Агнеса Варданян по профессии врач с многолетним стажем. Родилась, выросла, жила в Армении, в том числе в тяжкие 90-е прошлого столетия. Профессионал с врожденным чувством сопереживания ближнему, она многих вылечила, поставила на ноги. В дни после декабрьского землетрясения 1988 года Агнеса вместе с другими врачами и спасателями была в зоне бедствия. В одном из завалов она спасла (заметила торчащую из кучи обломков детскую ручонку) девятимесячного малыша. Мать его погибла. Агнеса два месяца выхаживала маленького Федора Туманяна, у которого нашлись дедушка и бабушка.
В последние годы врач Варданян живет в Америке и, как и прежде, готова прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Агнеса пишет рассказы, один из которых предлагается вниманию читателя.
СЧАСТЛИВЫЙ 1991-й
В то злополучное утро ничего не предвещало беды. Сидя за чертежной доской, Артур с удовольствием пил кофе и думал о сыне. Малыш с утра капризничал, прижимал к себе одноглазого медвежонка, которого любовно называл Мики, и не хотел идти с мамой к врачу.
МИКИ — ПЕРВОЕ СЛОВО ВААНЧИКА. Потом уже были мама, папа, дай… Артур улыбнулся, вспоминая, как смешно сынишка выговаривал первые слова, и очнулся, услышав нарастающий странный гул. Пол заколебался. Грохот опрокинувшейся мебели, крики сослуживцев, инстинктивный бросок к двери и ощущение спасительной свободы на улице, куда он успел выбежать — все это заняло доли секунд. Артур еще увидел, как выскакивают из двери припозднившиеся коллеги с верхних этажей здания, и, не дожидаясь, обрушится оно или нет, кинулся домой — узнать, что случилось с женой и сыном.
Он бежал, стараясь не смотреть на разрушенные, кое-где сровнявшиеся с землей дома. В этой жуткой смеси дыма и густой пыли людей не было видно, лишь доносились крики от боли, для многих предсмертные.
Анаит считала себя счастливой женщиной. Семья, любящий муж и чудный ласковый малыш. Правда, с карьерой пока не ладилось. Сыграв главную роль в нашумевшем спектакле, она поверила в свое призвание. Но после рождения Ваанчика о театре, по крайней мере на время, пришлось забыть. Свекровь наотрез отказалась присматривать за внуком, а в ясли такого маленького Анаит отдавать не хотела. Ваанчик, одетый и с медвежонком Мики в руках стоял рядом с матерью, причесывающейся перед зеркалом, висящим рядом с дверным проемом. Пол и потолок начали оседать почти одновременно с гулом и грохотом. Что-то тяжелое придавило Анаит, она еще успела услышать крик малыша, потом все исчезло.
…Глаза открылись с трудом. Анаит лежала в пустой маленькой комнате, она откинула одеяло, увидела свои забинтованные ноги, попыталась и не смогла пошевелить пальцами. Потом окончательно пришла в себя и закричала, вспомнив, что Ваанчик был рядом, когда началась бомбежка, а теперь ни его, ни мужа нет рядом. На крики прибежала молоденькая девушка в белом халате, студентка мединститута. Она объяснила, что это была не бомбежка, не война, а землетрясение, погубившее тысячи жизней. Студентка ничего не знала о родных Анаит и лишь повторяла, что они непременно отыщутся.
АРТУР ВЕСЬ ДЕНЬ МЕТАЛСЯ МЕЖДУ РАЗВАЛИНАМИ ДОМА И ПОЛИКЛИНИКИ, не зная, где искать своих. Приезжали и уезжали уцелевшие "скорые", люди, как могли, пытались вызволить из-под земли заживо похороненных. Преодолевая ужас, с замирающим сердцем Артур осматривал тела мертвых. Анаит и Ваанчика среди них не было. Уже к вечеру, в очередной раз подойдя к руинам дома, Артур вдруг увидел среди обломков панелей, битой посуды и искореженной мебели игрушку сына — медвежонка Мики, уставившегося в небо единственным глазом. Артур схватил мишку, прижал к себе как живое, родное существо и крепко стиснул зубы, чтобы не взвыть от боли. Потом он сел, сжался в комок и больше не двигался с места.
