Открытое письмо Жирайру Сефиляну
Когда я в 1989 году впервые встретилась в Армении с дашнакцаканским деятелем, поняла, что означает быть приверженцем национальной идеологии. Удивилась, как можно, находясь вдали от Родины, так ее любить, быть преданным. . . Гордилась, что мне посчастливилось встретить людей, разделяющих мои взгляды, идеи и, самое главное, повторяю, верных национальной идеологии.
Тебя, Жиро, я впервые встретила в информационном пресс-центре АРФД (ИПЦ). Молчаливый, сосредоточенный, обособленный. Подумала, что ты только приехал из Ливана, впервые в Армении, не знаком с местным бытом и обычаями. Но ничего, освоишься. Так и случилось. Как и все дашнакцаканы, ты тоже ушел воевать за Карабах. И были первые жертвы. . . Среди тех, кто сменил перо, кисть, искусство и ремесло на оружие. На оружие, потому что они были идейными, потому что имели долг перед Родиной. Слава им, вечная слава. Тем, кто не вернулся с поля боя. . . Но были, конечно, вернувшиеся, среди которых оказались и неузнаваемые. К сожалению, один из них ты, Жиро. Я не хочу углубляться в причины, из-за которых ты стал таким. Но одно знаю точно: личное оскорбление не должно было сделать тебя таким. Ведь ты дашнакцакан, и этим все сказано. . .
Когда 28 декабря 1994 года Левон, засучив рукава, объявил по телевидению "Дашнакцутюн" террористической организацией, погромщики тут же ворвались в офисы АРФД, и первое, что они сделали, — сорвали со стен и бросили под ноги фотографии твоих боевых товарищей. Об остальных бесчинствах не говорю. . . Тебя мы кое-как переправили за границу. Зачем ты сбежал? Чтобы сегодня встать рядом с Левоном? Если память тебя подводит, могу кое-что напомнить.
Не Левон ли это объявил Грайра Марухяна нежелательной персоной и в 24 часа выдворил из страны? Не Левон ли объявил национальную идеологию ложной категорией и до сих пор так считает? Не Левон ли запрещал дашнакцаканским отрядам войти в Карабах? Не Левон ли осуществлял информационную блокаду Армении, чтобы айастанцы не имели представления о том, что происходит в Карабахе?
Весть об освобождении Шуши я сама добыла через подпольную радиосвязь. Через нее мы каждый час получали сведения о том, что происходит в Шуши, и распространяли информацию для Спюрка. Не Левон ли говорил Серго Ерицяну, что, пока есть Карабах, тот останется голодным? Не Левон ли говорил народу с презрением, что, если останетесь голодными, придете и разобьете мне голову? Не Левон ли приговорил к смерти твоих боевых товарищей? Не он ли запрещал въезд дашнакцаканских деятелей в Армению, не разрешал взятие Шуши? Что-что, а это ты хорошо должен помнить. . .
Что это с тобой случилось, Жиро? Неужели ненависть так ослепила тебя, что ты сегодня объявляешь, что Левон не сдаст Арцах? Для любящего Отчизну не существует личных оскорблений, значит, ты не политический деятель, ты всего лишь был солдатом, а теперь и не солдат. Ты, Жиро, не нужен аодовцам — ты всего лишь инструмент в их руках, они хотят использовать эту возможность, а потом обойдутся с тобой по-аодовски. Если тебе кажется, что Левон озабочен день и ночь судьбой Арцаха, — глубоко заблуждаешься. Плевать он хотел и на Арцах, и на народ. У него заказ есть, который он должен выполнить. А я судьбу своего ребенка никогда не вручу левоновцам и таким, как ты, которые, ослепнув от ненависти, играют судьбой народа.
Ты возглавляешь "Организацию освобожденных территорий". Руководитель подобной организации не должен вести себя так, потому что не только ты там кровь проливал. Никто не давал тебе права приватизировать освобожденные территории. Рядом с тобой проливали кровь тысячи, в том числе и Роберт Кочарян и Серж Саркисян. Если тебе кажется, что они так легко уступят свою землю, глубоко заблуждаешься.
Ты просишь убежища в Карабахе. Где гарантия, что ты не сделаешь то же самое в Карабахе, не найдешь там еще какого-нибудь Левона? Не приведи Господь, чтобы такое случилось. . . Ты говоришь, что Левон — хороший разрушитель, и правильно говоришь. Левон так демонтирует Армению, чтобы и следов не осталось.
Очнись, Жиро, пока не поздно, не будь инструментом в руках левоновцев. Все равно змея никогда не пересекает дорогу по прямой. Товарищи тебе не простят. . .
Я тоже оскорблена, как ты. . . Но никогда не противопоставляла личное оскорбление — идеологии, которая для меня национальная ценность. А национальные ценности не предаются. Подобно тебе, и у меня сегодня нет прописки в Армении, хотя, в отличие от тебя, я родилась и выросла здесь. Но сегодня не имею жилья, живу в чужом доме, но никогда, никогда не встану рядом с Левоном. Очнись, Жиро. . .
Menu
