Спустя 3 года после преступления дело о хачкарах Старой Джуги рассматривается в Европейском суде по правам человека
Европейский суд по правам человека принял к рассмотрению иск о признании Азербайджана виновным в уничтожении хачкаров Старой Джуги. Как сообщил координатор ереванского офиса Организации по изучению армянской архитектуры (RAA) Самвел Карапетян, иск в суд на правительство Азербайджана подал Национальный совет армян Западной Армении, объединяющий несколько армянских организаций Франции. Сообщается также, что судебное разбирательство длится уже более двух месяцев. По словам С. Карапетяна, все документальные свидетельства и факты по данному делу о разрушениях и актах вандализма против армянского культурно-исторического наследия были собраны и предъявлены RAA.
Так и хочется воскликнуть: наконец-то! Наконец-то армянская сторона прибегла к правовому пути с целью адекватной оценки и наказания за разрушение армянского культурного наследия на территории современного Азербайджана. Причем примечательно, что именно общественные организации сделали то, что общественность давно и настойчиво требовала и ожидала от государственных структур. Явная недостаточность усилий армянских официальных ведомств в лице министерств иностранных дел и культуры в конечном итоге вынудила общественные организации самим прибегнуть к мерам правового характера. И перевести тем самым вопрос из плоскости политической в плоскость международно-правовую.
Вкратце напомним предысторию вопроса. Ровно три года назад, в декабре 2005 года, Азербайджан на государственном уровне завершил то, что было начато еще в советские годы, затем продолжилось в 1998-м, а затем и в 2003-м. Самым варварским способом, нагло и цинично было окончательно уничтожено средневековое армянское кладбище в Старой Джуге, Нахиджеван. По оценке специалистов, около 2000 уникальных хачкаров было разрушено, измельчено, сброшено в реку или вывезено с места преступления. Эту акцию вандализма против армянской культуры многие иностранные эксперты назвали актом этноцида (этноцид — политика уничтожения этнической или национальной идентичности народа).
Напомним также, что с резолюцией, осуждающей вандализм азербайджанских властей, весной 2006 года выступил Европарламент. В течение всех трех прошедших лет армянская сторона неоднократно пыталась добиться визита в регион конфликта миссии по защите культурного наследия ряда международных организаций, наделенных соответствующим мандатом. Однако недостаточная настойчивость армянских властей плюс отчаянные попытки Азербайджана не допустить этот визит привели к тому, что постепенно разговоры об этом замолкли – ни Совет Европы, ни Евросоюз, ни тем паче ЮНЕСКО, проявившая преступное – иначе не скажешь – равнодушие к судьбе хачкаров Старой Джуги, уже не заводят речи об отправке экспертной миссии. Напомним также, что около полутора лет назад ряд известных европейских деятелей добились приема у генерального секретаря ЮНЕСКО Коитиро Мацуура, призывая его дать адекватную оценку и направить в район преступления комиссию организации. Однако даже эта акция оказалась безрезультатной: Азербайджан по сути дела заблокировал все возможные действия со стороны международных структур, фактически объявив Нахиджеван закрытой зоной и явно рассчитывая на то, что со временем все забудется, но дело будет сделано: уничтожены все следы армянского присутствия на исторической армянской территории.
Казалось, именно к этому и шло – о хачкарах говорили все реже и реже, а планировавшиеся миссии Азербайджан бесцеремонно пресекал, прибегая к различным уловкам. Оставался один путь — правовой, и именно им воспользовались армянские организации и RAA. Европейский суд по правам человека – та международно-правовая организация, которая как нельзя лучше соответствует характеру совершенного преступления, ибо речь идет в первую очередь о культурных правах человека и народа. И вне зависимости от того, какое решение примет Европейский суд, можно с уверенностью констатировать, что в создавшейся ситуации это единственно верный путь.
