогда в голове шевельнется, а дальше забьется в нервной судороге вопрос: почему за все — от результатов встреч с Ильхамом Алиевым и до продовольственного снабжения сельмага в Армавирском марзе или водоснабжения села Авшар Араратского марза — должен отвечать премьер? А нахарары зачем? Получается зря хлеб едим?
Но я не нахарар, я журналист, особых причин для нервных срывов не вижу, сплю спокойно. Если, конечно, не приснится разведчик с ножом в кармане.
…НА ПАМЯТЬ часто приходят дни «бархатного триумфа», когда народу было велено делать все, и если что-то сегодня пошло не так, то, увы, отвечать тому, от кого такое повеление вышло. Премьер-министру — кому же еще? «Жертва мысли безрассудной» — как говорил по другому поводу поэт Тютчев.
Родить оголтелую духоподъемность обратно без силовых приемов не получится, и начало уже положено: такого количества полицейских, препятствующих входу демонстрантов на провозглашенный открытым передний дворик Национального Собрания, после «бархата» Ереван еще не видел.
…Внимательный зритель видеорепортажа о недавней поездке Пашиняна в Гюмри не мог не заметить озабоченную тетку, следующую за премьером по пятам. Тетка пришла не «ура» кричать, она пришла о чем-то просить. Не видеть ее Пашинян не мог, не понимать, с какой целью она от него не отходит, тоже. Тем не менее премьер в упор не замечал тетку, но та была явно гюмрийского происхождения и отступать не собиралась. Игра в кошки-мышки затягивалась, но победа осталась за теткой. Премьеру пришлось ее выслушать, радости на его лице не замечалось, помогут ей или нет, не известно.
Но дело даже не в этом, оно в том, что чем дальше, тем жалобщиков становится больше, желающих обниматься — меньше, и это плохая история. Пора признать: время восторгов истекает, маячит время разочарований. Замкнув всех и все на себе, премьер рискует поставить себя в безвыходное положение. Отсюда проявляющееся все чаще раздражение, срывы и настоянные на эмоциях решения.
ИЗ САМОГО свежего, во время посещения араратского таможенного терминала. «Напишешь заявление и пойдешь домой, слышишь? Уволить всех, кто работал в этом кабинете! Посмотрите на то, как они стоят, на их прикид…»
Круто! Но премьер не папа, а таможенники не дети. Ну, выгонят их с работы, ну, пойдут они, солнцем палимы, гордые граждане Армении, не привыкшие соблюдать санитарно-гигиенические нормы…
Куда пойдут и где найдут работу — вот в чем вопрос…
В ОТЛИЧИЕ от остальных протестантов, бывший разведчик не стал повторять, что с Пашиняном он был, Пашиняна он любит, Пашиняну он верит, а, отбросив всякие условности, показал на камеру нож, которым намерен «утилизировать» трансгендеров…
Тем временем свои требования выдвинули работники компании с выразительным названием «Спайка». Сойдясь в едином порыве, сотни разгневанных мужчин и женщин ждут объяснений от Пашиняна и, разумеется, никого другого слышать не хотят. Обоснование, почему его и никого другого, им не надо: «во время революции мы были рядом, и где же ты, наш кумир, в этот разрушающий спайку час?» И так все время.
В произошедшей на минувшей неделе в центре Еревана рукопашной имя премьер-министра не прозвучало только по той причине, что недовольные были глухонемыми.
…Вообще-то, будь я членом правительства или кем-то вроде, то наверняка бы пригорюнился: кому и зачем я нужен в стране, где, чуть что, требуют первое лицо, а на второе, третье, пятое, десятое и смотреть не хотят? Могу ли я, вполне себе высокопоставленное лицо, думать, а тем более принимать решения, не озираясь поминутно на премьера? И может ли такое не вызывать у меня признательность к премьеру, затолкавшему меня, как ни крути, нахарара, на обочину политической жизни? Ведь обычную человеческую зависть никто не отменял.
На все и про все, даже если ничего другого не делать, а только фоткаться, премьера никогда не хватит, продолжаю думать дальше я. И тогда в голове шевельнется, а дальше забьется в нервной судороге вопрос: почему за все — от результатов встреч с Ильхамом Алиевым и до продовольственного снабжения сельмага в Армавирском марзе или водоснабжения села Авшар Араратского марза — должен отвечать премьер? А нахарары зачем? Получается зря хлеб едим?
Но я не нахарар, я журналист, особых причин для нервных срывов не вижу, сплю спокойно. Если, конечно, не приснится разведчик с ножом в кармане.
…НА ПАМЯТЬ часто приходят дни «бархатного триумфа», когда народу было велено делать все, и если что-то сегодня пошло не так, то, увы, отвечать тому, от кого такое повеление вышло. Премьер-министру — кому же еще? «Жертва мысли безрассудной» — как говорил по другому поводу поэт Тютчев.
Родить оголтелую духоподъемность обратно без силовых приемов не получится, и начало уже положено: такого количества полицейских, препятствующих входу демонстрантов на провозглашенный открытым передний дворик Национального Собрания, после «бархата» Ереван еще не видел.
…Внимательный зритель видеорепортажа о недавней поездке Пашиняна в Гюмри не мог не заметить озабоченную тетку, следующую за премьером по пятам. Тетка пришла не «ура» кричать, она пришла о чем-то просить. Не видеть ее Пашинян не мог, не понимать, с какой целью она от него не отходит, тоже. Тем не менее премьер в упор не замечал тетку, но та была явно гюмрийского происхождения и отступать не собиралась. Игра в кошки-мышки затягивалась, но победа осталась за теткой. Премьеру пришлось ее выслушать, радости на его лице не замечалось, помогут ей или нет, не известно.
Но дело даже не в этом, оно в том, что чем дальше, тем жалобщиков становится больше, желающих обниматься — меньше, и это плохая история. Пора признать: время восторгов истекает, маячит время разочарований. Замкнув всех и все на себе, премьер рискует поставить себя в безвыходное положение. Отсюда проявляющееся все чаще раздражение, срывы и настоянные на эмоциях решения.
ИЗ САМОГО свежего, во время посещения араратского таможенного терминала. «Напишешь заявление и пойдешь домой, слышишь? Уволить всех, кто работал в этом кабинете! Посмотрите на то, как они стоят, на их прикид…»
Круто! Но премьер не папа, а таможенники не дети. Ну, выгонят их с работы, ну, пойдут они, солнцем палимы, гордые граждане Армении, не привыкшие соблюдать санитарно-гигиенические нормы…
Куда пойдут и где найдут работу — вот в чем вопрос…
