— Мне эта встреча тоже была интересна с этой точки зрения.
Ведь одно дело то, что пишут азербайджанские СМИ, другое дело – понять ситуацию, непосредственно беседуя с людьми в более дружественной обстановке. Скажу, что подходы к развитию армяно-турецких отношений у азербайджанцев не столь радикальны, как это представляет азерпроп, но перемены в восприятии есть. В первую очередь, это касается осознания того факта, что политика давления в отношении Армении и Карабаха не принесла ожидаемых результатов. Давление не сработало. И в нынешней ситуации следует понять, к каким позитивным переменам в вопросе урегулирования карабахского конфликта может привести новая политика. Конечно, в азербайджанском обществе беспокойство есть – повторяюсь, не таких размеров, как представляет азерпроп, но, с другой стороны, есть и ожидание лучших результатов от переговорного процесса по Карабаху на новом, более мягком фоне. А вот какая проблема на сегодняшний день в Азербайджане стоит достаточно остро, так это проблема идентификации. Все чаще озвучивается вопрос: действительно ли Турция и Азербайджан – государства одной нации? И не для всех азербайджанцев это есть очевидный факт, не подлежащий сомнению. Конечно, подобные сомнения высказывались и ранее, но нынче в азербайджанском обществе вопросы идентификации, единой национальной принадлежности с турками стоят куда острее. Говорилось на встрече и о том, что независимо от внешнеполитических решений и проблем, связанных с переговорным процессом по Карабаху, организации гражданского общества должны продолжать свою работу в трехстороннем формате…
— Столько лет продолжается эта гражданская инициатива, организуются встречи, диалоги, круглые столы. А какая от всего этого реальная польза?
— Знаете, часто, особенно в Азербайджане, звучит критика в адрес Минской группы ОБСЕ – дескать, нет никакой пользы от посредников, нет конкретного результата в переговорном процессе. Но, на мой взгляд, польза уже в том, что нет войны. И я не уверен, что без посредничества Минской группы ОБСЕ такой результат был бы возможен. Результат, вероятно, не самый лучший – до сих пор нет мирного договора, конфликт не разрешен, но ведь на любой процесс стоит смотреть, учитывая точку отсчета и платформу, с которой ты начинаешь путь. То же самое касается гражданских инициатив. Для меня очень важно количество тех людей, которые способны просто друг с другом общаться, общаться непосредственно. Я имею в виду трехсторонний формат — Армения, Карабах, Азербайджан. Чем больше их становится, тем лучше, ибо подобное общение формирует определенный общественный фон (более объективный и мягкий), способный сыграть немалую роль на пороге разрешения конфликта. Ожидать, что эти встречи и люди, которые в них участвуют, способны вместо руководителей государств и дипломатических ведомств решить карабахский вопрос, конечно, нелепо. Ожидать, что благодаря гражданской инициативе может измениться ситуация в регионе, тоже из области фантастики. Но контакты нужны, и во многом мы осознаем их роль, когда подойдем к решающей фазе решения конфликта – ведь тогда общение будет происходить в усиленном режиме, и нам следует быть к этому готовыми. Вы говорите о реальной пользе… Но даже если в какой-нибудь телепередаче на азербайджанском телевидении Армению назовут соседом, а не агрессором, не врагом и т.д., и это произойдет благодаря влиянию встреч на гражданском уровне, я посчитаю это пользой.
Есть еще крайне важный момент: знать, понимать и анализировать настроения, преобладающие в другом обществе, что поможет принимать правильные решения. Если мы не знаем о процессах, происходящих в азербайджанском обществе, и ориентируемся только на азерпроп, разве мы можем принимать адекватные решения? Нет, конечно…Например, некоторые аналитики из Армении время от времени дают интервью азербайджанским СМИ, их печатают. Мы прошли очень тяжелый период, когда практически все искажалось до неузнаваемости. Сейчас вроде ситуация стала получше – по крайней мере не все СМИ занимаются подобными фальсификациями. Стало быть, если в Азербайджане люди худо-бедно, но информируются о нашей позиции, наших настроениях, то, как бы это ни воспринималось негативно, информация все равно оставляет свое воздействие. Хочешь не хочешь, а смотришь на ситуацию и под другим углом.
