Готовы ли наши архитекторы к реформам?
В Союзе архитекторов Армении состоялось обсуждение нового законопроекта об архитектурной деятельности в республике. Свои пояснения к документу дал член правления Союза архитекторов Армении Сашур КАЛАШЯН.
— Сашур Грайрович, что это за инициатива и какова ее предыстория?
— Проблема реформирования сферы архитектурной деятельности не нова. Но особую целенаправленность она обрела после очередного съезда Союза архитекторов Армении в 2007 году, когда новоизбранное правление союза в очередной раз констатировало незавидное положение организации как в правовом, так и в финансовом плане. Я, будучи членом правления, выразил тогда готовность возглавить уставную секцию союза по вопросам реформирования сферы в надежде через поиски аналогов в юриспруденции найти законные пути для продвижения вперед. Параллельно появилась инициатива уже от премьер-министра Армении, решением которого была создана межведомственная комиссия по разработке предложений по повышению качества проектно-строительной документации в области градостроительства. Будучи представленным в этой комиссии от Союза архитекторов, я предложил рассмотреть проект Закона об архитектуре еще в начальной редакции. Год спустя обобщенный комиссией пакет предложений был направлен Министерству градостроительства, где уже приказом министра (от 07.04. 2009г., №38-А) было дано поручение о создании рабочей комиссии по проработке законопроекта. На протяжении двух лет в этой комиссии проводились периодические слушания, в процессе которых возникла и окрепла некая персонифицированная поляризация позиций между отдельными членами комиссии. Дело дошло до официального опроса членов Союза архитекторов, по результатам которого правлением СА окончательная редакция законопроекта официально была предложена Министерству градостроительства РА в июле текущего года.
— Так в чем же суть этой законодательной инициативы?
— Суть инициативы — в доведении до сознания наших сограждан той истины, что мировая практика юриспруденции выделяет как минимум три вида профессиональной деятельности (медицинскую, юридическую и архитектурную), осуществление которых невозможно без обязательного правового регулирования и соответствующего специального законодательства. При этом, если неквалифицированные действия в сфере врачевания или правосудия в большинстве своем отражаются на судьбах в индивидуальном и групповом порядке, то те же упущения в архитектуре наносят непоправимый ущерб всему обществу.
— Так ведь есть же у нас Закон о градостроительстве и множество подзаконных актов…
— Да, действительно. Мы имеем превосходно изложенный Закон о градостроительстве и перечень подзаконных актов и нормативных документов, за что я искренне благодарен сотрудникам Министерства градостроительства и особенно коллеге Рузанне Алавердян. Проблема лишь в том, что вся эта база при всей ее востребованности, к сожалению, приобретает рекомендательный характер, не будучи подкрепленной осязаемыми институциональными механизмами, регулирующими архитектурную деятельность. А поскольку градостроительство есть перманентный процесс, идущий по всей территории страны, то никогда и нигде государственная структура неспособна обеспечить постоянный и точечный контроль за правомерностью возникновения всей палитры объектов от мала до велика. Ведущая же роль архитектора здесь безмерно велика. И неспроста контроль и ответственность за соблюдение требований градостроительства во всех цивилизованных странах возложены не на кого-нибудь по усмотрению, а на самих зачинателей объектов — архитекторов.
— Если следовать вашим разъяснениям, возникает парадоксальная ситуация. С одной стороны, мы всячески хулим архитекторов за градостроительные искажения среды, с другой — контроль за ситуацией вверяем им. Где ж тут логика?
— Вопрос на засыпку. Попробую на него ответить сполна. Наверняка многим известно, что любая градостроительная деятельность зиждется на параметрах долгосрочных программных градостроительных проектов (генпланы городов и поселений, зонирование их территорий). Для обеспечения этой документации из бюджета страны за последние несколько лет целенаправленно были истрачены весомые средства. В итоге все города Армении, даже многие села сегодня обеспечены такой документацией. Но каков у нас от этого результат?
В приватных беседах мэры некоторых городов уже сетуют на то, что солидные средства, затраченные на разработку проектов генпланов городов и зонирование территорий, фактически оказались пущенными на ветер по той очевидной истине, что в условиях фактического диктата неуемных инвесторов и вынужденного поддакивания им чиновничьих структур документация эта не только не стала востребованной, но и послужила своего рода палкой в колесах местных бюджетов.
И другое. Нередки случаи, когда, находясь на приеме у высокопоставленных должностных лиц, мы, архитекторы, выражаем свою обеспокоенность, а порой — и откровенное возмущение по поводу очередного, уродующего среду градостроительного казуса, представляя его как непростительное упущение органов местного самоуправления. И нередки случаи, когда тут же нарываемся на встречный вопрос: "А к кому, собственно, адресован ваш гневный протест?! Не вашего ли коллеги роспись под уродством?!" Невольно замолкаем: возразить нечем. Так ведь оно и есть.
Тут-то и созревает осознание того, что законопослушание в градостроительстве необходимо начать не с инвестора, не с мэра, а с нас — служителей профессии, а еще точнее, с лицензированного архитектора, подписывающего очередной архитектурный опус, не утруждая себя вопросом: а дозволено ли это утвержденным генпланом? Нужен перелом в нашем сознании. А перелом возможен лишь с созданием новой правовой базы, в которой не только должна быть особо оговорена личная ответственность архитектора, но и четко определена мера наказания, соразмерная вине.
— Какова же суть правопорядка архитектурной деятельности в зарубежье и затронута ли в ней творческая составляющая процесса?
