"У нас много погибших в Арцахской войне — 6 тысяч человек. Вдвое больше людей вернулось инвалидами разной степени. Они нуждаются в повышенном, постоянном (не разовом) внимании со стороны государства. Пока что такого внимания они не чувствуют. А ведь цена вопроса упирается в конечном итоге в национальное самосознание, национальную гордость, национальное единство — то есть некий духовный стержень, вокруг которого формируется отношение государства к своим согражданам, отношение людей друг к другу и к самим себе. "
Я воочию убедилась, сколь справедливы эти слова легендарного Коммандоса (из интервью генерал-майора Аркадия Тер-Тадевосяна "ГА" от 30. 01. 07) , побывав в доме, где живут инвалиды Карабахской войны и семьи погибших азаматартиков. Впрочем, живут — это громко сказано. Они не живут, а пытаются выжить, и сам факт их жалкого, нищенского существования на грани фола — обвинительный приговор государству, не только не уделяющему героям победоносной войны повышенного внимания, но своим равнодушием убивающему в них любовь и веру в Родину, за которую и ради которой они воевали и были готовы отдать жизни.
Когда-то дом N7а по ул. Шираки в Ереване был общежитием профучилища. В 1997 году с разрешения Шенгавитской префектуры сюда вселились семьи инвалидов Карабахской войны и семьи погибших азатамартиков, по тем или иным причинам лишенные жилья. На том благодеяния родного государства и закончились. Никто не поинтересовался, как на мизерную пенсию и пособия безногие, безрукие, контуженные инвалиды — отцы семейств, одинокие вдовы с детьми на руках смогут привести заброшенный дом без окон, дверей, коммунальных удобств в порядок. Для каждой семьи обустройство превратилось в нескончаемую пытку: разделить перегородками общие помещения, провести воду, канализацию в каждую квартиру и т. д. — для нищих, безработных, больных людей этот процесс растянулся на долгие годы. Власти же умыли руки.
Между тем, хотя вселившиеся семьи и получили ордера на свои так называемые квартиры, по сути их владельцами они даже не являются, ибо для того, чтобы стать полноценным владельцем недвижимости, ее следует приватизировать. А — это деньги, которых у наших нищих героев нет. Поэтому, если завтра какому-нибудь нуворишу приглянется старый дом и он захочет его приобрести в личное пользование, то вполне сможет это сделать, попросив жильцов освободить помещение.
Обратная сторона медали "За отвагу"
— Мертв — не похоронен, — мрачно пошутил Тигран, когда я спросила его о группе инвалидности.
Тигран Никогосян — профессиональный военный, до 1988 года служивший в Германии. Потом он вернулся на родину и с самого начала боевых действий в Арцахе воевал в горячих точках. Несколько раз был ранен, награжден медалями и орденами.
Психика не выдержала тяжелейшей контузии, из-за которой он стал инвалидом I группы. Работать он, конечно, не в состоянии и вынужден несколько раз в году проходить лечение в стресс-центре. Его до сих пор мучает отгремевшая война — лица погибших у него на глазах товарищей, грохот взрывающихся снарядов, боль и страдания раненых боевых друзей. Он видит сны о войне по ночам, они мучают его днем наяву. . . Кстати, не Тигран мне об этом сказал — я прочла выдержку из эпикриза, предоставленного ЗАО "Стресс-центр". Вспышки неукротимой агрессии перемежаются периодами раскаяния и грызущим чувством вины за страдания близких ему людей — жены, трех дочерей и престарелой матери, которым он сегодня не может дать ничего, кроме своего трагического героического прошлого и пенсии по инвалидности в размере 40 тысяч драмов в месяц.
— Мы были первой семьей, которая поселилась в этом доме, — рассказывает Анаит, супруга Тиграна. — Здесь было только общее помещение с коридором, соединяющим 2 корпуса. Ни стекол, ни дверей. Мы въехали зимой 1997 года, чтобы хоть как-то согреться, занавешивали окна одеялами, которые ветер то и дело срывал. . .
