«Пенелопа» — главный из ее 7 романов, с которым наша соотечественница вошла в русскоязычный мир. В нем через один день молодой армянки переданы жуткие реалии Еревана начала 90-х. Впрочем, приведем отрывок из предисловия к третьему изданию в «Азбуке».
«Родилась я черной пантерой —
Необузданной, быстрой, гибкой.
А живу я не мясом — верой.
И не кровью — надеждой зыбкой».
Эти несколько строк из стихотворения Гоар Маркосян-Каспер говорят о ней больше, чем страница биографии. Вера и надежда, умение играть словами и способность отыскивать в них смыслы, не очевидные другим, талант придавать прозе поэтичность — все это есть в ее книгах. Гоар Маркосян родилась в Армении, жила в Эстонии, любила Италию. Но и стихи, и прозу писала на русском языке. И чувствовала его, как мало кто другой.
Кандидат медицинских наук, талантливый поэт и прозаик, она соединила в своих текстах легкость, свойственную поэзии, глубину и психологизм, отличающие настоящую прозу, и особый взгляд на мир, который бывает только у тех, кто на самом деле знает, что такое жизнь и смерть, и как они иногда близко подходят друг к другу.
Что мы знаем о Пенелопе? Верная жена Одиссея, которая в ожидании его возвращения на Итаку ткала бесконечный саван для свекра и отказывала многочисленным женихам. Пенелопа Гоар Маркосян-Каспер живет не на солнечной Итаке, а в зимнем Ереване начала 90-х, где электричество — роскошь (точнее, час-полтора в сутки. — А.Т.), а горячая ванна — мечта, и надо изрядно постараться, чтобы эта мечта осуществилась. Женихов у Пенелопы не так много, как у античной тезки, зато ее сердце пытается завоевать одноклассник, рассекающий по городу на «Мерседесе». И, конечно, есть у нее «Одиссей — Армен, врач, уехавший на войну».
Читателей и, конечно, критиков в творчестве писательницы привлекает воспроизведение почти непрерывного потока сознания, в котором переплетаются воспоминания, размышления и цитаты из литературных произведений классиков. Ее проза, выстроенная в сочетании энциклопедизма и иронии, философии и быта, обогатила армянскую, русскую и эстонскую культуру.
…Гоар Карлосовна как-то признавалась в интервью, что «списала» героиню Пенелопу со своей младшей сестры Асмик, хореографа (характер, привычки, словечки). А при создании романа ей очень помогли записи, сделанные о жизни в Ереване той поры. Кстати, Асмик Маркосян пошла по стопам сестры, издала свой первый роман «Призраки Жизели» в августовском (2024) номере петербургского журнала «Звезда». Того самого журнала, где в 1998 году вышла «Пенелопа», а потом «Елена», «Кариатиды».
Напомню, что «Пенелопа» была переведена с русского на немецкий, французский, голландский, английский, итальянский и армянский языки. Какая-то часть европейцев, благодаря нашей соотечественнице, получила некоторое представление о зимних буднях ереванцев, зажатых блокадой соседей, лишенных света и газа. Вот цитата:
«Тут вспыхнул свет, избавив тем самым Пенелопу от подчинения осознанной необходимости, и она ринулась на кухню, нет, в ванную, нет, на кухню, нет…
— Папа, — завопила Пенелопа, раздираемая между двумя степенями свободы, — папа, включи кипятильник! Или чайник, — добавила она непоследовательно и энергично уточнила: — Лучше чайник, кипятильником я займусь сама. — И помчалась в ванную заполнять кастрюли.
Ура, ура! Конечно, купаться с утра не так приятно, как перед сном, но тут уже, милые мои, не поломаешься, тут надо брать, что дают. Да и все равно, теплая вода есть теплая вода. Божественная влага! И божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь… Чертов Пушкин, вечно он лезет из всяких дыр».
Но счастье оказалась недолгим.
«Пенелопа разочарованно протянула руку к выключателю, и тут телевизор погас сам. А заодно и свет. Не сразу измерив всю глубину случившегося несчастья, Пенелопа ринулась в коридор, где за стеклянной дверцей с указующей надписью «Счетчик» жили своей таинственной жизнью пробки, возможно, не выдержавшие непосильной нагрузки, легшей на их хрупкие плечики. То есть головки. Или тела? Пробка передохранительная, как некогда писали на этикетках в ереванских магазинах. Пенелопа рассеянно пыталась улыбнуться, но когда она открыла дверцу, чувство юмора покинуло ее незамедлительно и безвозвратно. На всякий случай, она проверила на ощупь, но небрежно, предощущая уже, что дело не в пробках. Потом наведалась в ванную, опустила пальчик в кастрюлю, предварительно все же вытянув из нее кипятильник. Вода была чуть тепловатой и для купания решительно непригодной. Тогда Пенелопа накинула пальто и вылезла на балкон».
Вот так совсем недавно мы жили в приятном окружении двух наших «миролюбивых» соседей — Турции и Азербайджана. Сегодня оба настроены еще более миролюбиво, а гуманнейшее мировое сообщество, закрывающее глаза на акт геноцида в отношении армян Арцаха, в полном восторге от перспективы налаживания отношений армян с так и оставшимися безнаказанными турками и азербайджанцами.
Роман «Пенелопа» — всего лишь один день, одна страничка о том, что довелось испытать армянам на стыке веков, в нем, кстати, нет бомбежек Степанакерта и войны в Арцахе. Только зима и замерзающие ереванцы. Хочется надеяться, что наши писатели сумеют убедительно рассказать о периоде между двумя годами Дракона — 1988-2024. Гоар Маркосян-Каспер с кинематографической точностью отразила всего лишь миг эпохи, который останется и найдет новых читателей.
Журнал France — Armenie еще в 2002 году писал: «Не жалейте времени на дегустацию прозы Гоар Маркосян. Она способна опьянять, как шампанское…»
