Ничто не предвещало беды. Он никогда не жаловался на здоровье, но ушел из жизни внезапно, отдыхая в кресле, перед тем как приступить к каждодневной работе над очередной книгой…
Театральный критик, драматург, кандидат искусствоведения, член трех творческих организаций республики — союзов писателей, журналистов и театральных деятелей, Хачатур Авакян невероятно много, слишком много работал. Когда его спрашивали, как ему это удается, объяснял — без тени позерства, оно было ему несвойственно: "Я пишу каждый день". При этом, если бывал дома, непременно сам подходил к телефону и с удовольствием говорил с вами о ваших делах, об общих театральных впечатлениях, новостях…
Наследие Хачатура Авакяна огромно. Он — автор более 20 пьес, поставленных в разные годы на театральных подмостках республики и за ее пределами, монографий, сборников статей и рассказов. Особой популярностью пользовались его сборник пьес "Дороги", вышедший в издательстве "Айастан" в 1988 году, а также монографии "Тадевос Сарьян", "Мгер Мкртчян", "Карп Хачванкян", "Гиги Тер-Григорян", книга о Ереванском ТЮЗе, подготовленная им "История армянского советского театра" (коллективный труд), сборник рассказов "Наши умники" и многие другие.
Хачатура Авакяна отличала удивительная неутомимость, быстрота и чуткость реакции на события театральной жизни, способность разглядеть в ней самые злободневные точки. Не было, казалось, спектакля, который он не посмотрел, дискуссии на актуальную тему, в которую он не включился бы, если была необходимость вмешательства его эрудированного ума, остро отточенного легкого пера.
Обладая темпераментностью публициста, Хачатур Авакян увлекал своим мнением таких прославленных мастеров сцены, как Армен Гулакян, Вардан Аджемян, Рачья Капланян, драматургов Гиги Тер-Григоряна, Александра Араксманяна, Георгия Арутюняна. Да и современным мастерам сцены трудно было обойтись без его строгих и неизменно уместных замечаний. Порой бывал пристрастен, но всегда на бумагу ложились те самые слова, которые не оставляли равнодушным, вызывали отклик.
В газетно-журнальной периодике в понятие "профессионализм" вкладывается многое: умение выделить из общего потока информации самую главную тему, развить ее, отделить от частностей, придать материалу законченную форму — будь то маленькая рецензия в газете или пространная журнальная статья. И все это — в считанные дни. Этим мастерством Хачатур Авакян владел в совершенстве. В его лучших работах, посвященных тому или иному театру, критическому анализу современной театральной жизни, обнаруживались обширные познания, ясный ум.
Особое место в творчестве Х.Авакяна занимал жанр короткого рассказа. Разные по настроению, теме, материалу, они связаны между собой авторской позицией, отношением к написанному. Кстати, жанр короткого рассказа требует особой выверенности авторской концепции, богатства ассоциаций, и эти качества присущи рассказам Авакяна, иначе они не увлекли бы читателя и не заставили его возвращаться к прочитанному, размышлять над ними. И что интересно: несмотря на сатирический характер рассказов, написаны они с добрым юмором. Сколько тонкого юмора, сердечного тепла в таких зарисовках, как "Наш праздничный стол", "Урок справедливости", "Что случилось после того, как…", "Четвертый путь", "Пир" и другие. В них покоряет достоверность, убеждающая больше, чем выдумка.
Что же заставило профессионального критика обратиться к жанру сатирического рассказа? "В этом жанре я начал себя пробовать в начале 70-х годов, — в одной из наших бесед рассказывал Хачатур Авакян. — Первые публикации были тепло встречены читателем. И это, конечно, вдохновило. Но настоящим поводом к написанию рассказов послужила книга одного из наших известных авторов под названием "Армянин". Мне показалось, что в ней преувеличены негативные черты нашего народа. Мнительный и расчетливый, алчный и расточительный, храбрый и трусливый — таким предстает армянин со страниц этой книги.
Где видел автор столь странных армян, подумал я. Мы ведь одни из самых преследуемых, рассеянных по всему свету народов, ищущих справедливости в национальном вопросе. Разве все это не очищает наш народ? Явно автор книги перебрал. Но я вспомнил высказывание родоначальника нашей историографии: "Учителя — самодовольны и властолюбивы, ученики — ленивы в учебе, священнослужители — хвастливы, более тщеславны, нежели набожны, властители — алчны, ненасытны, подлы, судьи — продажны…" Это было сказано 1500 лет назад. А потом? Почему же Паронян, Сундукян, Туманян, Чаренц так высмеивали наш невинный и страдающий народ, столь нещадно бичевали наших храбрых назаров, высокочтимых попрошаек, невезучих фаносов, зимзимовых, панджуни? Допустим, их также можно отнести к "проклятому прошлому". А что же сегодня, все ли мы — ангелы? Так мои мысли смешались. И я подумал: "Может, и мы "нормальный" народ и "ничто порочное" нам не чуждо? И я склонился к мысли одного мудрого француза, заметившего, что горе, утраты и вызванные ими страдания не очищают, а портят характер. Значит опору надо искать в радости, оптимизме, самосозерцании. Наши великие предки не боялись видеть нас такими, какие мы есть, поскольку язвы лучше выявлять и лечить, чем загонять вглубь. Увы, наш ум до сих пор покрыт толстым слоем вековой пыли, от которой всем нам надо избавляться. Вот от этих раздумий и родились мои рассказы…"
И все же самое заметное место в творчестве Авакяна занимали театр, деятели театрального искусства, которым он посвятил свои теплые воспоминания.
…Про Хачатура Авакяна нельзя сказать, что он был — и его не стало. Другая жизнь с максимальной вероятностью продолжится в памяти его родных и близких, в памяти его студентов, обученных им не только истории театра, но и практике человеческой чистоты, чести, достоинства, практике нетерпимости ко лжи, расчетливому лицемерию. Продолжится в памяти деятелей культуры и литературы, в которых он прожил долгую напряженную жизнь, в памяти читателей, которые прочитали или прочтут в будущем его книги.