На второй день Артура нашли друзья, забрали в Ереван.Там они обошли все больницы, переполненные искалеченными людьми. Он не сразу нашел жену, ее фамилия в списке выживших появилась через несколько дней в вестибюле больницы Эребуни. Артур на крыльях влетел в палату, увидел огромные вопрошающие глаза Анаит и все понял.
— Мы обязательно его найдем, — успокаивал жену Артур. — Вот нашлась же ты… Я тебе обещаю…
Когда жену выписали, супруги остались в Ереване, Артур устроился на работу в проектный институт, сняли комнату и параллельно искали сына. Побывали во всех санаториях и пансионатах, где расселили пострадавших из зоны землетрясения. Они не нашли сына.
Маленького Ваана нашли на второй день землетрясения спасатели и врачи. Через несколько дней его отправили вертолетом в Ереван, в детскую клинику. Мальчик в неполные три года знал и имя, и свою фамилию, санитарка, записывающая поступивших в клинику, в суматохе напутала и в холле больницы в списках его фамилии не оказалось.
АРМЕНИЯ В ТЕ ДНИ И МЕСЯЦЫ ЖИЛА ОДНОЙ ОБЩЕЙ БОЛЬЮ, люди старались помочь друг другу чем возможно. Сдавали кровь, одежду, приносили в больницу еду. Ваанчика временно, с условием вернуть, если найдутся родные, взяли супруги Марина и Юра. У них долгие годы не было детей. Ваану понравилось в новой семье. Не по годам развитый, он как-то сказал:
— Когда я был маленьким, у меня были мои мама и папа. Теперь я стал большой, поэтому у меня другие мама и папа.
Через год супруги получили право на усыновление малыша, устроили большой праздник. Вскоре Ваан стал их называть мамой и папой. Иногда по ночам ему вспоминались другие ласковые руки, но голос новой мамы стирал появившуюся в уголке памяти картинку.
…Анаит медленно, с трудом возвращалась к жизни. Устроилась на работу в молодежный театр и с головой ушла в работу. Супруги старались не говорить о сыне. У многих уцелевших в землетрясении родились новые дети. Большая фотография Ваанчика висела над супружеской кроватью. Они очень хотели ребенка, врачи уверяли, что оба здоровы, но ничего не получалось.
АРТУР ПРИШЕЛ В ТОТ ДЕНЬ ДОМОЙ РАНЬШЕ ЖЕНЫ И УДИВИЛСЯ, когда она появилась со светящимися от радости глазами. Почти такая же жизнерадостная, как до 7 декабря.
— Что-то случилось? Что? — с надеждой спросил он.
— Да… Сегодня мы показывали спектакль к Рождеству в интернате. И вдруг один малыш, примерно возраста нашего Ваана, подбежал ко мне со словами: "Мама! Моя мама нашлась! Почему ты от меня пряталась?"
Анаит заплакала и, прильнув к мужу, нескоро продолжила рассказ. Малыша звали Сережей, и он был совсем не похож на Ваана, светленький, с голубыми глазами. Анаит просила мужа поехать с ней в интернат.
— Давай усыновим его… Родители Сережи погибли 7-го. Он такой хороший…
Артур и сам задумывался о подобном шаге, но теперь ему показалось, что они предают сына. Впрочем, вслух он ничего не сказал, понимая, что нельзя гасить неожиданную радость в глазах помолодевшей жены.
— Ты думаешь, что мы предаем Ваанчика? — спросила, посерьезнев, жена.
— Нет, Анаит, — твердо промолвил он. — Нет. Ваанчик наш первенец. Пусть будут два сына.
В ИНТЕРНАТЕ ОНИ ЖДАЛИ В КАБИНЕТЕ ДИРЕКТОРА, пока приведут Сережу. Тот сразу бросился к Анаит:
— Мама, я знал, что ты сегодня придешь. Мы пойдем с тобой домой?