Помимо главного этот шаг имеет и ряд иных важных аспектов. В первую очередь обращает на себя внимание то обстоятельство, что государство вновь осталось в стороне: иск составлен и подан общественными структурами. Между тем преступление было совершено на уровне государства Азербайджан, и логично было предположить активную роль государства Армения в оценке и наказании за него. Об этом же говорит и Самвел Карапетян, заявивший: "Обращение в международные судебные инстанции — дело наших юристов и общественных организаций. Активную деятельность в этом направлении должны развернуть в первую очередь МИД и Минкультуры Армении".
Второе. В своих публикациях на эту тему мы неоднократно подчеркивали, что проблема уничтожения культурного наследия Старой Джуги и в целом сохранения армянских культурно-исторических памятников в регионе – один из тех вопросов, в которых Армения и Диаспора должны действовать сообща и скоординированно. Между тем в прессе неоднократно отмечалось, что армянская сторона оказалась настолько нерасторопной в осведомлении международного сообщества о содеянном злодеянии, что даже армяне Диаспоры не обладали полной информацией. Иск, подготовленный совместными усилиями Организации по изучению армянской архитектуры и армянскими организациями Франции, – прекрасный пример подобного сотрудничества.
Наконец, третий момент, о котором также упоминает С. Карапетян и о котором не раз писала наша газета: сотрудничество с международным сообществом, поиск союзников в тех структурах, которые искренне озабочены сохранением мирового культурного наследия и которые – что, учитывая пример ЮНЕСКО, весьма важно – не политизированы. "Уверен, цивилизованный мир может нам помочь, однако мы должны проявлять активность, стучаться в их двери", — подчеркнул координатор ереванского офиса RAA.
Любопытно и примечательно, что в те же дни появились две так или иначе соприкасающиеся с Нахиджеваном новости. Как сообщают бакинские СМИ, в газете "Известия" появилась статья о Нахиджеване, где с редким цинизмом заявляется, в частности, что "Нахчыван сегодня, как и издревле, служит своеобразным мостом для разных культур". Можно не сомневаться в заказном характере статьи, как и в том, что подготовлена она уж, конечно, не в редакции московской газеты, а за тысячи километров от нее – на Апшеронском полуострове. Но случайно ли ее появление именно в дни, когда в Европейском суде проходит рассмотрение иска о хачкарах Старой Джуги?
Кроме того, в эти дни в Баку проводится конференция министров культуры стран — членов Совета Европы. Судя по сообщениям организаторов, армянская сторона не собирается принимать в ней участия. Не беремся комментировать отказ, но, думается, Министерство культуры РА могло бы выступить с открытым обращением к участникам конференции, в котором факт неучастия был бы мотивирован именно преступлением против армянской культуры в Нахиджеване. Даже если бы письмо стараниями местных организаторов не было зачитано в Баку, вполне возможно было бы добиться его публикации на сайте Совета Европы и распространения в качестве официального документа, в том числе и на очередной сессии ПАСЕ, уж не говоря о СМИ. Но в этом случае, как и обычно, армянские официальные структуры проявляют пассивность и халатное отношение к значимости подобных акций.
Наконец, последнее. Вне зависимости от исхода судебного процесса в Страсбурге этот иск должен стать прецедентом: слишком много в новейшей истории Армении вопросов, давно заслуживающих и требующих правовой оценки международных структур.
Сразу же отмечу, что название статьи не следует рассматривать в русле мнимых выгод, которые якобы может извлечь армянская перспектива в контексте отторжения Косовского края от Сербии. То обстоятельство, что международное признание этого искусственного в политическом отношении образования лишь придаст больший цинизм политике двойных стандартов и спровоцирует рождение очевидных параллелей, еще не основание для того, чтобы закрывать глаза на историю и мораль.
Конечно, можно привести массу напрашивающихся аналогий, часть которых вообще еще не рассматривалась, однако сегодня их касаться не буду. Сценарий косовского отторжения — это политическая калька передела армянских земель в пользу Советского Азербайджана и кемалистской Турции. Нынешняя позиция международного сообщества вторит позиции большевистского руководства в 20-х годах прошлого столетия.