Любой ужаснется, увидев, в каких нечеловеческих условиях живет семья инвалида Карабахской войны Тиграна Никогосяна, — собачья конура, наверное, и то лучше благоустроена. На полу вместо паркета — песок, в котором вязнут ноги, полуразбитые стены рушатся, на потолке огромные дыры, в оконные щели пролезает кулак, вместо оконных стекол — целлофан, вместо водопроводных кранов — шланги, растущие прямо из стены, и везде нищета, нищета, нищета. . . Зимой в допотопной печке горят не дрова, а пластмассовые бутылки, старая одежда, обувь, которая достается по случаю, — так обогревается семья. Пенсии Тиграна да 10000 драмов в год от Министерства обороны едва хватает на скудное пропитание — на такие доходы о ремонте в ближайшие 100 лет даже речи быть не может. Супруга Тиграна трудится на консервном заводе, но это сезонная работа с очень низкой оплатой — в среднем 20 тысяч драмов в месяц.
Куда ни обращались Никогосяны с просьбой помочь хоть немного привести жилье в божеский вид — в Министерство обороны РА, префектуру Шенгавита, в Министерство соцобеспечения, к премьер-министру республики, президенту, не помог никто — не положено. Да и отреагировали только из президентского дворца, откуда копию письма направили в префектуру. Господа из тахапетарана пришли, составили смету на ремонт и ушли с концами. Просьба помочь с приватизацией (с аналогичным запросом обращались все жильцы — инвалиды Карабахской войны и семьи погибших азатамартиков) тоже была отвергнута. Чтобы приватизировать квартиру, требуются большие деньги — в 80000 тысяч драмов обходится одна только выплата госпошлины. Даже для благополучного обывателя это значительная сумма, для нищего же — целое состояние.
Однажды, когда в доме нечего было есть, Тигран отправился на Вернисаж. . . Может, кто-нибудь захочет купить медаль "За отвагу", которой его наградило благодарное отечество?
Кто просил твоего мужа воевать?
Когда супруга 35-летнего Акопа Зограбяна — инвалида Карабахской войны II группы, добровольцем ушедшего на фронт и лишившегося на поле боя ноги, обратилась к префекту общины Шенгавит Мартыну Саркисяну с просьбой предоставить хоть какие-то льготы в вопросе приватизации квартиры, он, по словам Ани, сказал, что льгот не положено и добавил: "Кто просил твоего мужа воевать?"
— Он прямо так мне и сказал, — рассказывает Ани. — Мы писали бывшему министру обороны РА Сержу Саркисяну, обращались в различные госинстанции, но ниоткуда нет помощи.
В этой семье 5 человек живут в крохотной квартирке площадью в 21 кв. м. У Зограбянов трое детей — двое сыновей и дочь-подросток. Старший сын скоро отправится служить в армию. "Чем он хуже других?!" — считает Ани, уверенная в том, что каждый мужчина и хороший армянин должен выполнить свой воинский долг перед Родиной.
"Нам очень трудно выживать на пенсию мужа, — признается молодая женщина. — Он работать не в состоянии, я тоже не работаю — все время уходит на детей и на заботы по хозяйству. — Если бы государство помогло с приватизацией квартиры, мы бы хоть знали, что крышу над головой никто не отнимет. . . "
$400 за инвалидность
Так же как и остальные жильцы, Анжела Карапетян с двумя сыновьями поселилась в доме N7а по ул. Шираки в 1997 году. Муж ее, участник Карабахской войны, воевавший в легендарном отряде Арабо, пропал без вести, и по статусу Анжела считается вдовой погибшего азатамартика. От государства она получает ежемесячное пособие в размере 7 тысяч драмов, не считая ежегодных 10000 от Минобороны.
Пока сыновья были несовершеннолетними, военкомат выплачивал на каждого по 2500 драмов в месяц. И хотя ей обещали, что выплаты будут осуществляться вплоть до достижения ими 18-летнего возраста, но с тех пор, как ребятам исполнилось 16 лет, Анжела этой пенсии больше в глаза не видела. Точно так же, как другие жильцы дома, она обращалась в тахапетаран с просьбой помочь с приватизацией квартиры, ибо заплатить требуемые 80000 драмов — выше ее возможностей. Последовал стандартный отказ.
