ГОРЬКО БЫЛО СЛЫШАТЬ, ЧТО ДЖАНСУГ БЕЗ СОЗНАНИЯ. Если его мозг и отключился, то от мирских нравов и от мировых катастроф. Он долго боролся с болезнью, любящее сердце продолжало стучать. А мы в эти дни молились за него. Я был глубоко опечален, встревожен. Опасность грозила человеку, чья жизнь была частью моей жизни.
Вот говорят, что писатель — это государство. Для меня таким был Джансуг Чарквиани. Он был для меня и министром внутренних дел, и министром юстиции, культуры… Он олицетворял в моем представлении всю грузинскую власть.
Увы, наша очередная встреча не состоялась. Не успел. А теперь остается скорбеть и говорить с душой Джансуга. Ведь жизнь — это не тело, а душа, которой отпущена вечная жизнь.
Ты мог молча пройти мимо облеченного властью, брат мой Джансуг, хотя сам был высокого происхождения. Но при этом не был безразличен к человеку в беде, протягивал ему руку, помогал подняться и уходил, не дожидаясь хотя бы просто слова благодарности. Ты знал, как любить любовью Христа. Я всегда думал и сейчас думаю, почему ты так отличался от других?
Ты был справедливым, чистокровным грузином. Братство с армянином ты воспринимал как духовное наследие, как подарок Бога, как миссию, добродетель, как залог продолжающегося вечного шествия наших народов. Ты говорил: «И Морис Поцхишвили, и я старались не пропускать Праздник роз в Тбилиси. Нами двигала не только любовь к Саят-Нове, но и желание встретиться с братьями во дворе церкви Сурб Геворг».
В твоей жизни все было необычным: элегантная внешность, орлиный взгляд, глубокая мысль. Ты никогда не приезжал в Армению гостем, дачником, как это делали многие. Перед приездом говорил: «Я должен приехать в Армению через руины Звартноца». Приехав, желал пообщаться с армянским земледельцем, хлебопеком, рыбаком. Находил кого-нибудь забытого и фотографировался с ним. Ты не только через Севака, Шираза, Сагияна, но и через простых людей познал армянский народ. Среди нас ты становился одним из нас. Ты был для нас всем грузинским народом. Как говорил писатель Мкртич Саркисян, армянин и грузин, грузин и армянин живут не рядом, а друг в друге. А ты повторял: «Только и только сплоченность… Как братья-близнецы тоскуют друг по другу и не могут жить врозь, так и сыновья Картлоса и Айоса не могут жить отдельно. Наше единство — в древности нашей истории, нашей веры. Без веры нет любви… Мы должны поддерживать друг друга. Наше спасение придет только тогда, когда грузин пожертвует собой ради Армении, а армянин — ради Грузии. Так что нас не смогут убить, если мы будем вместе. Колокола Эчмиадзина и Светисцховели должны звонить: вместе, вместе, вместе…
СМЕРТЬ ДЖАНСУГА — ЭТО УТРАТА КАК ДЛЯ ГРУЗИН, ТАК И ДЛЯ АРМЯН. Он физически ушел от нас. Это так. Но есть и другая истина — жизнь в другом, вечном измерении. Между земной и вечной жизнью пролегает пропасть в виде смерти. Посвятившие себя божественным заповедям преодолеют эту пропасть и обретут вечность там, где нет страданий, национальной междоусобицы, боли. Брат мой Джансуг, сын Авдида из рода Чарквиани, ты жил, как завещал людям Всевышний. Шираз не ошибался, когда говорил: «Смерть… Не знаю, есть ли она или нет?»
К твоей могиле будут приходить, но тебя там не будет. Душа не уходит в землю… К тебе в полной мере относятся принятые в христианском мире слова: «Здесь Джансуга нет, ищите его среди живых». Поистине умирают только те, кто уже при жизни, в этом мире, мертв. А ты продолжишь свой путь рядом с Шота Руставели, Ильей Чавчавадзе, Галактионом Табидзе, Саят-Новой, Вааном Терьяном. Тебя будут поминать добром, поэта, хранящего дружбу армян и грузин.
Слова мои идут из глубины сердца, слова поэта, потерявшего брата. Придут новые поколения, продолжится поступь наших народов. Они будут помнить призыв Чарквиани: «Вместе, вместе, вместе…»
Арутюн ОВНАТАН