Как представитель нации, лишенной права обживать свою историческую родину, я сегодня ощущаю себя сербом, у которого отнимается ядро национальной жизни. Для каждого серба Косово и Метохия — это в первую очередь Исток. Именно в краю дроздов — символов весны и ожиданий ("кос" по-сербски и означает дрозд) создавалось государство сербское, утверждалась православная вера, развивалась культура. Об этом крае сложено огромное количество песен и легенд, связанных с его героическим прошлым. Второе название края Метохия подчеркивает уже святость территории: Метох — монастырская земля. Именно здесь расположены самые древние и наиболее почитаемые сербские храмы и монастырские комплексы, такие как Високи Дечани, Грачаница, Печская патриархия, Девич монастырь, храм Богородицы Левишской и многие другие.
Земля Косово и Метохии — сердце сербского народа, символ национального единения. Именно на Косовском поле 28 июня 1389 года, в день Видован (в день святого Витта) , сербское войско, ведомое князем Лазарем, вступило в бой против полчищ турецкого султана Мурата. Именно здесь и был сражен кровавый султан сербским юношей Милошем Обиличем, причисленным Православной церковью к лику святых ("свято ратник"). Вплоть до недавнего времени имя героя носили поселки недалеко от Приштины. Военное поражение на Косовском поле стоило Сербии независимости, однако именно это сражение в течение веков служило магнитом национальной консолидации. В армянском переложении — это Аварайрская битва, которая сопровождала нацию в течение пятнадцати столетий и уже в майские дни 1918 года откликнулась победой в Сардарапате; Католикос Всех Армян Геворг V Тпхисеци и Мовсес Силиков первыми провели эту аналогию.
Идентичную по сути роль суждено было сыграть Косовской битве в жизни сербского народа. Показательно, что убийство членом организации "Молодая Босния" Гаврилой Принципом австрийского эрц-герцога Франца Фердинанда и его супруги (чета цинично въезжала в отторгнутый Сараево) произошло в день Косовской битвы. Позднее именно эти выстрелы и были прекрасно использованы великими державами в качестве благовидного предлога для начала мировой войны.
Существует много других аналогий (между прочим, тот же святой Лазарь посадил в притворе косовского храма воспетую поэтами "армянскую шелковицу") , которые оттесняют на второй план мнимые ожидания от очередного передела сербских земель. Недопустимо руководствоваться виртуальными иллюзиями, особенно в условиях, когда международное сообщество в лице представляющих его нескольких стран и военно-финансовых лож не допускает и мысли относительно применимости этого прецедента в отношении Нагорного Карабаха. Однако важнее то, что именно армянский народ в силу известных причин не может строить соответствующие перспективы на трагедии столь многострадальной, ущемленной в правах и угнетенной нации. В этом контексте я действительно ощущаю себя сербом, живущим в том же Белграде, недалеко от дома Согомона Тейлиряна, который до сих пор обживается потомками армянского национального мстителя.
Косовский прецедент — это в первую очередь безоговорочный крах декларируемых международным сообществом гарантий и полная обреченность уступок. Подчеркнуто компромиссная позиция руководства Сербии в 1991 году имела своим итогом потерю существенной порции национального иммунитета. Собственноручная сдача Милошевича, причем в день Косовской битвы, по сути размыла шкалу национальных ценностей, ознаменовала начало конца единого государства и превратила Видован в день национального позора.
Таким образом, в контексте карабахского урегулирования само понятие "косовский прецедент" правильнее рассматривать не на фоне появления новых правовых предпосылок к самоопределению (их, между прочим, и так предостаточно, необходимо лишь грамотно и последовательно представлять соответствующие позиции) , а в аспекте совершенно конкретных вызовов, которые в виде возможных уступок (в частности, территориальных) реально угрожают армянской нации, ее перспективам и безопасности. В этом собственно и главный смысл косовского прецедента.