— Все развитые государства в обязательном порядке имеют правовые нормы, регулирующие архитектурную деятельность. В одних странах (ФРГ, Чехия, Австрия и т.д.) эти нормы находятся в структуре специальных градостроительных кодексов, в других (США, Великобритания) они включены в общее гражданское законодательство, в иных (Франция, Италия, Канада) они собраны в специальные законы об архитектуре или об архитекторах, которые существуют параллельно с градостроительными законами. В Армении правовая эта норма, скорее всего, подлежит включению в созреваемый Градостроительный кодекс. Подытоживая, следует в очередной раз подчеркнуть, что хранителем буквы закона всегда был и ныне продолжает оставаться сам архитектор.
— Все ясно и понятно. Однако насколько реально подведение действующих сегодня на рынке труда специалистов под единую планку осознанной ответственности, когда рынок этот ежегодно пополняется почти сотней дипломированных архитекторов, большинство которых обзаводится лицензиями на профессиональную деятельность без особых препон?
— Да, это верно. Сегодня степень профессионализма архитектора удостоверяется формальной процедурой выдачи лицензии, для которой достаточно предъявления всего лишь трех документов: диплома об окончании вуза, формальной справки от какого-либо лицензированного архитектора о том, что заявитель прошел у него некую стажировку, и, самое главное, квитанции об уплате госпошлины на получение лицензии. Законом хоть и установлена сложная процедура лицензирования, предусматривающая экзаменационный отсев заявителей, но она попросту не выполняется. Формальность лицензирования подтверждается не только тем, что при наличии множества градостроительных правонарушений неизвестно ни одного случая лишения провинившегося архитектора лицензии, но и недавним беспрецедентным актом принятия властными структурами поправок к Закону о лицензировании, в результате чего возникла абсурдная ситуация, при которой архитектор вне зависимости от его опыта и знаний отныне наделен полноправным полномочием проектирования по всей многогранной палитре градостроительства — начиная от парковой скамейки и до, скажем, "стольного града в некоем царстве".
И еще. Действующим законом со всеми подробностями изложена вся процедура и весь порядок выдачи архитектурно-планировочных заданий на проектирование объектов. Однако очевидно, что у истоков большинства нарушений стоят структуры мэрий, в которых рождаются архитектурно-планировочные задания, изобилующие явными несоответствиями утвержденным генпланам.
На фоне подобного подхода, питаемого к тому же витающим соблазном подачек инвесторов, день за днем и бесповоротно мы выветриваем накопленные столетиями слои культурного наследия (и не только в столице), приобретая взамен одну лишь бесталанную, изначально проигрышную "недвижимость". Вот почему именно с архитектора и надо начинать оздоровление сферы.
— И каков же механизм, обеспечивающий этот правопорядок?
— Нужен орган, уполномоченный не только лицензировать, поощрять и защищать профессиональную архитектурную деятельность каждого из нас от разного рода давлений и притеснений, но одновременно и контролировать, выявлять и пресекать противоправные наши шаги. Разумеется, в силу своих правовых регламентов в роли такого органа не могут выступать ни Министерство градостроительства РА вследствие ограниченности своих ресурсов, ни нынешний Союз архитекторов Армении — по своему статусу общественной организации.
— Значит, речь идет о создании совершенно нового органа по регулированию системы?
— Да. Во всех развитых странах основой градостроительного правопорядка являются процедура лицензирования (аттестирования) архитектора, постоянный контроль за профессиональной его деятельностью и обязательное обеспечение периодической модернизации познаний каждого из них. Выполнение этих действий — прерогатива не государственных структур, а специально созданных организаций. Обычно это определенные законодательством неправительственные профессиональные объединения (палата, орден, гильдия, союз), наделенные специальными полномочиями. Ближайший у нас аналог такой организации — Палата адвокатов РА, регулирующая профессиональную деятельность адвокатов по всей территории Армении. Ее опыт и послужил основой для разработки законопроекта.
Создание у нас подобного органа крайне востребовано и не терпит промедления. Передача этому органу полномочий по обновленному формату лицензирования (аттестирования) архитектурной деятельности явится основным механизмом, призванным защитить общество от неквалифицированных действий в градостроительстве.
В чисто организационном плане возможны как минимум два варианта создания у нас институционального органа по регулированию архитектурной деятельности: или путем реорганизации действующей общественной организации "Союз архитекторов Армении" через придание ей статуса профессионального саморегулируемого объединения (по примеру Палаты адвокатов), или же путем организации нового, самостоятельного и независимого органа.
— Известно, что любая реорганизация состоявшихся структур так или иначе затрагивает интересы электората. Как вы считаете, готовы ли архитекторы к предлагаемым реформам?
— Те, у кого еще не погасла морально-этическая составляющая профессионального, а то и человеческого достоинства (а их большинство), реформу воспринимают позитивно, даже если некоторым из них мешает подсознательное опасение, что реформа может лишить их заработка. Другая же часть, которой вверены рычаги власти или которая "припарковалась" к ним (а их меньшинство), в дискуссиях порой характеризует законодательную инициативу как правовой дилетантизм. Либерализм же, проявляемый самими структурами власти к негативным явлениям в градостроительстве, лишь свидетельство того, что идет затяжной процесс нелигитимной приватизации этой сферы посредством органов местных самоуправлений. Какие силы за этим стоят — тема отдельного разговора. Неоспоримо одно: всякое потакание, любая форма поощрения приоритета личных интересов над общественным (и не только в сфере градостроительства) — не что иное, как начало развала государственных устоев. И я более чем уверен, что осознание этого уже сформировалось и в верхах.
