Директор Музея Арутюна Галенца Лариса КАТАСАНОВА недавно побывала в США по программе "Музейный менеджмент" Госдепа США по науке и образованию. Целью поездки было знакомство с работой музеев этой страны. Мы попросили Ларису поделиться своими впечатлениями о поездке.
— ЭТА ПОЕЗДКА — ПОДАРОК, — РАССКАЗЫВАЕТ ОНА. — НАМ С АРЕВИК ПЕТРОСЯН БЫЛА ПРЕДОСТАВЛЕНА уникальная возможность узнать, как работают музеи США, познакомиться со всем спектром их удивительно разнообразных "кухонь". Мы побывали в более чем 50 музеях — государственных, частных, авторских, посетили музеи Вашингтона, Лос-Анджелеса, Санта-Фе, Олбани и Нью-Йорка, беседовали с директорами, кураторами, менеджерами. Большинство музеев США находится в частной собственности. И только несколько, в том числе Музей искусства индейцев в Вашингтоне, финансируются из федерального бюджета. Представленные в нем коллекции по истории, этнографии и искусству американских индейцев буквально завораживают. Создатели музея собрали вместе экспонаты, которые позволяют дать полную панораму культурного самовыражения индейцев. Невероятно высок и технический уровень оснащения музея: на его строительство было затрачено полмиллиарда долларов.
У частных музеев проблем хватает, однако выдумывать самим колеса по менеджменту им не приходится, все механизмы давно и четко отработаны. В США нет закона о музеях, но есть стандарты, правила, требования, строго всеми соблюдаемые. Система пополнения коллекций тоже очень интересна. Считается престижным купить картину и подарить ее музею. Под картиной золотыми буквами пишется имя дарителя. Продажа картин из коллекции музея не запрещена, но если музей допустил это, он автоматически вылетает из ассоциации — таков неписаный закон. Если Совет попечителей не может обеспечить должного финансирования и продажа картины становится неизбежной, они находят покупателя, который, заплатив за картину, оставляет ее в дар музею. Любой доход, полученный на территории музея, идет на его развитие. Продажа билетов, магазин, функционирующий при музее, налогами не облагаются. Именно поэтому там можно приобрести альбомы, каталоги, книги по более низкой, чем в других магазинах, цене. Расположен магазин на выходе из музея и попасть в него можно, только пройдя через залы с экспозициями. Билет обеспечивает посетителю лишь осмотр коллекции, но действует целый ряд различных программ, в которых он может поучаствовать уже за дополнительную плату. Все сделано с таким знанием психологии человека, так тонко, что посетитель уходит в полной уверенности, что ему сделали большой подарок, разрешив стать частью сообщества музея. И все это так невероятно интересно, что ему самому хочется там быть.
МУЗЕЙ ИЗВЕСТНОГО СКУЛЬПТОРА НАГУЧИ РАСПОЛОЖЕН В ЛОНГ-АЙЛЕНДЕ (НЬЮ-ЙОРК). Близость художника к двум разным культурам (он сын японца и американки) сделала биографию и творчество его особенно интересными. Музей он создал сам на базе заброшенного заводского цеха, сделал дизайн, подобрал место для каждой скульптуры. Директор музея рассказала, что уже после смерти Нагучи к основному зданию была сделана трехэтажная пристройка для приема других коллекций. В авторском музее Сэма Малуфа у меня буквально перехватило дыхание. Себя он величал деревообработчиком, не художником, но все его работы с деревом — неважно, функциональный это предмет или декоративное изделие — были фантастически красивы, совершенны и уникальны. Я встретилась с его вдовой Барбарой Малуф, она член фонда этого музея и посвятила меня в вопросы, связанные с реальной работой фонда, рассказала, как создаются структуры авторского музея, какие программы реализуются. Финансовые вопросы в той или иной степени волнуют многие музеи, находящиеся в частной собственности, в том числе музей Рериха в Нью-Йорке, но благодаря отлаженной работе фондов все они решаемы. И только кураторы музея самой знаменитой феминистки и известной художницы О’Киф в Санта-Фе и двух музеев Пола Гетти (коллекция греко-римского периодов и восточного искусства, а также галерея скульптур) в Лос-Анджелесе заявили, что проблем с финансами у них не бывает. Отсюда и крупные международные проекты, которые готовятся по несколько лет и поднимают до небес рейтинг этих очагов культуры.
Американцы невероятно серьезно и трепетно относятся к своему наследию, своей культуре. Это осознаешь, посетив маленькие дома-музеи. Их много, и все они разные. В Олбани музеем стал дом, где в течение 100 лет жили несколько поколений одной семьи, некогда входивших в число самых уважаемых людей города. Прямых наследников не было, дальним родственникам дом оказался не нужен, с годами он хирел, разрушался. И тогда общественность города добилась у мэрии не только его реставрации, но и постройки рядом лаборатории, оснастив ее самым современным оборудованием для сохранения и консервации ковров, которыми был богат этот дом. Коллекция предметов обихода показывает стиль жизни этой семьи, их ежедневный быт. Музей стал достопримечательностью Олбани, его включили в программу изучения истории города.
