НО НЕВОЗМОЖНО УМОЛЧАТЬ: ОЧЕВИДНО, ЧТО ТРЕВОГА г-на ПОГОСЯНА более чем обоснованна. Повышение тарифов на газ оказалось сильным ударом по интересам отечественных тепличных хозяйств. Особенно если учесть, что на отечественном рынке им приходится конкурировать с дешевой турецкой сельхозпродукцией. И конкуренция эта весьма жесткая. Но в данном случае речь не только о тревогах, связанных с проблемами именно тепличных хозяйств. Ситуация тревожна в принципе и затрагивает интересы практически всех…
Дело в том, что как и тепличные хозяйства, сегодня многие другие газопотребители рассматривают возможность если не полного отказа от газа, то по меньшей мере экономного его использования. Расплачиваться за подорожавший газ стало очень сложно, и для многих переход на рачительный режим потребления просто безальтернативен. Очевидно, что в этой ситуации, несмотря на рекордную газифицированность Армении, объемы потребления в стране должны по идее снижаться.
Тут напомним, что основным потребителем газа в Армении является население. То население, треть которого официально считается бедным. С учетом этих двух факторов и вырисовывается ясная перспектива сокращения объемов потребления. Это — с одной стороны. С другой — ясно, что себестоимость газоснабжения непосредственно зависит от объемов потребления. Чем меньше газа использует потребитель, тем больше у оператора расходов по доставке газа абоненту. Кстати, именно этим объясняется тот факт, что действующий тариф на газ для населения вдвое превышает цену, за которую Армения покупает газ у России, — маржа.
Есть еще одни нюанс, который необходимо учитывать в данной ситуации: согласно новому армяно-российскому газовому договору, правительство Армении обязалось при установлении тарифов для конечных потребителей обеспечить уже дочке «Газпрома», компании «Газпром-Армения», фиксированный 9-процентный уровень доходности. Сказанное означает, что получается, мягко говоря, неприятный замкнутый круг: рост тарифа приводит к сокращению потребления — сокращение потребления приводит к снижению доходов компании — снижение доходов компании (при зафиксированном в договоре обязательном уровне дохода) приводит к исходной точке — к росту тарифов.
ЭТУ ЦЕПОЧКУ МОЖНО В ПРИНЦИПЕ РАЗОРВАТЬ. НО ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, если изменится существующее, в корне ошибочное, точнее, губительное как в социальном, так и в экономическом плане соотношение категорий потребителей на газовом рынке страны. Очевидно, что львиную долю газопотребления должен обеспечивать производственный сектор. Только он может потреблять газ в тех объемах, которые дадут возможность оператору работать рентабельно без регулярного пересмотра тарифов. Иначе такой пересмотр неизбежен. Причем вне зависимости от того, повысится ли цена российского газа на границе с Арменией. Ведь, повторюсь, с недавних пор фиксированная доходность компании является не ее капризом, а обязательством армянского правительства.
К сожалению, нет никаких оснований полагать, что правительство до конца осознает подобную мрачную перспективу. И не только потому, что оно не предпринимает системных оперативных шагов в области стимулирования развития промышленности. Уже в самом газовом договоре есть намек на то, что радикального изменения объемов потребления газа в Армении в обозримом будущем не ожидается. Соответственно и серьезной газификации экономики не предвидится. В частности, в документе речь идет о поставках 2,5 млрд кубометров в год. Это, по сути, наш потолок, который хоть и выше нынешних объемов, тем не менее резкого скачка не подразумевает. В течение ближайших 4 лет, по сути, мы и не стремимся к большему…
И еще пара цифр в качестве иллюстрации к сказанному: объем потребления газа в Армении по итогам 2008 года составил более 2,1 млрд кубометров, в советские годы Армения потребляла около 6 млрд кубометров.
