На знаменитом пражском Карловом мосту играет чудесный шарманщик. Шарманка его, правда, больше напоминает навороченный, но стилизованный синтезатор, а обезьянка у него не живая, а игрушечная. Но это не умаляет обаяния шарманщика. А когда к нему подходят с оплатой за труды, он забавным, заученным жестом приподнимает в приветствии канотье. В прошлом году какой-то приехавший сюда англичанин-продюсер умудрился записать его незатейливые, но за душу берущие мелодии и выпустить диск. И даже отправил гонорар на адрес "Прага. Карлов мост". Гонорар пришлось передавать, потому что пришел он в сувенирный магазин, который располагается прямо напротив памятника великому чешскому королю и фирма зарегистрирована под названием "Карлов мост". А принадлежит он бывшему ереванцу и моему другу, бывшему соседу, уже 12 лет пражанину Карену Оганесяну.
Карлов мост и его окрестности в Праге — из категории номер раз. Мы совершаем первый променад по чешской столице, заглядывая в сувенирные, которых в Праге во много раз больше, чем в Ереване аптек. Не потому, что меня сразу потянуло делать покупки. Карен мимоходом улаживает какие-то дела: "Привет, Артур. . . Что нового? — "Сейчас вот загляну к Асе, узнаю". В общем, первое впечатление — если армяне умудрились обустроиться с магазинами в таком месте, может быть, чужая родина отнеслась к ним благосклоннее, чем своя собственная.
Перед витриной с куклами-марионетками у меня по-детски перехватывает дух — красота-то какая! Короли и королевы, Пиноккио и пираты, Дон-Кихоты и Санчо, ведьмы и принцессы — кого здесь только нет! У всех выразительные лица, прихотливые костюмы и все технические возможности театральной куклы. "Многое из того, что здесь есть, делает Давид, наш парень", — следует пояснение. А позже я получаю в подарок Незнакомку — даму в напудренном парике, в кринолине, с серебряной маской на красивом лице — вешаю дома на стенку. Привет от чешского армянского мастера-сказочника.
Основной ассортимент сувенирных магазинов — традиционные пивные кружки и расписанные видами Праги тарелки, пражские ангелочки, этнокерамика, десятки видов зажигалок и брелков — изготавливается, как, кажется, и все остальное в этом мире, в Китае. Среди этого праздника памятных подарков есть сувенир, стоящий особняком — напоминающие старинный дагерротипы "портреты" пражских архитектурных шедевров, выполненные на позолоченной пластине, словно тонкой иглой офорта. На обороте наклейка: Hand made. Karen Harutyunyan. И сразу не решишь, чем больше восхищаться — ювелирностью работы или художническим исполнением. Кстати, и тем и другим в чешской столице живется неплохо. Ювелирных здесь не меньше, чем сувенирных, и армяне устраиваются в них не продавцами — работают по специальности: увеличить-уменьшить, удлинить-укоротить, вставить выпавший камень. . .
Художников-армян на вернисаже площади перед храмом св. Микулаша не меньше, чем чехов, а популярности у них, кажется, побольше. Заказать блиц-портрет, понравившийся ракурс роскошного вида, открывающегося навстречу. Армяне удерживают конкуренцию и, соответственно, хорошее настроение. Вон длинноволосый Гагик в традиционном артистическом берете изобразил не корысти ради знаменитого Мистера Бина, да как похоже! Канонические чехи, привыкшие, что портреты здесь рисуют с натуры, потом выясняли, где ему посчастливилось поручкаться со звездой. "Да вот, приходил вчера, обещал заглянуть на днях. . . "
У другого Гагика — Манукяна, как и у многих осевших в Праге армянских художников, своя галерея. "День на день не приходится. Бывает, туристы покупают за день по несколько небольших работ, долларов за двадцать-тридцать. Постоянные клиенты покупают серьезные вещи иной ценовой категории. Есть один странноватый старик-чех, который приходит примерно раз в месяц, сидит здесь часами, подолгу смотрит и обязательно выбирает что-нибудь новое", — рассказывает художник. Наверное, странноватому пожилому пражанину, живущему в театральной декорации резного города, импонируют яркие, жаркие, нездешние краски и нездешний темперамент. А вот галерея Гора расположилась прямо напротив каменной стены, огораживающей Пражский град, там, где небо пронзают остроконечные шпили величественного готического собора св. Витта. И работы его в соответствии с окружающей атмосферой — отточенный рисунок, прозрачные краски, легкая стилизация под немецкое Возрождение. И серьезные, немалочисленные заказчики.
