…ВСТРЕТИВШИСЬ С БУЛАТОМ ОКУДЖАВОЙ, МОЛОДАЯ ЖУРНАЛИСТКА БЕСПРЕСТАННО повторяла: «На старте вашего творческого пути …», «В вашем многообразном творчестве…», «Творчество, которому вы себя посвятили…» Поэт поморщился: «Детка, творчество у Алены Апиной. У меня — тяжелая работа»…
На заметку начинающим коллегам: и в том и в другом случаях видим не просто неприятие пафосных словоупотреблений, а прежде всего подтверждение того, что первооснова всего — труд, успех же — его производное.
Задолго до того как вошло в обиход и утвердилось понятие «профессионал» (сегодня им очень злоупотребляем), виртуозов в исполняемом по высшему разряду деле армяне называли «Варпетами». То есть во главу опять же ставился не дар, который свыше, а мастеровая работа, которая каждый день. До седьмого пота, с непременным «получится — не получится?», что, по сути, и есть самый обыкновенный труд, и только для вокалистов из телевизионного «Точь-в-точь» — муки творчества.
Борис Мкртчян, знавший, казалось, все на свете, однажды спросил, как правильно называется дагестанское село, знаменитое мастерами по серебру. В то время он был многоопытным собкором «Известий», а автор работал в ЦК и с группой аппаратных интеллектуалов сильно увлекался кроссвордами.
— Кажется, Кубачи, — ответил я, а в ответ услышал: — Надо не «кажется», а точно.
— Но ведь если не так, в редакции поправят…
— А что подумают?..
Это запомнилось и стало правилом на все годы работы в «Известиях», которые имели лучшую в советской печати службу проверки.
А в семидесятых годах, впервые оказавшись в Америке и посетив Мелора Стуруа в его нью-йоркском корпункте, изумился несметному числу справочников на все случаи жизни. Готовя к печати заметки мэтра, бюро проверок могло отдыхать.
Точно так же — Бовин. Приехал в Ереван отдохнуть, привез полчемодана вспомогательной литературы, чтобы написать пять страничек. Но каких!
— А словарь Ожегова зачем? — поинтересовался я.
— Затем, чтобы не получилось как в анекдоте…
Пересказываю. Человек сидит в трамвае, читает книгу. Через каждые двадцать секунд восклицает: «Ну надо же!», «Не может быть!», «Кто бы мог подумать!» Крайне заинтригованный сосед спрашивает, что же такое интересное он читает. Выясняется — орфографический словарь.
…РАСПОЗНАТЬ ПРОФИ В ЛИТЕРАТУРЕ, ЖИВОПИСИ, КИНЕМАТОГРАФЕ, В ТОМ ЧИСЛЕ В ЖУРНАЛИСТИКЕ, НЕТРУДНО. Потому как конечный продукт — вот он перед вами, и при определенной подготовке видно, где истинное, а где — не пришел, не увидел, но написал.
…Здесь я ненадолго уйду в прошлое, когда еще мальчишкой не умом, но труднообъяснимым внутренним чутьем открыл (для себя) секрет профессионализма. Когда-то в Ереване на пересечении проспекта Сталина с улицей Спандаряна находилась сапожная мастерская. В маленькой лавчонке, где уже третий оказывался лишним, сидел сапожник. Осмотрев и выщупав разбитый башмак, мастер прикладывал куда надо какую надо заготовку, вырезал по ранту необходимую конфигурацию, обрезки — в ведро, затем контрольная прикидка, ботинок низом вверх вдевается в зажатую между колен ступню-болванку, и вот уже слово за молотком. Движения выверены, удары молотком точны (глаз — алмаз!), инструмент берется-кладется на место в режиме автопилота, все быстро, споро, складно. Не работа — песня! Это не просто нравилось — это завораживало.
Придя в журналистику и наблюдая за работой сыроделов, каменщиков, пекарей и других мастеров-рукоделов, не раз ловил себя на той же завороженности как обязательном условии истинного профессионализма. А позже пришло понимание: ворожить может не только работа рук, но и ума. Сложнее с теми видами работ, где о результатах можно судить годы спустя. Но отличать саксаул от аксакала можно и там.
Сейчас назову несколько имен людей, выполнявших свою работу по правилам высшего пилотажа. Георгий Татарян — управляющий «Армгазпромом», Амбарцум Кандилян — начальник Управления железной дороги Армении, Рафик Шахбазян, Эмиль Габриелян — министры, Василь Акопян — управляющий отделением сельхозтехники, Левон Шахбазян — «Ереванстрой», Сергей Мартиросян — МВД, Белла Давтян — главврач детской больницы ну и, разумеется, Карен Серобович Демирчян, при котором, если дурак и оказывался в начальниках, то ненадолго.
ОРГАНИЗОВАТЬ В СТРАНЕ ОБРАЗЦОВУЮ СИСТЕМУ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ, КОНЕЧНО, СЛОЖНЕЕ, чем приладить к ботинку каблук, но принцип, а в некоторых случаях и механизм действия схожи: точный расчет, набор необходимых идей-заготовок (все лишнее — в корзину), отлаженная последовательность операций, высокий класс исполнения.
…Суровым, но объективным испытанием для министра Габриеляна стал спитакский экстрим 1988 года, когда система здравоохранения сработала автоматом, позволив сохранить тысячи человеческих жизней.
Как в таких случаях поступают профессионалы? Во-первых, во-вторых и в-третьих — спасают, т.е. решают тактические задачи. Но держат в уме и стратегические: пользуясь случаем (даже несчастным), обзаводятся многим всяким-нужным, чего в иных обстоятельствах было бы не видать. Позже, когда министра «ушли», большую часть добра разворовали, растащили по углам, пустили по ветру.
В силу уже входила маячившая на горизонте власть. Начиналось время непрофессионалов. И не в том беда, что брались за то, чего не знали, а в том, что и знать не хотели. Кадры, которые не решали ничего, выскакивали как бы ниоткуда или, как выразилось одно официальное лицо из Арабских Эмиратов: «Наш министр иностранных дел, — сказал арабский товарищ, — не столько министр, сколько племянник эмира…» Но об этом как-нибудь в другой раз.
