Пока мы помним, артист еще жив. Значит, они будут жить бесконечно долго — столько же, сколько живет в народе культура и память о ее выдающихся деятелях.
2 июня, в день 85-летия режиссера, долгие годы руководившего Театром музыкальной комедии им. Пароняна, здесь была установлена мемориальная доска в память о двух великих артистах, народных артистах — Ерванда КАЗАНЧЯНА и Гали НОВЕНЦ.
В ЯНВАРЕ ПРОШЛОГО ПРОШЛОГО ГОДА ПАРОНЯНОВЦЫ отремонтировали и переоборудовали свой Малый зал, родившийся благодаря видению перспективы и упорству Ерванда Казанчяна, и открыли его заново. Отныне он носил имя своего основателя.
«Настоящий армянин — с большим носом и большим сердцем!», — с любовью говорил Ерванд Хачатурович. Собственный небольшой нос его компенсировался сердцем — не большим даже, огромным. И не было у него иного видения армянина, кроме как через это большое сердце. И традиции он не просто чтил, но прививал это почитание всем, кто его окружал и кто соприкасался с его творчеством. Потому что точно знал: без прошлого нет будущего, нет перспективы у погоса-родства не помнящего. И первая мемориальная доска на стене Пароняновского театра в честь большого артиста Карпа Хачванкяна была началом традиции, в очередной раз заложенной Казанчяном. Театр чтит традиции своего Мастера. И мемориальная доска в память о нем и его супруге, великой актрисе Гале Новенц просто не могла не появиться.
Перед зданием театра собралась не просто публика — «пароходы и человеки», уже не одно десятилетие делающие отечественную культуру. Они пришли, чтобы еще раз вспомнить не просто друзей, коллег по артистическому цеху, но людей, бывших для многих маяком — в творчестве и в жизни. Благодарили театр и его руководство в лице директора Каро Шахбазяна и творческого руководителя Казанчяна-младшего за верность памяти. Ведь театр не просто проявил инициативу — он все сделал сам. Городские власти дали разрешение на установление мемориала, что до Министерства, в том числе, культуры, оно оказало большую поддержку — моральную.
Акоп Казанчян произнес несколько взволнованных слов. Внучка и правнуки знаменитой четы, которые продолжают и, дай Бог, продолжат фамильную традицию, сбросили с мемориальной доски белую ткань…
Но прежде были слова любви памяти и благодарности.
«Когда-то в это здание, что расположено в сердце моего города, пришел человек, который своим талантом и блеском творческой мысли доказал театральному миру, что способен вернуть этому театру значение и значительность его призвания. Этот человек умел быть родным и близким каждому. Эта личность, чья мемориальная доска сегодня появилась на колонне театр,а — явление исключительное. Человек, который обладал большой душой и остротой мысли, обладал совестью, обладал неутолимой жаждой творчества и бесконечным желанием служить театру. Я не знаю никого другого, кто будучи большим патриотом, сделал бы патриотизм выразительным средством своих спектаклей. Все, что он выстрадал как член семьи репрессированного, он сумел выплеснуть в своей великолепной постановке о Чаренце, и люди, которые причинили столько зла человечеству и, в том числе армянскому народу, в этом спектакле удостоились виселицы, были преданы анафеме. Это была анафема жестокому времени.
Времена меняются, и с новым временем приходит новое сознание. Это сознание не только свободно — оно требует ответственности, ответственности перед ушедшими. И не случайно на здании этого театра уже были три мемориальные доски, увековечившие память трех корифеев сцены, которые насвегда останутся как память, как история, как вечное присутствие. Режиссер и деятель театра Ерванд Казанчян ковался в горниле едва ли не всех театров Армении, но особенный след он оставил в театре им. Сундукяна и театре Оперетты. Я говорю «оперетты», потому что именно благодаря Ерванду возродился этот жанр. И рядом с Ервандом Галя Новенц — явление исключительное в армянском кинематографе и театре. Честь и слава Ерванду, который смог создать такой творческий коллектив! Честь и слава коллективу и его руководству, которые сумели отдать должное большому художнику, умевшему создать из каждого спектакля театральный фейерверк!», — говорил народный артист РА Рубен Матевосян.
«МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА УСТАНОВЛЕНА НА СТЕНЕ ТЕАТРА ИМЕНИ ПАРОНЯНА, но я настаиваю — это не означает, что Ерванд Казанчян принадлежал только этому театру. Он принадлежал Армянскому театру, был его преданным рыцарем и выдающимся деятелем. Капан, Гюмри, Драматический и Сундукяновский театры, наконец, Пароняновский — он служил театру Армении, и это служение было его жизненным кредо. Как он переживал, какую боль испытывал, если, выражаясь словами Сарояна, «где-то что-то было неправильно»! Как он радовался, был просто счастлив каждым хорошим спектаклем — и не важно, на какой сцене он рождался. Ерванд Казанчян был тем уникальным режиссером, который, продолжив традиции Армена Гулакяна и, особенно, Вардана Аджемяна — своих учителей, он чтил бесконечно — стремился сохранить их традиции, стремился сохранить неповторимое лицо Армянского Театра. А значит, я по праву могу сказать, что Ерванд Казанчян — один из выдающихся армянских театральных творцов двадцатого и в какой-то мере двадцать первого века. О Гале Новенц же можно сказать только одно — это королева армянского кинематографа!», — народный артист РА Ваге Шахвердян все еще раз расставил по своим местам.
