«Это Я ее убил»… Примерно Час монолога — примерно Час душевного стриптиза, признаний в самом стыдном и самом сокровенном, превращающихся в пронзительнейшую исповедь. Исповедь маленького человека, который очень хотел быть большим, а оказался придатком к «звезде», тем, кого не замечают, пустым местом. К пьесе Митуа, некоей, как сейчас сказали бы, «лайтовой» версии знаменитого «Контрабаса» Зюскинда, истории несчастного человека с большими амбициями, безответно влюбленного в музыку и в красавицу, Гор Маркарян обращается не впервые. Именно «Люсьеном Люком» он когда-то заявил о себе и достаточно громко.
«Этот спектакль еще 15 лет назад имел большой успех, а потом уехал его главный исполнитель, и я чувствовал и зрительскую, и собственную недосказанность. Для меня он стал недопетой песней. К тому же с годами я с еще большими нюансами начал чувствовать тему недооцененного артиста. А когда в моей судьбе появился театр Аштарака, сцена и возможность получить то, что получилось, мне захотелось возродить «Люсьена Люка», — говорит режиссер.
Чего он ждал так долго? Пока публика образуется? В прямом смысле этого слова — он последовательно вводит в репертуар всего два года назад открывшегося театра Аштарака все более сложные спектакли, требующие от зрителя умения не только вовремя смеяться, но слушать и размышлять над услышанным и увиденным… Или — пока найдет актера, чье исполнение назовут полным попаданием? Наконец, возможно, ждал, пока в нем самом некогда интересная работа дебютанта трансформируется в большое режиссерское высказывание.
Ведь на сей раз «Люсьен Люк» — просто спектакль, без приставки «моно», масштабное сценическое действо, зрители которого с трудом могут поверить, что на сцене практически один человек. Правда, в паре сцен появляется та самая ослепительно-прекрасная дива, в которую влюблен аккомпаниатор, но это так, для красоты. Зато точно не только и не столько для красоты — монументальный классицизм театра, ставший роскошной декорацией спектакля. «Перевертыш», когда публика сидит на сцене, а зал становится фоном, перед которым разворачивается действо, не просто дань театральной моде на оригинальную локацию. В этом огромном, как жизнь, прекрасном, притягивающем и одновременно отталкивающем пространстве маленький человек не просто становится еще меньше — он тонет, так и не доплыв до манящего берега.
«ОБРАЗ ЛЮСЬЕНА ЛЮКА ПОСТРОЕН НА НЮАНСАХ, НА ПАУЗАХ И МОЛЧАНИИ, и должен сказать, что Ваче Ерицян сумел заполнить все эти паузы, в которых очень важна самоирония. И еще у этого спектакля есть удивительная линия — зритель узнает в нем себя. Хотя по пьесе герой — неудачливый артист, аккомпаниатор, но каждый видит в нем какую-то свою нереализованность, свои несбывшиеся надежды», — говорит Гор Маркарян.
Да, режиссер время от времени дает возможность Ваче Ерицяну, до недавнего времени актеру убиенного театра «Гой», передохнуть, «спрятаться» — то за возникающей из оркестровой ямы куклой, то за игрой на фортепиано, то за трюками с охапками роз. Но после этих передышек актер обрушивает на зрителя лавину эмоций, спрятаться от которой невозможно, а можно только барахтаться в откровениях героя и собственных воспоминаниях, которые потревоженная память услужливо тебе подбрасывает. Люсьен Люк — роль, в которой важен вкус исполнителя к эстраде, даже, возможно, клоунское начало, и все это режиссер и актер сумели и почувствовать, и воплотить в спектакле.
Ваче Ерицян предстает витальным лицедеем, иногда почти комиком. Он словно открывает в себе вкус к ужимкам и прыжкам — как говорится, в хорошем смысле этих слов, к выразительной мимике, внешним преображениям и даже коротеньким, вроде бы отдельным от целого, но запоминающимся этюдам. Ваче играет про жалость к маленькому человеку, который так хотел любви и славы, но не получил ни того, ни другого. И теперь, то чечетку сбацает, то партитуру к груди прижмет. И — говорит, говорит, говорит… А в его финальном появлении на сцене — все еще во фраке, но облитом водой и жалком — звучит обещание не аутсайдера, но актера — «я еще вас удивлю!».
«Это я ее убил…». Нет. Это актерско-режиссерский розыгрыш, бред воспаленного сознания героя, который не способен даже на то, чтобы быть маньяком. Горький итог этой изящной и иронической истории.
«Я благодарен директору театра и руководству марза не только за открытие театра — нам предоставлена абсолютная творческая свобода. Я взял на себя ответственность сформировать репертуар и репертуар альтернативный — от детских спектаклей до комедий и от моноспекталей до большого музыкального проекта на основе поэзии Чаренца. Конечно, берясь за «Люсьена Люка», я оценивал риски — на первый взгляд, это не для широкой публики, тем более в регионе. Но два последних показа — солд-аут за две недели до спектакля. И это безо всяких распространителей билетов, торпедирующего вмешательства», — говорит Гор Маркарян.
Театр снова готовится к премьере-посвящению — 24 апреля и 9 мая одновременно. «Однажды в Виши», спектакль о людях, обреченных на крестную муку только за «национальную принадлежность». Знаменитая пьеса Артура Миллера — материал, тяжелый во всех смыслах. Но Аштаракский театр делает репертуар не только альтернативный, но очень качественный. И это замечательно!