С целью устранения конфликта между бастующими рабочими и администрацией Агаракского медно-молибденового комбината в начале недели премьер-министр Тигран Саркисян командировал в Сюникскую область трех министров – энергетики и природных ресурсов, экономики, труда и по социальным вопросам. Министры договорились с владельцами предприятия относительно решения возникших проблем. В частности, решено воздержаться от массовых сокращений на предприятии. Вместо планируемого администрацией увольнения 300 работников комбината на три месяца будут отправлены в вынужденный простой. Кроме того, снижение зарплаты на предприятии будет пропорциональным.
НО НЕВОЗМОЖНО УМОЛЧАТЬ: МИНИСТЕРСКИЙ ДЕСАНТ, СПУЩЕННЫЙ В СЮНИКСКУЮ ОБЛАСТЬ, ситуацию полностью не разрулил. Возникшая проблема настолько серьезна, что решить ее за пару дней просто невозможно. Ведь по сути напряженность на этом предприятии, да и в ряде других компаний отрасли спровоцировал мировой финансовый кризис. Стало быть, эту сферу отечественной промышленности будет лихорадить еще долго и, соответственно, закрытым вопрос назвать никак нельзя. Тем не менее у истории с Агаракским медно-молибденовым комбинатом есть и другая сторона, на которую, пожалуй, стоит обратить особое внимание.
Многое из того, что произошло на предприятии и вокруг него, оказалось редчайшим для современной Армении явлением. Прежде всего стоит отметить, что, пожалуй, впервые правительство выступило не в качестве стороны конфликта, а посредника. Практически все известные до сих пор отечественные забастовочные акции были направлены против действий органов государственной власти и, как правило, незамедлительно политизировались рядом оппозиционных деятелей. Тем самым основная — социальная — проблема, решать которую собирались протестующие, сразу отходила на второй план, уступая место политической демагогии, спекуляциям и шантажу. А тут политики то ли не успели, то ли не захотели, но, так или иначе, в конфликт не вмешались, предоставив возможность правительству адекватно и оперативно отреагировать на сложную ситуацию. Результат, как говорится, налицо. Вместо того чтобы парировать выпады в свой адрес, правительство занялось делом и, похоже, более или менее эффективно.
Есть, впрочем, и другой ракурс, в котором стоит взглянуть на данное событие. В сущности работники Агаракского медно-молибденового комбината сегодня закладывают основу для начала в армянском обществе некой психологической реформы, необходимость в которой ощущается уже давно. Речь — о глубокой уверенности отечественных бизнесменов-работодателей в том, что они делают огромное одолжение, предоставляя людям работу. В современной Армении открытие рабочих мест считается чуть ли не фактом самоотверженной благотворительной деятельности. Но ведь элементарно, что не меньшее одолжение делают бизнесменам и те, кто работает на них. Причем зачастую за гроши.
ТАК ВОТ, В АГАРАКСКОЙ ИСТОРИИ РАБОЧИЕ ЗАСТАВИЛИ-ТАКИ ВЛАДЕЛЬЦЕВ ПРЕДПРИЯТИЯ ОСОЗНАТЬ ЭТУ ПРОСТУЮ ИСТИНУ. Заставили руководство предприятия считаться со своими интересами. Конечно, в принципе это — задача и миссия прежде всего профсоюзных организаций. Но, как известно, институт профсоюзов у нас не то что не развит — его и вовсе не существует. Однако это не значит, что рабочие коллективы абсолютно бессильны перед собственным начальством. И агаракские рабочие это продемонстрировали. Так что разгоревшуюся и затухающую конфликтную ситуацию в Агараке, пожалуй, прежде всего следует квалифицировать как прецедент. Прецедент весьма полезный и значимый. Правда, лишь в том случае, если политики и дальше будут воздерживаться от попыток опошлять и извлекать собственную выгоду из чужих проблем.