У нас на борту за семь месяцев особых проблем по части здоровья не было. Я – не в счет. Сердце бьется — и слава богу. Мало того, ему, сердцу, круглосуточная качка — как люлька для новорожденного. Только духота и пот – враги. У ребят от постоянного потоотделения на коже появляются высыпания. Собственная соль смешивается с брызгами соленой морской воды под палящими лучами солнца. С ней быстро разделались мазями и простым мылом. Мне как врачу нечего делать по своей бывшей основной специальности еще и потому, что у нас на борту есть свой медбрат – все тот же кок.
Нужно, наверное, небольшое медицинское отступление. В наше время в медицинских институтах латинский язык был самым главным и авторитетным предметом. На протяжении веков четко соблюдалось мировое правило: все медицинские термины и все названия лекарств – на латыни и греческом. Врачи выписывали рецепты только по-латыни. Поэтому врачи всего мира без всяких проблем понимали друг друга. Сейчас, когда производство лекарств стало индустрией со всеми своими монополиями, конкуренциями, мафией, подпольем и прочей грязью, каждая корпорация, каждая страна дают лекарствам свои названия, причем большинство медикаментов в среднем каждые пять лет «выходят из строя». Именно поэтому во многих странах каждые пять лет врачи проходят переподготовку, чтобы освежить знания. Самих врачей сегодня нельзя обвинять. В большинстве случаев, не зная иностранных языков, они берут в руки словари и многометровую бумажную ленту с сопроводительным текстом о показаниях и противопоказаниях – вот и вся наука.
Как только мы начали готовиться к старту «Армении», я обратился с просьбой к министру здравоохранения Арутюну Кушкяну, чтобы он дал указание соответствующей службе собрать нам специальную аптечку — с учетом пребывания человека в экстремальных условиях. И не преминул добавить, чтобы нам составили аннотацию к каждому конкретному препарату. От экипажа этим занимался кок Самвел Саркисян. У него есть список, где говорится о лекарствах, скажем, от головной боли, от кашля, от давления, от изжоги и т.д. Мы при необходимости разворачиваем эту самую многометровую ленту и изучаем текст, а в случае чего я связываюсь по телефону с узким специалистом.
Я думаю, врачам интересно будет знать о наших наблюдениях за лекарствами в различных странах. Вот только один пример. В Барселоне я потерял дипломат, где были и мои лекарства. Вместе с соотечественниками посетили аптеку. Выяснилось, что они понятия не имеют о таких препаратах, как нитроглицерин, валидол, кардиамин, валокордин и даже аспирин. У них нет таких лекарств. Речь, конечно, только о названиях.
По иронии судьбы так уж получилось, что только я и кок (врач и медбрат) нуждались в лечении. Вот как это было. Буквально накануне пересечения экватора в сильный шторм, когда передвижение по палубе и особенно в кают-кампании становится проблематичным, меня вдруг так выбросило, что отлетел метра два в сторону, где лежали пустые пластиковые бутылки от воды и два складных железных стула. Лишь потом я понял, что ударился боком о край крохотного столика и грохнулся на железные стулья. Кок оказался рядом и тотчас же бросился ко мне и начал вытаскивать ногу, застрявшую в железяках. Боль была слишком острой, и я был уверен, что сломал ногу. Когда же с помощью кока приподнялся, осторожно поставил ногу на пайолу, то понял, что никакого перелома нет. Зато сгоряча не ощутил, что удар боком о край столика стоил мне трещины ребра. Однако об этом я решил молчать. Не стоит говорить о своих болячках, когда находишься в маленьком коллективе. Судите сами: с каждым вдохом и особенно при резком движении, а тем более небольшом кашле или наклоне острая боль напоминает о себе. Не будешь же ты из-за несчастной трещины или даже перелома все время давать о себе знать… Но надо же было случиться такому, что после того как меня уложили на койку, именно в этот миг кок повторил мой злосчастный кульбит. Рядом никого не было, и только через час мы все увидели на ноге кока повязку. Он не хотел никого беспокоить и сам наложил себе грамотную повязку восьмеркой у лодыжки. Боли были несусветные от отека. Перелома, к счастью, не было.
Есть у ребят и другие незначительные недуги, которые появились уже в тропиках, где приходилось, кроме всего прочего, в сутки выпивать до трех литров воды. Это – желудок, кишечник, головная боль и все такое прочее. Не будем персонифицировать, но кое-кого я, конечно, в Ереване направлю к врачу. Не премину и сам явиться к моим «сердечным кардиологам».
Сейчас, когда дело идет к окончанию первого этапа кругосветки, хочу, как это было в начале пути, вернуться к портретам ребят. Хотелось бы сказать о самом молодом члене экипажа – Мушеге Барсегяне. О нашем боцмане, который все эти годы не воспринимался отдельно от своего друга и земляка Ваагна. Однако – речь о состоявшейся, самостоятельной, самодостаточной личности. О моряке от бога. Вырос он, как известно, на берегу Севана. Без отца. Может, поэтому он просто с ума сходит по матери и сестре. По тикин Парандзем и Цовинар. Я это не только чувствую, я это вижу и слышу. Дело в том, что слишком крохотное у нас пространство, чтобы суметь уединиться, когда вдруг появляется связь и тебе звонят родные и близкие. Пока выскочишь из кают-компании или кокпита, невольно произносишь несколько первых фраз, которые говорят об очень многом (сплошные «джан», «джан»). И в случае с Мушегом все это адресуется матери и сестре. Правда, в такие минуты каждый из нас старается нарочито громко говорить друг с другом, давая понять, что мы ничего не слышим.
Вырос Мушег настоящим спортсменом, настоящим мужчиной и по характеру, и по умению вести себя при старших. И как спортсмен (мастер спорта), и как незаменимый член небольшого экипажа «Киликии» и «Армении». Я часто, представляя ребят, говорю об их судовых ролях и всегда пытаюсь шутками подчеркнуть суть этой самой судовой роли. В случае с Мушегом — это очень трудное занятие. Боцман? Да, и боцман тоже. Но тут я бы сказал о другом. Нисколько не сомневаюсь, что рано или поздно у нас будет свой флот.
Международные правовые нормы и морские законы позволяют нам уже сейчас добиться того, чтобы у нас был свой флот. Для этого не обязательно иметь участок береговой линии. И я глубоко убежден, что к тому счастливому времени мы будем иметь немало подготовленных моряков, которых по праву можно будет считать национальным достоянием. И среди них, безусловно, одним из самых заметных будет Мушег Барсегян.