Один из сыновей Анжелы в 14 лет добровольцем ушел на Карабахскую войну вместе с отцом. Он тоже воевал в отряде Арабо, был ранен, стал инвалидом войны. Но юность беспечна, и в свое время Армен Зограбян документов на инвалидность не оформил. . .
— Он сказал: я молод, зачем мне нужна инвалидность, обойдусь без этой пенсии, — рассказывает Анжела. — Теперь он работает, но зарплата очень маленькая и на нее не проживешь. Сын все-таки решил оформить документы, чтобы начать получать полагающуюся ему пенсию по инвалидности. Со всеми эпикризами отправился в Республиканскую больницу, но вернулся ни с чем и страшно расстроенным. Сказал, что с него потребовали $400, а таких огромных денег у них нет и вряд ли в ближайшем будущем они появятся. Разве что с неба свалятся. . .
Кто им поможет, кроме государства?
Говорят, любое поколение, вернувшееся домой с поля боя, — потерянное поколение. Люди, испытавшие ужасы войны, столкнувшиеся лицом к лицу со смертью, хаосом, кровавой бойней, сметающей человеческие жизни, как ураган сметает все на своем пути, люди, побывавшие как бы в параллельной реальности, недоступной восприятию мирных обывателей (хоть сто книг прочти!) , не могут вернуться в свою прежнюю, довоенную жизнь как ни в чем не бывало. Даже если им повезло и вернулись они с фронта целыми и невредимыми, эти люди навсегда останутся жертвами войны и жертвами своей памяти. Поэтому о них — героях войны — государство должно, обязано заботиться особенно трепетно, независимо от того, есть у него эти возможности или нет. Тем более что возможности всегда можно изыскать — было бы желание и воля.
Как минимум вдвое больше американских солдат, вернувшихся с войны во Вьетнаме, покончили с собой, нежели погибли на поле боя. Они не смогли адаптироваться к мирной жизни — многие из них стали алкоголиками и наркоманами. Почему? Ведь не в пример нашим нищенствующим ветеранам их быт был более чем устроен — высокие пенсии, многочисленные льготы и т. д. Но, кроме причин субъективных, надо вспомнить, что война во Вьетнаме — это позорное пятно на истории США, американское общество ее осудило, и многие ветераны этой войны чувствовали себя отнюдь не героями, осознавая всю бессмысленность войны, на которую их отправили.
Карабахская война, развязанная Азербайджаном, для нас — освободительная, и наши доблестные ребята, добровольно уходившие на войну, защищали свою землю, свою Родину. Они — герои, и относиться к ним государство должно как к героям, решая проблемы инвалидов войны и семей погибших азатамартиков на государственном уровне, имея в первую очередь на руках серьезную программу целенаправленного решения их социальных проблем и задач, связанных с реабилитацией инвалидов и участников войны. Никогда не поверю, что на это нет средств в государстве, где депутатская, к примеру, зарплата равняется 300000 драмам, а зарплата госслужащих перманентно повышается. Нашим азатамартикам нужна действенная помощь, а не высокопарные выступления властей раз в год на тему "никто не забыт, ничто не забыто". И мы очень надеемся, что людям, о которых мы написали (к сожалению, в силу ограниченности газетного пространства не удалось рассказать обо всех семьях азатамартиков, проживающих в доме N7а по ул. Шираки и нуждающихся в помощи) , власти окажут содействие.
"Когда у нас в мыслях победные идеи, завтрашняя Армения не может быть несчастной, бессильной, основанной на песке. . . " — писал великий Гарегин Нжде.
У добровольцев, уходивших на войну в Арцахе, в мыслях были победные идеи. И огромная, нерассуждающая, жертвенная любовь к Родине, стремление ее защитить. Они принесли нам победу ценой своих жизней, здоровья, молодости. Сегодня ветераны войны, их семьи и семьи погибших азатамартиков нуждаются в любви и защите со стороны Родины. Которая просто не может бросить их на произвол судьбы. . .
Menu