ПОТРЯСЛО МЕНЯ И ОТНОШЕНИЕ К ДОМУ-МУЗЕЮ ХУДОЖНИКА КОУЛА, жившего в Гудзон-ривер в конце XIX века. Побывав в музее, понимаешь, что этот молодой человек сделал много добра людям, основал школу живописи, создал прекрасную мастерскую, оставил интересную коллекцию произведений искусства народов Персии, Индии и других стран, по которым любил путешествовать. После его смерти, а умер он в 34 года, школа еще работала, но в годы Великой американской депрессии (1929 год) наследники разъехались, бросив дом на произвол судьбы. Спустя несколько десятилетий жители города по собственной инициативе восстановили дом и мастерскую художника, основав здесь музей Коула. Когда музей попал в зону строительства новой магистрали, они добились его переноса, хотя переставить дом с помощью техники на несколько десятков метров дальше было довольно накладно. Такому почитанию соотечественника, уважению традиций, такой заботе о памяти и такой активной позиции горожан можно только позавидовать.
Поездка была очень важной и в плане того, что показала мне новый подход к работе, осознала я и то, что необходимо самим поднимать ресурсы для реализации своих идей. Никто за тебя это не сделает. Визит дал четкое понимание того, что Музей Галенца — хороший музей. Год его работы выявил много вопросов, на которые в США отвечали четко, с пониманием ситуации, с которой мы, новички, сегодня сталкиваемся.
КОММЕНТАРИЙ ХУДОЖНИКА САРО ГАЛЕНЦА:
— Проблема в том, что в музеи у нас не ходят. В Сардарапате недавно поменяли экспозицию, усовершенствовали выставочные технологии, а посетителей единицы. Музей искусств имеет великолепное собрание работ мирового уровня, но даже студенты художественного вуза бывают там крайне редко. Вот над чем надо задуматься и над чем надо работать. Люди в массе своей не готовы к восприятию живописи, надо учить этой культуре, прививать ее с детства. В Лувре тысячи детей бегают по залам — и рисуют, рисуют. С малых лет они знают, что искусство бесценно, а музей — высочайшая культура и приобщение к ней дорогого стоит. А такое отношение не приходит само, его надо воспитывать. Большинство посетителей музеев практически ничего не запоминают из того, что они видели, если только это не известные всему миру шедевры. Но если рядом поместить табличку с историей картины и ее судьбой, она запоминается лучше. На это впервые обратили внимание сотрудники музеев Франции, а у них огромный опыт работы с посетителями всех возрастов и рангов.
Музею Арутюна Галенца есть, что показать сегодня, но еще многое предстоит открыть. Если бы суммы налогообложения, как это принято в других странах, можно было инвестировать в музей, мы могли бы развивать образовательные программы, поднять архив, который Армине и Арутюн Галенцы привезли из Ливана, создать на его базе исследовательский центр, выпускать каталоги прошедших у нас выставок, покупать новые работы. В этом году музею предложили три великолепные картины Галенца, но мы не смогли их купить, не сумели достать требуемых сумм. Наш музей бесплатный, мы не продаем билеты и проводим экскурсии, не беря за это никакой платы. Мы работаем с детьми, которые приходят в музей, знакомим с экспозицией, отвечаем на вопросы, учим, как надо смотреть картину, а потом даем бумагу и карандаш, чтобы они нарисовали то, что им хочется. Но я один не в силах со всем этим справиться, нужны помощники — искусствоведы, нужны финансы, чтобы платить им за этот нелегкий труд. Музей имеет возможность работать в зимнее время только благодаря Министерству культуры, которое по собственной инициативе взяло на себя оплату его коммунальных расходов.
Ни одно культурное учреждение не способно обеспечить себя только за счет самой экспозиции и жить без финансовых вливаний со стороны, если у него нет собственных рычагов. Три четверти доходов все известные музеи получают от продажи книг, каталогов, сувениров и очень мало — от продажи билетов. Эти и другие многочисленные вопросы должны найти отражение в законопроекте о музеях, который сейчас готовится в нашей стране. В Армении в частной собственности всего два музея — Гафесчяна и Галенца. Недавно гафесчяновцы пришли к нам всем административным составом, чтобы познакомиться, рассказать, чем живут, поговорить о насущных проблемах. Нам хотелось бы обсудить наболевшие вопросы с теми, кто готовит законопроект, активно участвовать в его разработке. Ведь от него во многом зависит жизнь наших музеев. Чем больше мы будем распространять армянскую культуру, тем легче будет объяснить миру настоящую Армению.