— У вас есть сценарии развития переговорного процесса по Карабаху в ближайшем будущем?
— Думаю, надо ожидать паузы… Конечно, встречи на высшем уровне не прекратятся, но не с целью добиться прогресса в переговорном процессе, а во избежание регресса. А пауза, безусловно, нужна. В частности для Армении вести одновременно два тяжелейших процесса – урегулирование карабахского вопроса и армяно-турецкие отношения — очень сложно. Пауза продлится до тех пор, пока не будет большей четкости в развитии армяно-турецких отношений. Международное сообщество тоже осознает, насколько нам необходима пауза. Обществу нужно время, чтобы переварить процесс нормализации армяно-турецких отношений.
— Однако международное сообщество не слишком озаботилось нашим «пищеварением», когда в форсированном темпе подписывались протоколы?
— В этом есть свой резон: было понятно, что если хоть на мгновение ослабить, замедлить темп, то можно потерять все достигнутое ранее. Процесс нормализации армяно-турецких отношений шел настолько тяжело, что нельзя было вернуться к той же точке дважды. Тот же ресурс ускорения мог быть, конечно, использован в вопросе Карабаха, но тогда не было бы армяно-турецких развитий. Одновременно использовать его и тут и там невозможно. Поэтому надо ждать паузы…
— А как насчет призывов развязать войну, которые то и дело озвучиваются официальным Баку? Мы как-то уж слишком привыкли реагировать на неприкрытую агрессию в духе «они говорят это для внутреннего пользования».
— Я с вами согласен. На мой взгляд, подобные призывы действительно озвучиваются для внутреннего пользования, но это не значит, что можно расслабиться. Все равно нужно давать отпор, учитывать все возможные сценарии, в том числе самые худшие, и быть готовыми к ним.
— Часто приходится слышать мнение, что сегодня мы в худшем положении, чем были, скажем, 10 лет назад – сравним Ки-Уэст и Мадридские принципы…
— Не думаю, что мы сейчас в худшем положении. Мы можем не соглашаться с Мадридскими принципами, но нужно ведь понять, как развивался переговорный процесс на каждом его отрезке и в целом все это время. Этого, к сожалению, не делается. Феномен Ки-Уэста заключается в том, что как переговорный документ, в классическом смысле этого слова он не рассматривается. Вспомним протест Азербайджана и то, что за ним последовало. Поэтому выдирать один только Ки-Уэст из общего контекста переговорного процесса и на этом основании говорить, что сегодня мы в худшем положении, неправильно. Напротив, на мой взгляд, сегодня мы оказались в ситуации, при которой для нас открылось много возможностей. Конечно, негоже об этом говорить, как о чем-то позитивном, но факт то, что в результате «пятидневной войны» ситуация на Южном Кавказе изменилась кардинально, и она более чем в нашу пользу…Вы только посмотрите, как бурно пошел процесс развития армяно-турецких отношений.
— Полагаете, протоколы будут ратифицированы Турцией?
— Процентов на 70 — да. Причем речь идет о ратификации без оговорок и изменений. Если мы займемся оговорками, процесс остановится с турецкой стороны, если оговорками займутся турки, процесс будет остановлен нами. Менять – значит застрять. Для Турции становится очевидно, что если по их вине процесс нормализации армяно-турецких отношений зайдет в тупик, то это приведет к признанию Геноцида армян странами, играющими немалую роль в мировой политике. Например, США… Конечно, можно представить себе радость армянства, когда США признают Геноцид. Но к чему это приведет в конечном итоге? В конце концов, нам важно, чтобы Геноцид армян признала страна, его совершившая – Турция. А это возможно при наличии нормального режима общения, когда вопрос Геноцида вливается в турецкое общество, и со временем мы достигнем своих целей…