Проживающие в Праге армяне утверждают, что их здесь не больше 5-6 тысяч. Жизнь в красивейших пражских декорациях кажется размеренной и спокойной, и приобщиться к ней наверняка захотели бы многие из тех, кого не гложет ностальгия, что раньше нас родилась и гонит обратно, в неспокойность и неразмеренность. Только демократия в Чехии, к счастью для них — а может, и не только для них — еще не достигла того расцвета, что требует целовать всех желающих в обе щеки, кормить бутербродом с колбасой, мыть бесплатным шампунем и отправлять собирать апельсины. Так что, если вы приедете сюда "сдаваться", вам вряд ли навешают на грудь медали — скорее "навешают тумаков" и депортируют обратно. Поэтому едут сюда при хорошо настроенной на бизнес голове либо сильно умелых руках. И при наличии изначального капитала. Капитал, на худой конец, могут заменить друзья-родственники, успевшие устроиться и служащие хоть каким-никаким гарантом будущей работы.
Те, кому средства, способности и возможности не позволяют записаться в ряды негоциантов или высококлассных мастеров-одиночек, идут в наемники. Считается, что больше всего армян занято на строительстве. Тем более что в среде совладельцев серьезных чешских строительных компаний, а также компаний, производящих стройматериалы, немало наших соотечественников, свято продолжающих древнюю армянскую традицию — строить чужие города.
Еще несколько лет назад в Праге функционировало некое армянское объединение, пытающееся наладить единую жизнь общины. Но пока "разбирались" да пока выясняли главный армянский вопрос — кому быть руководителем, председателем, президентом ассоциации — хорошее дело накрылось хризантемой. Так что нынче, как и везде и во все времена, армян в Праге хоть в какой-то мере объединяют церковь и школа.
Армянской церкви в Праге, представьте себе, нет. Так что помещение для общения с Богом, да простит Он нам такое выражение, арендуют у братьев-доминиканцев. Ежесубботнюю службу здесь не служат — эмигранты не настолько религиозны и, видимо, не слишком жаждут лишний раз встретиться друг с другом. Но в дни больших праздников Армянской Апостольской церкви в доминиканской церкви св. Ильи, убранной со всей роскошью и изобилием позолоты католического храма, вместе с паствой, конкретная численность которой может колебаться от тридцати до трехсот человек, отец Барсег возносит Господу свои молитвы.
По уикэндам Карлов университет предоставляет пару аудиторий ученикам воскресной армянской школы. Карты Армении и Карабаха, красиво изданный плакат с алфавитом Маштоца приносят с собой, развешивают по стенам, чтобы потом собрать и унести до следующего воскресенья в другой свободной аудитории. А сегодня в этой представители интеллигентских профессий — журналисты, врачи, экономисты — повторяют вместе с парой-тройкой десятков армянских детишек "Ай-Бен-Гим", учат стихи и песни, рассказывают об Армении и ее истории. Всему тому, чему не учат в основной школе детей, в основном уже здесь родившихся и владеющих чешским гораздо лучше армянского. Понадобятся ли им когда-нибудь эти знания в конкретном, прикладном значении, а не только для сохранения самоидентификации? Даст бог!
Впрочем, с самоидентификацией дело обстоит не так уж плохо. И вообще, может, я погорячилась, увлеклась высоким слогом насчет "армян объединяют церковь и школа"? Вот что уж точно объединяет армян Праги — это точка, где наши люди пекут наш лаваш, и магазин, где продается изготовляемая нашими людьми наша бастурма. В самом деле! Ценности европейской цивилизации, "белая жизнь" — это все прекрасно, но французским батоном и балканской брынзой едиными армянин жить не может. А лаваш — он, извините, может, и не слабее церкви и школы будет. По крайней мере пока армянин в тех, чужих городах готов ехать после рабочего дня к черту на кулички, чтобы его купить, остается надежда.
И остается присоединить свой голос к молитвам отца Барсега и его паствы о том, чтобы все мы дожили до тех времен, когда чужие города будут казаться нам ничуть не более пригодными для жизни, чем наш собственный. И ездить мы в них будем исключительно из любознательности. А свою бастурму будем кушать в своем доме, заворачивая в свой родной лаваш местной выпечки.
Menu
