Мы его окрестили Пеле и по имени никогда не называли. В футбол он играл классно — среди мальчишек нашего двора ему не было равных. Вообще-то двор был изрядно "футболизированным": у нас была не только своя команда, но и группа поддержки из девчонок и малышей.
ОБЫЧНО МАТЧИ МЕЖДУ СОСЕДНИМИ ДВОРАМИ, вне зависимости от счета, заканчивались не дружескими рукопожатиями, а потасовками. Реакция родителей на синяки и ссадины была на удивление снисходительной. Еще бы! — они тоже были неравнодушны к футболу. Чемпионаты Европы и мира по футболу мы смотрели целыми семьями. Взрослые пили "Жигулевское", а мы, усевшись на полу возле телевизора, ели ложками мякоть разрезанного пополам арбуза.
… В середине 90-х семья Пеле уехала в Штаты. Первое время мы с ним переписывались. Затем письма заменили телефонные звонки, но с каждым годом они становились все реже и реже — "звякали" только по особым случаям.
Пеле позвонил как раз к началу последнего чемпионата Европы по футболу. Спросил, за кого буду болеть. Я ответила честно, что давно "переболела" и смотрю футбол изредка. "А я вообще не смотрю", — с горечью в голосе сказал он.
В середине июля опять раздался звонок.
На сей раз Пеле начал торопливо говорить о том, как соскучился по Еревану и проч., и проч. Настроение у него явно было не из лучших. А я вместо того, чтобы взбодрить, говорю ему: пару лет потерпи, денег накоплю и вышлю на дорогу… Пеле не ответил, но через пару недель выслал эсэмэску: "Еду – встречай".
Всю ночь я не сомкнула глаз. Какие слова подобрать и что сказать ему при встрече? Как его называть — Пеле или по имени, стоит ли обняться при встрече? И, наконец, какую еду приготовить "американскому" другу?
В АЭРОПОРТУ ОБЪЯВИЛИ ПОСАДКУ. Мы пожали друг другу руки. Улыбнулись дежурной улыбкой. Молча получили багаж. Тогда я и выложила, что живу на окраине города, воду дают по графику, кондиционера в квартире нет, то есть удобства минимальные.
— Может, в гостиницу? – с надеждой спросила я.
— Да нет… Но если тебе неудобно, – смущаясь, ответил Пеле…
Дома сели ужинать. Все приготовленные мной традиционно армянские блюда Пеле с аппетитом проглотил. Похвалил. Но разговор не клеился. Паузы становились все более продолжительными.
— Может, фотографии посмотрим? – предложил гость.
Мы их смотрели до утра. И после каждой очередной фотки спрашивали: а помнишь?..
Через пару дней Пеле окончательно освоился с ереванским бытом. Правда, прогулки по городу нас немного огорчали: Ереван стал неузнаваемым. Вместо нашего любимого кафе нашли некое несуразное сооружение. Рядом с бывшим "Детским миром" не нашли забегаловки, где официантка подавала "чебуреки", называя их "чебураки". К счастью, Русский театр оказался на месте.
Однажды мы поспорили о том, можно ли пойти в театр в шортах. Шла пьеса Григория Горина "Поминальная молитва", собралась приличная публика. Мы подошли к входу в белых шортах и в футболках с наклейкой "Статуи Свободы". Контролерша на нас долго косилась, и Пеле в мандраже выкрикнул: "Физкультпривет!". Нас пропустили. А вот в Разданском ущелье мы гулять не рискнули, заметили лишь, что огромный сад в начале Разданского ущелья, который был рядом с нашим родительским домом, вырубили, а на его месте построили особняки. Не нашли мы и старых соседей. Оказалось, что большинство из них продали свои квартиры…
— Может, махнем в Кировакан к Карену? – предложил Пеле.
КАРЕН – НАШ ДРУГ ДЕТСТВА. Коренной горожанин, который 12 лет назад перебрался в одно из сел в окрестностях Ванадзора. Рано обзавелся семьей и, чтобы прокормить ее, не нашел ничего лучшего, как заняться натурхозяйством. Вначале ему пришлось очень туго, но в последние годы он позволяет себе жить на широкую ногу. Он у нас теперь фермер: коровы, молоко, сыр.
…К мангалу Карен нас и близко не подпустил. Накрапывал дождь. Запах жареного мяса смешивался с запахом мокрой земли. Было ощущение полного счастья…
Под вечер Пеле и Карен бурно принялись подсчитывать коров, переводили их число в молоко, а молоко в сыр… Ну, думаю, братцы, под утро ваш бизнес-план рассыплется. Ничего подобного. Утром к ним присоединился староста села, полдня они смотрели какие-то участки и все приценивались.
— Зачем? – спросила я Пеле.
Он промолчал. И так все понятно: жизнь врозь никого из нас не сделала счастливыми, но возвращение Пеле, оказывается, было нужно всем троим.
Приехали мы в Ереван, изрядно пропитанные запахом сельской жизни и измотанные. Но мой друг был явно доволен. Через пару дней он уехал, захватив с собою проспект о производителях молочной продукции в Армении. Держал этот буклет так, словно это было самым ценным приобретением за время его кратковременного отпуска…
— Мы еще вместе чемпионат мира по футболу будем смотреть, — пообещал он мне на прощание.