Недавно у генерального прокурора появился новый заместитель — Армен Даниелян, член республиканской фракции в парламенте. Несколько странное, по крайней мере на первый взгляд, назначение, учитывая, что у Даниеляна нет опыта прокурорской работы. Как вспоминается, самая большая известность пришла к Даниеляну тогда, когда в 2003 году он стал самым молодым депутатом парламента, выиграв при поддержке префекта общины Эребуни Мгера Седракяна мажоритарные выборы у Тиграна Карапетяна.
Возможно, назначение Армена Даниеляна связано с какими-то коалиционными договоренностями, о которых можно только догадываться. Как бы то ни было, мы не против молодого человека, стремительно делающего карьеру по классическим "армянским правилам". Несколько вызывает удивление не сам факт подобного назначения, а то, что это назначение состоялось именно тогда, когда к кадровой политике новых властей приковано повышенное внимание, а деятельность прокуратуры вообще находится под особо пристальным вниманием и мониторингом. . . И не только своей родной, армянской общественности и оппозиции, но и вечно бдящих международных структур.
Ведь совсем уже не за горами июньская сессия ПАСЕ, на которой надо будет отчитаться, как идет выполнение рекомендаций известной резолюции ассамблеи. А самый "больной" пункт рекомендаций — это требование отпустить всех тех, кто был арестован в период избирательных и постизбирательных процессов в Армении "по политическим мотивам".
Впрочем, и без рекомендаций ПАСЕ некоторые вещи достаточно очевидны. Еще до резолюции ПАСЕ было принято коалиционное соглашение, в котором также оговаривались меры по смягчению политического климата в стране, а кроме коалиционного соглашения есть процессуальные правила следствия, да и просто нормальная логика.
Как долго можно держать арестованных под обвинением? Понятно, осудили и судят каких-то мелких хулиганов, воришек, бузотеров и т. д. Наказали каких-то стрелочников — а дальше? Главный вопрос в том, как быть с теми политическими фигурами, которые пребывают в заключении и которым предъявлено обвинение, к примеру, в узурпации государственной власти. Обвинение в узурпации власти — своеобразное обвинение. Потому что трудно обосновать, что ты узурпировал власть, если ты ее не. . . узурпировал. За помыслы в глубине души, как известно, не судят. Иначе пришлось бы пересажать все человечество, за исключением мамы Терезы.
Власть не узурпирована, за помыслы не судят. Что остается? Какие-то конкретные действия, которые можно толковать как попытку узурпации? Тоже сложно. Организация несанкционированных митингов, спровоцировавших массовые беспорядки и гибель людей, — это одно, а узурпация власти — все-таки другое. Хулиганство — еще далеко не узурпация власти и сопротивление представителям сил правопорядка — тоже. И даже бегать с ломиком по садику — тоже далеко еще не означает узурпировать власть.
Есть ли у Специальной следственной службы, которой приказом прокурора поручено следствие, сведения о том, что действительно готовится именно насильственный захват (узурпация) власти, или только предположения, которые невозможно трактовать как обвинения?
Что сегодня известно общественности? Известно про оружие в пруду Сасуна Микаеляна плюс намеки прокуратуры о специально заготовляемой арматуре и о том, что радикальную армянскую оппозицию финансировали извне. Но насколько все это обоснованно?
Возникает и другой вопрос. Если действительно имел место спланированный заговор с целью захвата власти, то почему тогда на свободе Тер-Петросян? Дело не в том, что мы хотим, чтобы его обязательно посадили. Дело в том, что если готовился заговор, то именно он должен фигурировать в числе главных организаторов. Ведь, согласитесь, трудно предположить, что Карапет Рубинян стремился узурпировать власть для самого себя, даже если согласиться, что он действительно собирался ее узурпировать. . .
Пока мало оснований считать, что обвинение в узурпации власти может быть убедительно аргументировано. Если верить адвокатам находящихся в заключении оппозиционных политиков, то по отношению к их подзащитным не проводится практически никаких следственных действий, от чего арестованные периодически объявляют голодовки. . .
Если так будет продолжаться еще какое-то время и до июньской сессии ПАСЕ дело в отношении политических деятелей не дойдет до суда, то. . . Проблема даже не в том, что армянских парламентариев в Совете Европы могут лишить права голоса, проблема в том, что тогда в Армении эфемерные суждения о политзаключенных обретут реальную почву. Пока европейские дипломаты избегают однозначного и безапелляционного употребления этого термина, справедливо выжидая результатов расследования. Но сколь долго будут они так деликатны и сколь долго может длиться следствие? Конечно, политические деятели не обладают индульгенцией на совершение преступлений, но, когда они находятся в заключении, необходимо внятно и убедительно разъяснить, за что они угодили за решетку. Чтобы отделить криминал от политики.
Как ни крути, а есть только два возможных варианта в отношении предполагаемых "узурпаторов". Либо обвинения обоснованны, но тогда пора передавать дела в суд и не играть на нервах общества. Если же обвинения по узурпации шиты белыми нитками, то никуда не денешься: политических надо отпускать, если, конечно, им вменяется одна "узурпация". Как отпускать — прямо сейчас с извинениями, в суде за недостаточностью улик или под предлогом амнистии — это уже второй вопрос, хотя не менее существенный. Есть и другой логичный вопрос: кто будет отвечать, если выяснится, что люди сидели ни за что? Пора внести ясность во все аспекты затянувшегося следствия. Кто-то обязательно должен будет за это ответить. Словом, нелегкие наступают деньки для Специальной следственной службы и прокуратуры. . .
Menu
