ПОДОБНОЕ ОТНОШЕНИЕ, СОГЛАСИТЕСЬ, ОТНЮДЬ НЕ УДИВИТЕЛЬНО, наоборот, даже прогнозируемо. Раффи, будучи занят вояжами по заграницам, давно перестал быть брендом. Таковыми оставались Степа Сафарян, Анаит Бахшян, Заруи Постанджян, Армен Мартиросян. Но и они друг за другом — кто раньше, кто позже — покинули партию. За исключением Мартиросяна с товарищами, стремящимися попасть в парламент любой ценой, даже ценой уклонения от провозглашенного некогда партией своего пути.
Бытует мнение, что 2007-2012 годы, на которые приходится четвертый созыв Национального Собрания, были для «Наследия» золотыми. Но слишком ли уж короткой оказалась жизнь партии, с которой достаточно внушительная часть общественности в свое время связывала надежды. Почему за последние пять лет «Наследие» скатилось до блока с Осканяном и Оганяном, свою точку зрения представил «ГА» бывший член «Наследия», руководитель Армянского института международных отношений и безопасности Степа Сафарян.
— С ПАРТИЕЙ ДАВНО УЖЕ ЧТО-ТО ТВОРИТСЯ. МЫ ПРЕДПОЧИТАЛИ не говорить об имеющихся в партии разногласиях. Но уже в конце 2013-го я понял, что партия провозгласила иной политический путь и иные принципы, нежели раньше. Тогда, в 2012-м, мы считали, что допущенные ошибки нужно учесть и двигаться вперед. На заседании правления партии был серьезно обсужден вопрос, что делать. Я предложил вернуться к тому, что у нас получалось лучше всего, что никто лучше нас делать не мог и что принесло нам доверие, авторитет в глазах общественности и большие ожидания от нас, — к работе в стиле нашей фракции в парламенте четвертого созыва. Сожалею, но некоторые из коллег (в частности, Рубик Акопян) считали, что это прошедший этап, что то, чем занималась фракция «Наследие» в 2007-2012 гг., а именно внедренную нами в парламенте культуру public policy, нельзя назвать серьезной политической деятельностью, что это не та политика, которую он себе представляет, что это не политика вообще, а стиль работы общественной организации.
Сторону Акопяна в том плане, что надо двигаться в направлении новой политической линии и участие в четверке — лучшая для этого возможность, приняли также Раффи Ованнисян и Армен Мартиросян. Я, Анаит Бахшян и другие бывшие члены «Наследия» из фракции столичного авагани «Барев, Ереван» были против, но сторонников новой политической линии было больше и «Наследие» приняло решение присоединиться к четверке.
Я спрогнозировал последствия этого решения, а именно: Раффи как коронованная оппозиция уступит свое место Гагику Царукяну и вследствие этого будет заказана дорога к площади Свободы тем политическим партиям, которые хотят спасти отношения Армения — ЕС. Спустя год все это стало реальностью. Сожалею, что я оказался прав. Однако все же предполагал, что уж после этого «Наследие» точно вернется к своему прежнему пути. Именно поэтому я не объявлял, что вышел из партии. Но… После всего этого посыпались ошибка за ошибкой.
Непонятной для меня оказалась позиция партии в вопросе конституционных изменений. Любая политическая сила должна заинтересоваться возможностью участия в установлении правил игры, чтобы эти правила устанавливала не только власть. И последняя эту возможность предоставила, но… Уверен, что «Наследие» должно было принять участие в содержательных обсуждениях, а не бойкотировать их. Это подсказывал наш прежний опыт. Было время, когда мы бойкотировали заседания НС. Однако вскоре поняли, что в Армении бойкот не обеспечивает долгосрочного политического успеха. Возможен лишь сиюминутный эффект в плане общественной поддержки, но приходит время, когда избиратель тебя спрашивает: в чем результат всех твоих политических диспозиций — и тебе нечего предъявить.
Другая ошибка связана с созданием объединения «Новая Армения», в котором активное участие приняло «Наследие» в лице Раффи Ованнисяна, Армена Мартиросяна. Для меня это было непонятно, поскольку «Наследие» никогда не симпатизировало идее формирования власти радикальными методами.
— Но Заруи…
— Заруи, да. Но я говорю обо всем «Наследии» в целом. Кроме того, мы никогда не говорили, что мы не верим в смену власти путем выборов. А вот «Новая Армения», «Учредительный парламент» это говорили. Странно, что, вновь руководствуясь принципом «цель оправдывает средства», партия во имя смены власти была готова объединиться даже с такими политическими течениями, чьи программы и подходы не совпадали с нашими. Все это привело к тому, что «Наследие» показалось на нескольких площадках, которые все без исключения потерпели фиаско. И получилось, что «Наследие» взвалило на свои плечи ответственность за провалы и при этом никакого политического результата. Это очень серьезно, потому что избиратель любит успешных. И «Наследию» осталось выбирать: при условии отсутствия ресурсов идти на выборы отдельно или в блоке. В итоге принятое решение стало повторением того, что уже было в 2013-м и что уже на практике показало: выбранный путь ни к чему хорошему не приведет. Независимо от того, состоял бы я в «Наследии» или нет, но очень хотел бы, чтобы партия не отклонялась от провозглашенного политического пути.
— Нельзя не отметить, что развал нынешней фракции «Наследие» начался с ухода из нее председателя партии «Свободные демократы» Хачатура Кокобеляна, прошедшего в парламент по пропорциональному списку «Наследия». Теперь вы с Анаит Бахшян сотрудничаете со «Свободными демократами».
— Кокобелян вышел из фракции по совершенно иным причинам. Не политическим. Это другая история, связанная с финансовыми проблемами между Кокобеляном и Раффи. Скажу лишь, что «Свободные демократы» нас, партию «Наследие», ни в чем не подводили, Кокобелян был заинтересован, чтобы я, Анаит, Армен были в верхних строчках списка, ничье место, кроме своего, «Свободные демократы» не занимали. Ведь пропорциональный список составлял Раффи Ованнисян . Это наша внутренняя проблема, мы смирились с тем, что оказались в нижних строчках списка, решили закрыть вопрос и идти дальше. Очень жаль, что подобного рода финансовые проблемы обрели столь решающее значение, что разрушили объединение с согласованной программной платформой. Не буду раскрывать скобок, отмечу лишь, что в этом конфликте Кокобелян был прав.