Артур глядел на худенького, светловолосого мальчугана, на жену, украдкой вытирающую счастливые глаза. Директор интерната строго рассматривала супругов.
— Усыновление — длительная процедура и очень ответственная, — сказала директор. — Вы точно знаете, чего хотите? Не передумаете?
Артур кивнул, глядя, как увлеченно его жена говорит с малышом. Директор пока позволила им посещать Сережу, и лишь через несколько месяцев мальчик переехал жить к новым маме и папе.
С мамой контакт получился сразу. Они больше времени проводили вместе, читали сказки, смотрели мульты. Анаит была счастлива, и все в театре от души радовались за нее. Артур привыкал к ребенку с большим трудом. В первое время ему очень не нравилось, когда Сережа играл единственной игрушкой — оставшимся от Ваанчика медвежонком. Сережа ласкал Мики, часто засыпал с ним, прижав к щеке. Артур, уходя на работу, заглядывал в кроватку, ловил себя на идиотской мысли, что Мики променял Ваанчика на Сережу. Потом, ругая себя, выскакивал из дома и окунался в работу, с которой творилось неладное. Заказов становилось все меньше, строительство замирало, предприятия беднели и останавливались, проблемы множились с каждым днем. Но людям еще верилось, что все это ненадолго, все поправимо и жизнь наладится в новом, 1991 году, счастливом по всем прогнозам нумерологов, потому что сумма двух первых цифр совпадает с суммой двух последних.
ПРОШЛО ЕЩЕ ОДНО "7 ДЕКАБРЯ", и Артур вдруг понял, что они встретили этот день втроем, как Тот. Они опять были втроем, декабрь спешил к финишу, Новый год заманчиво вырисовывался на горизонте. К нему готовились и в театре, и в детском саду, куда в старшую группу ходил Сережа. Он уже успел обзавестись друзьями, среди которых особенно выделял Кристину, девочку с золотыми волосами.
— Как Мальвина? — спросила Анаит.
— Да, мама, — отвечал Сережа, знавший сказку про приключения Буратино.
— А ты у нас светлый и озорной, как Буратино… — продолжила мама.
— Там и Артемон есть, — подхватил Сережа. — Черный такой…
— Так вам надо спектакль сыграть, — вмешался Артур. — Я вполне гожусь на роль Карабаса. Только бороду придется отпустить.
Спектакль, конечно, дело хлопотное. А елку дома Анаит украсила и попросила друзей-актеров устроить для детей маленькое представление с Дедом Морозом и Снегурочкой. Артур привез малышей из детсада, договорившись, что их родители заедут к ним домой попозже. Анаит с коллегами спряталась в спальне, дождалась, пока дети вошли в столовую и увидели большую старую искусственную елку. Она вошла вслед за ними, одетая в наряд Феи, и успела еще сказать:
— А знаете, кто к нам должен прийти в гости?
— Знаем! — нестройно ответили малыши.
ИХ БЫЛО ПЯТЕРО ВМЕСТЕ С СЕРЕЖЕЙ. Анаит сразу определила Мальвину, но не успела ей ничего сказать, потому что стоявший рядом с Мальвиной малыш вдруг кинулся к елке с восторженным криком.
— Мики! Мой Мики вернулся! Мой Мики! — повторял мальчик, гладя сидящего под елкой медвежонка.
У Анаит подогнулись ноги, и она просто села бы на пол, если бы муж не подхватил ее и не усадил на диван. Она умоляюще взглянула на Артура, указывая пальцем на смуглого, большеглазого малыша и безуспешно пытаясь что-то сказать.
— Меня зовут Артур, — с трудом выдавил муж. — А тебя?
— Ваан… А это Мики. Мой Мики. Честное слово.
Ваан обнимал одноглазого медвежонка. Таким, одноглазым, его и купил когда-то в магазине Артур, потому что двуглазые кончились, а этого, бракованного, брать не хотели.
— Это мой Мики, — повторял Ваан, прижимая игрушку к груди. — А почему он у вас дома? И почему эта тетя плачет?
Агнеса ВАРДАНЯН
2008 год