Пока мы помним, артист еще жив. Значит, Ерванд Казанчян и Галя Новенц будут жить бесконечно долго — столько же, сколько живет в народе культура и память о ее выдающихся деятелях.
В ЯНВАРЕ ПРОШЛОГО ПРОШЛОГО ГОДА ПАРОНЯНОВЦЫ отремонтировали и переоборудовали свой Малый зал, родившийся благодаря видению перспективы и упорству Ерванда Казанчяна, и открыли его заново. Отныне он носил имя своего основателя.
«Настоящий армянин — с большим носом и большим сердцем!», — с любовью говорил Ерванд Хачатурович. Собственный небольшой нос его компенсировался сердцем — не большим даже, огромным. И не было у него иного видения армянина, кроме как через это большое сердце. И традиции он не просто чтил, но прививал это почитание всем, кто его окружал и кто соприкасался с его творчеством. Потому что точно знал: без прошлого нет будущего, нет перспективы у погоса-родства не помнящего. И первая мемориальная доска на стене Пароняновского театра в честь большого артиста Карпа Хачванкяна была началом традиции, в очередной раз заложенной Казанчяном. Театр чтит традиции своего Мастера. И мемориальная доска в память о нем и его супруге, великой актрисе Гале Новенц просто не могла не появиться.
Перед зданием театра собралась не просто публика — «пароходы и человеки», уже не одно десятилетие делающие отечественную культуру. Они пришли, чтобы еще раз вспомнить не просто друзей, коллег по артистическому цеху, но людей, бывших для многих маяком — в творчестве и в жизни. Благодарили театр и его руководство в лице директора Каро Шахбазяна и творческого руководителя Казанчяна-младшего за верность памяти. Ведь театр не просто проявил инициативу — он все сделал сам. Городские власти дали разрешение на установление мемориала, что до Министерства, в том числе, культуры, оно оказало большую поддержку — моральную.
Акоп Казанчян произнес несколько взволнованных слов. Внучка и правнуки знаменитой четы, которые продолжают и, дай Бог, продолжат фамильную традицию, сбросили с мемориальной доски белую ткань…
Но прежде были слова любви памяти и благодарности.
«Когда-то в это здание, что расположено в сердце моего города, пришел человек, который своим талантом и блеском творческой мысли доказал театральному миру, что способен вернуть этому театру значение и значительность его призвания. Этот человек умел быть родным и близким каждому. Эта личность, чья мемориальная доска сегодня появилась на колонне театр,а — явление исключительное. Человек, который обладал большой душой и остротой мысли, обладал совестью, обладал неутолимой жаждой творчества и бесконечным желанием служить театру. Я не знаю никого другого, кто будучи большим патриотом, сделал бы патриотизм выразительным средством своих спектаклей. Все, что он выстрадал как член семьи репрессированного, он сумел выплеснуть в своей великолепной постановке о Чаренце, и люди, которые причинили столько зла человечеству и, в том числе армянскому народу, в этом спектакле удостоились виселицы, были преданы анафеме. Это была анафема жестокому времени.
Времена меняются, и с новым временем приходит новое сознание. Это сознание не только свободно — оно требует ответственности, ответственности перед ушедшими. И не случайно на здании этого театра уже были три мемориальные доски, увековечившие память трех корифеев сцены, которые насвегда останутся как память, как история, как вечное присутствие. Режиссер и деятель театра Ерванд Казанчян ковался в горниле едва ли не всех театров Армении, но особенный след он оставил в театре им. Сундукяна и театре Оперетты. Я говорю «оперетты», потому что именно благодаря Ерванду возродился этот жанр. И рядом с Ервандом Галя Новенц — явление исключительное в армянском кинематографе и театре. Честь и слава Ерванду, который смог создать такой творческий коллектив! Честь и слава коллективу и его руководству, которые сумели отдать должное большому художнику, умевшему создать из каждого спектакля театральный фейерверк!», — говорил народный артист РА Рубен Матевосян.
«МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА УСТАНОВЛЕНА НА СТЕНЕ ТЕАТРА ИМЕНИ ПАРОНЯНА, но я настаиваю — это не означает, что Ерванд Казанчян принадлежал только этому театру. Он принадлежал Армянскому театру, был его преданным рыцарем и выдающимся деятелем. Капан, Гюмри, Драматический и Сундукяновский театры, наконец, Пароняновский — он служил театру Армении, и это служение было его жизненным кредо. Как он переживал, какую боль испытывал, если, выражаясь словами Сарояна, «где-то что-то было неправильно»! Как он радовался, был просто счастлив каждым хорошим спектаклем — и не важно, на какой сцене он рождался. Ерванд Казанчян был тем уникальным режиссером, который, продолжив традиции Армена Гулакяна и, особенно, Вардана Аджемяна — своих учителей, он чтил бесконечно — стремился сохранить их традиции, стремился сохранить неповторимое лицо Армянского Театра. А значит, я по праву могу сказать, что Ерванд Казанчян — один из выдающихся армянских театральных творцов двадцатого и в какой-то мере двадцать первого века. О Гале Новенц же можно сказать только одно — это королева армянского кинематографа!», — народный артист РА Ваге Шахвердян все еще раз расставил по своим местам.
Пока мы помним, артист еще жив. Значит, Ерванд Казанчян и Галя Новенц будут жить бесконечно долго — столько же, сколько живет в народе культура и память о ее выдающихся деятелях.
