Президент Кочарян во время последней пресс-конференции вновь высказался по поводу "самой большой тайны Республики Армения" — своей дальнейшей судьбы после сложения президентских полномочий, и хотя, как и обычно, Кочарян говорил на эту тему с улыбкой, как бы забавляясь сам и забавляя аудиторию, понятно — что это вопрос важнейший и интерес к нему вовсе не праздный.
Однако пока нам остается только строить предположения исходя из той скудной информации, которой мы располагаем, несмотря на то, что до 9 апреля осталось всего ничего. Собственно говоря, точная информация только одна: премьер-министром экс-президент Кочарян работать не собирается. Так, по его словам, они уже несколько месяцев назад договорились с Сержем Саркисяном. Конечно, трудно предположить, что при этом они, как нас уверяют, не договорились о том, чем же конкретно собирается заниматься экс-президент Кочарян.
Однако нам остается играть по предлагаемым нам правилам. Еще одно из них заключается в том, что новоизбранный президент Саркисян неизменно повторяет, будто еще не определился в выборе кандидатуры премьера. Мол, как только решит для себя этот вопрос, тут же объявит об этом решении.
Между тем этот вопрос может иметь ключевое значение лишь в том случае, если Роберт Кочарян решит стать государственным чиновником. Если же нет (а подобную возможность он пока не исключал) , то перед ним открываются такие разнообразные возможности, которые и обсуждать бессмысленно, тем более что частная деятельность экс-президента вряд ли будет вызывать серьезный общественный интерес. Поэтому остановимся только на первом варианте, точнее, на тех его возможностях, которые нам представляются наиболее вероятными.
Но прежде необходима еще одна оговорка. Согласимся, что вряд ли Кочарян намерен занять место ниже министерского или равного ему. Дело тут не только во вполне естественных амбициях, но и в масштабах, и значимости должности, которые должны соответствовать знаниям и опыту государственной деятельности экс-президента.
Несомненно, одной из наиболее целесообразных в этом плане могла бы стать должность секретаря Совета безопасности (при условии резкого повышения значимости этого захиревшего от бездействия в последние годы органа) , однако, как известно, эта должность уже обещана Артуру Багдасаряну, и можно не сомневаться, что обещание будет выполнено.
Если исключить две упомянутые ключевые должности — премьер-министра и секретаря Совбеза, то следующей из теоретически возможных следует назвать должность мэра Еревана, одну из наиболее значительных в стране. Тем более что в годы президентства Кочарян проявлял неизменный интерес к проблемам столицы и принимал активное участие в их разрешении. Так что почему бы и нет? Тем не менее мы считаем этот вариант во всех смыслах маловероятным.
Перейдем к министерским должностям. Здесь также необходима оговорка. Можно с определенной долей уверенности предположить, что это будет одна из должностей, находящихся в прямом подчинении президенту. Они наиболее важны и в то же время полностью соответствуют независимому характеру Кочаряна, которому сложно будет подчиняться еще и премьеру, который (кто бы это ни был) прежде был его подчиненным.
Отметим также, что, хотя назначение экс-президента на любую государственную должность, казалось бы, не должно встретить препятствий, тем не менее назначение на должность прямого подчинения президенту, безусловно, облегчит задачу и умерит аппетиты членов коалиции, которые вполне логично могут вынашивать свои планы.
Из должностей прямого подчинения в первую очередь упомянем силовые ведомства. Назовем их в порядке вероятности (на наш взгляд, естественно): Министерство обороны, Служба национальной безопасности, Полиция. Объективно говоря, экс-президент Кочарян мог бы успешно возглавить любое из них, однако именно армия, несмотря на то что это практически единственная у нас состоявшаяся государственная структура, в настоящее время нуждается и, вероятно, еще долго будет нуждаться в сильном руководителе национального масштаба — этого требуют стоящие перед ней задачи структурного и кадрового реформирования, необходимого для отражения всех возможных внешних вызовов.
Назначение Кочаряна министром обороны представляется возможным и целесообразным, директором Службы национальной безопасности — маловероятным, начальником Полиции — сугубо теоретическим.
Остается еще одна должность с прямым подчинением президенту — министра иностранных дел. Хотелось бы надеяться, что именно эту должность предпочтет Роберт Кочарян. Работа на этой должности стала бы логичным и естественным продолжением всей деятельности Кочаряна последних 20 лет, связанной с укреплением армянской государственности и прежде всего дипломатическим решением карабахской проблемы, которая, как это очевидно, вступает в свой самый сложный и решительный этап. Безусловно, внешняя политика — прерогатива президента страны, однако перед нами как раз тот нечастый случай, когда президент и министр иностранных дел — единомышленники, общность позиций которых выверена десятилетиями совместной борьбы на самых разных фронтах.
Размышляя о должностях, которые может занять экс-президент Кочарян, мы ни в коем случае не намерены каким-либо образом оценивать работу занимающих их ныне лиц и варианты их перемещения, однако в данном случае заметим, что Вардан Осканян сам неоднократно говорил о некоторой накопившейся усталости, что вполне можно понять. К тому же — вероятно, не случайно — вот уже почти год идут разговоры о создании министерства Спюрка, место руководителя которого явно придерживается для Вардана Осканяна. Нет необходимости говорить о важности работы МИД, перед которым стоят огромные задачи и которое, как не раз писал "ГА" и как подтвердили события последних недель, нуждается в основательной чистке и перетряске. Новоизбранный президент и новоназначенный министр должны в конце концов национализировать это ведомство и показать, кто в нем хозяин.
Можно, конечно, и далее перечислять возможные варианты, в том числе и в сфере экономики, в которой Роберт Кочарян также достаточно компетентен.
Ответы на все вопросы мы получим совсем скоро, через 2 недели. За это время, до 9 апреля, ему, кстати, необходимо, по собственному признанию, уточнить, "что он хочет от этой жизни".
Тем более не знаем этого мы. Ведь, в отличие от первого экс-президента, у которого в жизни одна и к тому же фанатическая страсть, у второго экс-президента потенциал огромный и выбор, соответственно, тоже. Для нас же важно, чтобы потенциал этот продолжал служить государству.
Menu
