Во вторник защитная речь первого по списку из десятки подсудимых, обвиняемой в разбое, Ара Карапетяна длилась с 12.30 до 18.00 и осталась незавершенной. Впрочем, защитной ее можно считать лишь по жанру. Фактически Карапетян весь вторник выдвигал обвинения следователям СНБ, ведущим расследование, и прокурору О.Саркисяну, постоянно апеллируя при этом к "многоуважаемому президенту страны и уважаемому суду".
ПЕРЕСКАЗАТЬ МНОГОЧАСОВОЙ МОНОЛОГ КАРАПЕТЯНА НЕВОЗМОЖНО. Декларированная им во вступлении к речи цель — до последнего слова и последней буквы разобраться со всеми фальсификациями и нарушениями на следствии и в суде — тонула в постоянных отклонениях от конкретных деталей, лирических отступлениях, порой нравоучениях, советах всем участникам заседания (прокурор, адвокаты, подсудимые). Временами подсудимого заносило, зашкаливало до прокурорских и более грозных интонаций. А раз даже, стуча по кафедре, он в эмоциях воскликнул, что наказал своему сыну, студенту-юристу Гарвардского университета, после окончания приехать в Армению, навести здесь порядок и тогда "внуки сегодняшних попирателей правосудия сгниют в тюрьмах". Внуков, конечно, карать не стоило. И вообще речь очень выиграла бы, если бы подсудимый сосредоточился исключительно на нарушениях, которые он постоянно обещал назвать, но часто сбивался в сторону, смазывая эффект от тех штрихов, на которые действительно не мешало обратить внимание.
Так, Карапетян анализирует обвинительную речь прокурора и указывает в ней на детали, которых нет в материалах дела. Откуда они взялись? К примеру, обещание А.Карапетяна премировать участников налета на особняк бывшего начальника таможни Армена Аветисяна суммой в $100 тысяч. Каждому.
— Где, в каком из 13 томов это написано? — спрашивал подсудимый. — Ткните меня в эти показания носом — и я соглашусь хоть с пожизненным заключением.
Карапетян подчеркивал, что не знал почти никого из оставшейся девятки подсудимых, что те отдельные моменты из показаний других на следствии о его причастности вырваны под давлением следователей, а в суде все они опровергли ранее сказанное. Что на следствии ему не давали очных ставок. Что пытались выставить его причастным к грабежам магазинов в США, но пойманные там с поличным его знакомые (трое, кстати, входят в нынешнюю десятку. — А.Т.) подтвердили, что Карапетян не имеет отношения к американским криминальным эпизодам.
ПОДСУДИМЫЙ ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ЦИТИРОВАЛ ОТРЫВКИ ИЗ ОБВИНИТЕЛЬНОЙ РЕЧИ, комментировал их, часто подчеркивая, укажите, где в деле написано, что я и Армен Никогосян (2-й по списку и тоже, по обвинению, организатор) поручили, направили, нацелили и, наконец, вместе приняли от исполнителей награбленное добро. Карапетян указывал на детали показаний, которые не всегда точно цитировались в обвинительной речи. И считал, что так следователи СНБ и попавший под их влияние прокурор пытались извратить суть случившегося и взвалить вину на него. При этом (хотел того подсудимый или нет) стрелки главного организатора группы переводились на второго по списку Армена Никогосяна. Правда, Карапетян постоянно твердил, что он не считает кого-либо виновным, но логика речи вела к смещению акцентов. А в одном эпизоде прозвучал недвусмысленный намек на то, что его никак нельзя считать лидером. По обвинению следует, что выполнение одного преступного замысла сорвалось из-за того, что Армен Никогосян на время оказался за решеткой.
— Но я же оставался на свободе, — подчеркнул Карапетян. — Почему же не пошли на дело?
Подсудимый вновь напомнил о том, как на финише судебного процесса к нему в камеру зашли генпрокурор А.Овсепян и прокурор О.Саркисян. Указал, что во время беседы младший по званию вводил в заблуждение старшего, информируя о деталях дела. Здесь, не оценивая достоверности сказанного, нельзя не обратить внимания на сам факт появления генпрокурора в камере в гостях у подсудимого на пороге этапа судебных прений, вызывающий множество предположений. Выходит, процесс завершается, а главный обвинитель приходит в камеру с ведущим дело прокурором, чтобы прояснить какие-то детали. Значит, в чем-то есть сомнения? А любые сомнения, двусмысленные и хромающие, по части обоснования, доказательства толкуются в пользу обвиняемых или подсудимых.
В понедельник, 11 апреля, А.Карапетян, скорее всего, завершит свою защитную речь, после чего интересно будет послушать Армена Никогосяна. Но, пожалуй, если не будет каких-либо сюрпризов, наиболее интересной представляется реакция прокурора Овсепа Саркисяна, обвиненного Карапетяном во многих грехах. Воспользуется ли прокурор своим правом реплики перед уходом судьи М.Мартиросяна для вынесения приговора?
